Шрамы - Крис Райт

Лицо человека оставалось непроницаемым, но Таму заметил на нем веселье.

— Так из-за чего драка? — повторил незнакомец.

Таму почувствовал головокружение. Кровь продолжала течь, хоть и медленнее. Человек ничего не сделал, чтобы помочь ему.

— Я украл адуун, — сказал Таму, решив говорить правду. Он открыл загон Алджу ночью, украл троих его коней и отвел их вниз по реке в стойбище Эрдила. Этим он заслужил себе глоток кумыса и кусок мяса с брюха, это стоило побоев.

— Трое взрослых мужчин против одного мальчишки, — заметил человек. — Им досталось почти так же, как и тебе.

Несмотря на боль, Таму усмехнулся. Все было верно.

Незнакомец присел, став почти вровень с Таму, и пристально посмотрел на него. Мальчик увидел длинный рваный шрам на смуглой щеке. От тела необычно пахнущего мужчины исходил слабый гул, словно где-то в складках плаща мурлыкало животное. У человека были странные глаза — золотистые, приятные и сияющие, как у зверя.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Таму.

— Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

Человек скривил губы.

— Восемь терранских, — пробормотал он. — Не слишком поздно.

Таму нахмурился.

— Не слишком поздно для чего?

Человек снова поднялся на ноги.

— Пошли со мной.

Таму помедлил. Голова начала болеть.

— Куда?

По какой-то причине он подумал о матери, отце, братьях, собравшихся в гэре и занятых кучей обычных дел. Они не хватятся его до заката. Возможно, дольше.

— Не спрашивай, — сказал человек в капюшоне. — Делай, как я говорю.

В этот момент на его лице впервые появилась настоящая улыбка с намеком на теплоту. Между жесткими темными губами сверкнули белоснежные зубы.

— Если только ты не думаешь, что сможешь справиться и со мной.

Таму не пошевелился. Он напрягся, также как и раньше, когда его догнали другие.

«Отступи, затем снова нападай», — подумал он.

С темно-серого неба хлестал холодный дождь. Широкий плац был открыт стихии, и капли отскакивали от рокрита, сверкая под светом расположенных по периметру прожекторов. Вдалеке поднимались шпили: Ифигенис, Телеон, Морво. Ровные ряды огней домов были тусклыми и размытыми дождем, ночью и туманом.

Две дюжины мальчиков стояли, дрожа, под ливнем, одетые только в серые робы. Самому младшему могло быть семь, старшему — не более девяти. Они смотрели прямо перед собой, решительно задрав подбородки, по напряженным лицам стекала вода.

Харен дрожал, как и остальные. Несмотря на то, что он был родом из Скандмарка, из-за худобы ему было холодно. Сжав кулаки, он вонзил ногти в ладони, твердо решив не терять контроль. Харен чувствовал, что по обе стороны от него другие мальчики делали то же самое. Треви, Амада, Кенет, все закаляли себя от холода, темноты, усталости, нервозности.

«Ни шагу назад», — подумал он, вспоминая слова человека, который забрал его из дома на ледяном севере и привел через пол-Терры в тренировочные центры в Имамдо. Позже он узнал, что эти слова были кредо организации, которое шептали боевые братья перед битвой. Говорили, что Легион никогда не отступал. Мальчик хотел верить в это. Если это правда, тогда они еще более великие и достойны поклонения.

— Испытание на выносливость, — объявил инструктор, мужчина с суровым лицом и короткими черными волосами. Он стоял сбоку от шеренги, едва глядя на кандидатов. Харен ненавидел его с самого прибытия, они все ненавидели. Теперь мальчик не испытывал никаких чувств к нему, только смутное ощущение, что инструктор еще одно препятствие в жизни, состоящей из препятствий. За последние два месяца Харена испытывали, проверяли, били, воспитывали, унижали и изнуряли. Испытания больше не причиняли боль, но напоминали ему о цели. Теперь он был близок. После столь долгого ожидания, он был так близок.

Инструктор задрал голову, подставив лицо под брызги дождя, и кисло взглянул на небеса.

— За вами будут наблюдать. Не помогайте своим братьям — это индивидуальное упражнение. Приступайте по звуку гонга.

Харен попытался расслабиться. Он оглядел рокритовую арену перед собой. По ее краю тянулась длинная петляющая трасса. На всем ее протяжении были разбросаны препятствия: рампы, ямы, стены, полузатопленные туннели. Он проходил этот маршрут много раз, иногда не один раз за день. Ему были знакомы каждая трещина и грязная лужа.

Он задумался над тем, сколько времени будет длиться испытание. Его будут проводить достаточно долго, чтобы отсеять самых слабых и увидеть какие результаты дают тренировочные программы.

Харен взвесил свои шансы. Они были хорошими. Стоять неподвижно и дрожать на холоде было самой сложной частью испытания, его мышцы среагируют, как только он придет в движение.

Треви наклонился поближе.

— Удачи, — пожелал он.

Харен кивнул в ответ. Его желудок так скрутило, что он не мог говорить. Было такое ощущение, что мышечное напряжение могло распространиться и на сердце.

Прозвучал гонг.

Мальчики бросились бежать. Никто из них не разгонялся, так как все знали, каким тяжелым будет испытание. Никто не плелся, понимая, какое наказание последует за недостаточные усилия. Все двадцать четыре мальчика выбежали на трассу, быстро войдя в заученный ритм, выровняв дыхание, вдыхая через нос, а выдыхая через полуоткрытый рот. Они держались неплотной группой, двигаясь по мокрой поверхности в изношенной тренировочной обуви.

Харен нашел свой темп в середине группы. Он позволил разуму скользнуть в полусознательное состояние, как обычно во время упражнений на выносливость, повторяя ничего не значащие фразы снова и снова в такт со звуком бегущих ног.

Ни шагу назад. Ни шагу назад.

У некоторых мальчиков сразу же начались проблемы. Их мышцы переохладились за время долгого ожидания, или же организмы были обезвожены, а может быть сказывались полученные в предыдущих испытаниях травмы. Харен не обращал на товарищей внимания. Он безостановочно бежал, взбирался на рампы, перепрыгивал через ямы, карабкался на стенки и спрыгивал с противоположной стороны. Мальчик легко перешел на беговой ритм, чувствуя, что сердце и легкие совпадают с равномерным тактом, который он мысленно отбивал.

Он задумался. Ему было сложно не вспоминать прежнюю жизнь — свою краснощекую маму со стянутыми в узел белокурыми волосами, отца с редеющей шевелюрой, старшую сестру с тихим голосом и острым зрением. Упражнения были разработаны, чтобы помочь забыть тех, кого покинул, но воспоминания возвращались в самый неподходящий момент. Харен иногда задумывался: исчезнут они когда-нибудь полностью. Возможно, после Вознесения. Насколько он знал, оно стирало все воспоминания, полностью очищая разум.

Ни шагу назад.

Он продолжал бежать. Круги трассы следовали один за другим, снова и снова. Он начал чувствовать первые симптомы мышечной усталости. Вспыхнула боль в старых ранах на коленях. Легкие пульсировали при каждом глубоком вдохе холодного воздуха. Круги мелькали, сливаясь друг с другом.

После двух часов выбыл первый мальчик, он судорожно пытался вдохнуть воздух, ноги тряслись под дождем. Работники центра помогли ему подняться и увели прочь.

Харен позволил себе на миг удивиться. Товарищ оказался неожиданно слабым. Возможно, он был болен, но это несомненно ставило крест на его стремлении к Вознесению. Что теперь будет с ним? Об этом никогда не говорили. Вероятно, провалившихся отправляли домой. А может быть нет.

Ни шагу назад.

Следующий выбыл намного позже. Затем сдались еще несколько, рухнув от изнеможения. Их унесли.

После этого Харен оказался в начале группы. Он поддерживал темп, стараясь не ускоряться. Мальчик упорно преодолевал рампы, переводя дух на обратной стороне. Ноги становились все тяжелее, мышцы груди напряженнее. Начала кружиться голова, он почувствовал первые приступы тошноты. Круги под дождем следовали один за другим, действуя усыпляюще.

Следующим выбыл Амада, его худое лицо было перекошено от боли. Чуть позже последовал Кенет. Они падали, как мухи, оступаясь в воде или сваливаясь на обочину трассы. Харен слабел. Дыхание становилось тяжелее. Ноги горели от ударов об землю, при каждом шаге колени пронзала острая боль. Второй гонг все еще не раздавался. Мальчику страстно хотелось услышать его.

К этому времени рядом оказался Треви. Харен мельком глянул на его лицо, искаженное болью. Почти полдюжины мальчиков все еще бежали. Еще двое ковыляли далеко позади.

Боль усилилась. Время тянулось, словно увязнув в смоле.

Ни шагу назад.

Зрение сузилось в длинный черный туннель. В висках приглушенно стучал пульс. Треви исчез из виду, как и все остальное. Харен продолжал автоматически двигаться, утратив связь с реальностью. Челюсть отвисла, руки болтались, ударяясь о бедра, пока он ковылял вперед.