Солнечные стрелы - Наталья Лайдинен

* * *

Венерой, выжженной дотла,К тому же – в муке ретроградной —Из телескопного стеклаСверкнуть – и в тень уйти обратно.

Ей нужно на своем путиПаденья пережить, отсрочки,Чтоб на глазах у всех пройтиПо солнечному диску – точкой!

Мистерии любви предел,Который не поймет наука:Движенье – для слиянья телНебесных – и опять разлука!

* * *

Не верю в свиданья,Не верю в разлуки,Дай мне на прощаньеРаскрытые руки,Цыганские руки —Лекарство от муки.Тебе улыбаюсь,Тобой наполняюсь,Чтоб мне было легчеДо следующей встречи,Решающей встречи…Как там? Время лечит,О, нет! – Очищает,Тебя предвещаетДо следующей встречи…

Кастальский ключ

* * *

М не сутки одиночества —Кастальских вод глоток!Необходим для творчестваУкромный уголок.

Чтоб мысли все растаялиИ стала даль – звонка,Слетятся строфы стаямиНеспешно свысока.

Легко коснутся крыльямиДоверчивых страниц…Расслышу без усилияЛегенды вещих птиц!

Из вечного молчанияСедых первоосновЯвляется звучаниеПростых и ясных слов.

В них кто-то жить останется,Бесплотный – до стиха…Душе открыто таинство,Когда она тиха.

* * *

Писать стихи на билетах,Салфетках, рваных клочках,В автобусе, за обедом —До искр темных в зрачках.

Нестись за судьбой стрелою,Всегда боясь – не успеть,Терять сознанье порою,Душой предчувствовать смерть.

Стремиться снова расслышатьВ ушах знакомый звонок…– Вся жизнь тому, кто запишетВсего лишь несколько строк!

* * *

Строчки нижутся, как бисер.Сумерки. Смотрю в окно.Кто-то дальний бросил в высиБархатное полотно.

Ветер потревожил струнки,Звуков расплелась канва,В небе звездные рисункиЗасверкали, как слова,

Подчиняясь вечной властиВо вселенском вечеру,Точно одинокий МастерНачал с бисером игру,

Заплетая в тихом трансеСмысл слов и звездный свет…Так и дышат в резонансеИ Создатель, и Поэт.

* * *

Магистр на маскарадеМеня к служенью призвал:Начало новой тетради —Торжественный ритуал!

Что дальше грядет – не знаю,Глаза прикрыла ладонь,Как будто я зажигаюВ субботу дивный огонь.

* * *

В кровь брызнутый адреналинКипит, раскрепощая разум,И ты опять бредешь одинПо чьим-то мыслям и рассказам.

– Как больно обжигает свет!Все на пути – немного боги,И каждый оставляет следНа ослепительной дороге.

* * *

Я сто жизней чужих сочинила,В путь отправила легкой рукой,Выцветают в тетрадях чернила,Значит, песням пора на покой.

На часах время тусклое тает,Исчезает, как сизый дымок,Собираются месяцы в стаиИ, курлыча, летят на восток.

Все спешат к своему назначенью,Так и я, спрятав пламя в сосуд,Незаметно плыву по теченьюНа изменчивой вечности суд.

* * *

Привычная траектория:Диван, тротуар, тратторияИ там за бокалом кьянтиРассказ о большом таланте.Непризнанные кумирыАзартно тасуют лиры:Один бы снимал картины,Покруче, чем Тарантино,Другой превзошел бы Данте,А третий стал музыкантом…Но критики сплошь – кретины,А члены семьи – вампиры,И бисер метать не нужно.А те, кто сейчас заслужен,Все бездари и мутанты.До ночи трещат у столикаТри сморщенных алкоголика.Диван, тротуар, траттория —Банальнейшая история.

* * *

Поверь, я многое знаюИ даже в чем-то права,Но только я заклинаю:Не надо к нему ревновать!

Любовники? Нет, это пошло,Любовь не имеет границ:Мы связаны памятным прошлымИ тысячей общих страниц.

Он только мое Alter ego,Души отраженье в стекле,Он космос, куда я с разбегаМогу улететь на земле.

Так много придуманных истин,Закон соблюдаемый строг…Гляди, я рассыплюсь, как листья,Причудливым золотом строк.

* * *

Как будто свет, вглядишься – тьма,Свершеньям не дано отсрочки!Меня еще сведут с умаМои же собственные строчки.

Уходят в бездны корабли,На ликах проступают пятна,А время на часах ДалиТечет туда… Течет обратно…

* * *

Дурманны поздние прогулки,Исканья счастья до утра!Как жизни, вьются переулки,Ночные носятся ветра.

Ни старый друг, ни дома пристань,Где обеспеченный уют,Душе, изломанной и мглистой,Успокоенья не дают.

Давно тревожит вдохновенье —Неизлечимая болезнь,Сознанье неусыпным бденьем,Раскрывшимся объятьям бездн.

С ним игры, как с огнем, опасны:Всегда на грани, на краю…– Но как восторженно и страстноЯ сердце слову отдаю!

* * *

Быть лебедью, лететь без следа,Пленять бесстрастностью сердцаЛюдей, богов… Рожать, как Леда,От Зевса, но из яйца,

Не вить гнезда, не знать привычек,Свободной красотою – зля!..Но женщине с душою птичьейЧужою кажется земля.

Ей печься о насущном хлебе —Лишиться легкого пера:Певучая тоска о небеЗвучит в нем звонче серебра.

Сурова дань, чтоб жить крылатой,Не знать соблазнов и оков:Век биться, раненой, распятойВ прорехе между двух миров.

* * *

На земле не удержишь взгляда:– Бездны неба к себе зовут!А рассеянные Плеяды,Точно птицы, в ночи плывут.

Голубиная стая! Мимо!Год от года привычный путь!Мне б звездою, для глаз незримой,По безмолвной волне скользнуть

И тихонечко влиться в стаю,Просиять, где туман и мгла…Я страницы сейчас листаю —Точно слушаю взмах крыла.

* * *

Пустышка иллюзорной славы,И снова бездорожье, дым…Как будто полевые травы —Противоядье от беды.

Сбежать от всех и вспомнить радость,Раскрыться солнцу – как цветы!И большей не просить награды,Чем оградить от суеты.

Софье Парнок

В сонном мареве плавится дом,Словно страсть все вокруг истомила:– Я сегодня тебе со стихомРоковым, как она! – изменила.

Древней выдержки: сладок, певуч,Знойно выплетен, тайно-застенчив!Сердце трепетно трогает лучБывших рядом – и брошенных женщин.

Как вакханки, огни в зеркалахПляшут ярко, дразня и волнуя…Стройных строф восхитительный ладОбжигает – и ждет поцелуя.

Смех двойняшки Сафо – молодой,Безмятежной, ревнивой голубки!И томление розы седой,Слишком мудрой, печальной и хрупкой.

Марине Цветаевой

Выводит хор: благословенна в женах!А я тебя тихонько помяну:Мерцающий насквозь и в глубинуДалекий свет, стократно отраженный.

За ним иду я, как по волоску,Извилистым путем меня уводитЗнакомая тропинка в небосводеВ твою мечту и давнюю тоску.

Горит звезда волшебным фонарем,И льются звуки, все они из детства!Им суждено в мгновенье разлететься,Но просиять еще над алтарем…

Все вобрала, ко всем ты прикоснулась,Растаяла, как праздничный псалом,Поворожив о дальнем и былом,Так никогда от грез и не очнулась

И до сих пор блуждаешь по земле —Осеннее, рассеянное пламя!Стихами и тенями, голосамиИ бликами случайными в стекле…

Ирине Одоевцевой

Платье синее со стразами,Смех – муранского стекла!Девочка зеленоглазаяСлишком многих увлекла.

По стихам порхнула бабочкой,Муза – и сама поэт,Трепетанью крыльев бантичныхВечно – восемнадцать лет!

От восторга вздрогнув, ахнула:– Он! Живое божество!В веерах ресниц распахнутых —Острый ум и озорство.

Всюду – море вдохновения,Праздник легкого пера!Встречи с мэтром, откровенияИ баллады до утра.

В танцах искра электричества!– Быть в аду! – Сто раз права.Прилежанью ученичестваБлизок демон мастерства!

Память воплотится книгами,Смерть – лишь старый шифоньер…Ты, в воспоминаньях прыгая,Радостно картавишь «р».

Звонкая, рыжеволосая,Беспокойною листвойРазметавшаяся осеньюМежду Сеной и Невой.

Растворилась в тьме сиреневой,В тайнах, в прошлом волшебстве,Словно том, закрыв СеребряныйИ непостижимый – век…

Лунными тропами