Робкая магия - Лаура Кинсейл

Толпа вдруг зашевелилась, люди расступались перед высоким хорошо одетым джентльменом, в котором Родди узнала лорда Дерби. Он явился, чтобы заявить свои права на жеребца. Поздоровавшись с Иверагом, он пожал ему руку и поздравил с победой в забеге.

— Надеюсь, наш уговор остается в силе? — спросил Дерби. Ивераг промолчал. Чувствуя себя неловко в этой ситуации, лорд Дерби заговорил о втором забеге. Услышав о том, что больному жеребцу снова предстоит состязаться на беговой дорожке, Родди пришла в ужас.

— Этот жеребец не может больше участвовать в скачках! — воскликнула она.

— Заткнись! — осадил ее конюх, грубо толкнув в бок. — Это не твое дело, щенок. Наш жеребец находится в прекрасном состоянии и выиграет скачки.

Родди с негодованием ударила его по руке, когда он снова хотел пихнуть ее. Повернувшись снова к Иверагу, она взглянула ему в глаза, пытаясь побороть робость.

— Эта лошадь больна, милорд, уверяю вас, — начала она убеждать графа. — Скачка убьет ее, она не вынесет еще одного забега. Я почувствовал это… — Родди осеклась, подумав, что Ивераг вряд ли поверит в необычный дар ощущать состояние живых существ, и продолжила, тщательно подбирая слова: — Я уже сталкивался с этим прежде. У жеребца больное сердце, милорд.

— Что ты сказал?! — взревел конюх и стал с угрожающим видом надвигаться на Родди. — Ну, ты у меня сейчас получишь!

Родди сразу же поняла, что он собирается делать, но вместо того, чтобы уклониться от кулака конюха, застыла на месте. Удар пришелся ей в лицо и был столь сильным, что она отлетела к графу. Он поймал ее и крепко сжал в объятиях. Это помогло Родди устоять на ногах. Придя через секунду в себя, она схватилась за разбитую челюсть и рывком освободилась из рук Иверага. В этот момент Родди походила на разъяренную дикую кошку.

Изрыгая страшные ругательства, которым ее научили никогда не отличавшиеся примерным поведением братья, Родди набросилась на конюха и начала кусать и царапать его. Конечно, она уступала парню в силе, но превосходила его в ловкости и сноровке, читая все его мысли и предвосхищая действия. Родди легко уходила от ударов конюха и сумела надавать ему пощечин и разбить до крови нос, прежде чем ударила его коленом в пах. Конюх взвыл от боли и, согнувшись в три погибели, отпрянул от нее. Родди упивалась его болью и восторженными криками, поднявшимися в толпе.

Жеребец тихо стоял в сторонке. Подойдя к нему, Родди погладила его по носу. Сердечный приступ у животного прошел, однако оно все еще испытывало сильную слабость. Если бы его сейчас отправили в стойло или на пастбище, оно бы выжило. Однако Родди не сомневалась, что еще один забег убьет его.

Повернувшись к Иверагу, она увидела, что он задумчиво наблюдает за ней. Родди представила, как ужасно выглядела ее драка с конюхом, и содрогнулась.

— Он первым ударил меня, — попыталась оправдаться она. Граф усмехнулся.

— Ты дерешься не по правилам, малыш, — заметил он.

Его голос звучал негромко, и Родди едва расслышала слова графа сквозь гомон толпы.

— Но ведь он первым начал драку, — снова сказала Родди. — И потом этого парня совсем не волнует судьба скаковой лошади.

— Так ты думаешь, что у нее сердечный приступ? — спросил лорд Дерби, бросив на Родди недовольный взгляд. — Ты уверен?

Родди снова украдкой посмотрела на Иверага, но его лицо оставалось непроницаемым. Полная сил лошадь стоила дорого, за нее можно было получить уйму денег. Однако вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову купить больного жеребца. Такое животное никому не было нужно ни в качестве скаковой лошади, ни в качестве производителя.

— Да, милорд, — помолчав, ответила Родди на вопрос Дерби.

Она не удивилась бы, если бы сейчас получила оплеуху от графа за то, что расстроила его сделку.

Дерби повернулся к Иверагу.

—Давайте вернемся к нашему разговору позже, — сдержанно промолвил он. — Скажем, после следующего забега. Мое почтение, сэр.

И, тронув поля шляпы, лорд Дерби удалился.

Родди осталась один на один с разъяренным графом Дьяволом. Глубоко вздохнув, она повернулась к жеребцу и поднесла ладонь к его носу. Вокруг них все еще толпились зеваки, и это раздражало Родди. Она понимала, что все ожидают скандала. Зрители наверняка считали, что она заслуживает хорошей трепки. Но Родди не могла допустить хладнокровного убийства благородного животного и решила стоять на своем.

Дурная репутация, которой пользовался граф Ивераг, позволяла предположить, что этот человек способен на все.

— Итак, малыш, — раздался голос за спиной Родди, и она, вздрогнув, затаила дыхание, — поскольку ты вывел из строя моего конюха, я предлагаю тебе занять его место.

В толпе послышался ропот. Окинув взглядом обступивших ее мрачноватых мужчин, явно недовольных тем, что скандала не произошло, Родди сочла за лучшее принять предложение графа и, взяв жеребца под уздцы, повела его сквозь толпу.

У нее ныла челюсть и щека, по которой пришелся удар. Родди подозревала, что скоро половина ее лица превратится в большой синяк. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она решила подумать о том, чем можно помочь больному животному. Зеваки тем временем двинулись вслед за ними, надеясь, что скандал все же разразится. Однако граф, казалось, не собирался отчитывать Родди за ее поведение. Они взошли на холм, где стояли длинные ряды сараев под соломенными крышами. Здесь располагались временные конюшни. Родди думала, что сейчас ей навстречу выбегут конюхи и уведут жеребца, но никто не поспешил ей на помощь.

Граф, обернувшись, показал Родди пустое стойло, предназначенное для его жеребца.

— Расседлай его, — приказал он. — Там в стойле весит его попона.

Родди кивнула. Если Ивераг распорядился расседлать коня, значит, он снимал его со следующего забега.

Графу не повезло. Его жеребец, превозмогая боль, выиграл в первом забеге. Но это была еще не победа, а только заявка на нее. Теперь, снимая лошадь со следующего забега, Ивераг должен был заплатить штраф. Кроме того, он лишался надежды заключить выгодную сделку и продать жеребца.

Родди с радостью принялась выполнять приказ графа. Она заменила уздечку поводом и сняла тяжелое седло, расстегнув подпругу. Для нее все это было привычным делом. Живя в имении отца, Родди часто помогала ухаживать за лошадьми. Теперь, когда сердце жеребца билось ровнее и спокойнее, она могла остудить его разгоряченное тело. Родди обтерла его влажной губкой и выжала из нее воду ему на нос. Он вытянул шею и высунул язык, ловя капли влаги.

Затем Родди стала выгуливать жеребца по длинному проходу между стойлами. Понаблюдав за своим новым конюхом, граф вскоре ушел. Зеваки, стоявшие у сарая, вернулись на свои места у беговой дорожки. Скачки продолжались. Ветер доносил до Родди лишь гул голосов. Внезапно в настроении зрителей Родди уловила разочарование и недовольство. Судья объявил, что жеребец, победивший в предыдущем забеге, снимается со скачек. Родди удовлетворенно улыбнулась. Этот странный граф поверил ей на слово! Родди испытала смешанное чувство радости и страха.