Черный дар. Плененная тьмой - Татьяна Славина

Яся поймала неведомо, кем пущенную в Шустрика голубую миску, и расхохоталась, глядя на приплясывающего домового. Остальные тоже, конечно, поняли, кто это так неласково встречает их друга.

– Прости его, домовой-батюшка! – Поляна улыбнулась невидимому стражу своего жилища. – Позволь Шустрику погостить в нашем доме. Построим Ясе и Атею новую избу – он к ним уйдет. А тебе – спасибо, что дом наш охранял. Вот я сейчас кашки-то сварю и всех накормлю. Соскучился, поди, по кашке?

Судя по тому, что Шустрик перестал отмахиваться, старый домовой оставил его в покое. Мало того, Шустрик вдруг тоже стал невидимым, и только слабое

шуршание в углу за печкой выдавало присутствие в доме двух хранителей.

– Должно быть, они поладили! – Атей улыбнулся Ясе.

– Вот и хорошо. По крайней мере, не будут путаться под ногами, пока мы станем наводить порядок в доме.

…На следующее утро полдеревни стояло под окошками избы Поляны и Славеня. Весть о том, что они вернулись, облетела округу в считанные минуты.

– Слыхали, Яся-то с женихом вернулась. Писаный красавец!

– Да какой там жених, они уж, поди, на Купалу слюбились, уж слишком уверенно он по деревне шагал. А Яся, Яся-то аж светилась вся от счастья!

– И когда же это ты все разглядеть успела, Ветка?

– А я дома сижу, к Чужаку в хату не шастаю. Вот и вижу все, что на улице делается.

– Язва ты, Ветка, вот что я тебе скажу. Подумаешь, зашла пару раз к мужику в огороде помочь. Он же бобыль.

– Он-то бобыль, да ты – мужняя жена. Совсем стыд потеряла?

– Да я и заходила-то за мужиком своим. Он от Чужака не вылазит, все зелье какое-то нюхает. Понюхает – и дурак дураком сделается. Пропади он пропадом, Чужак этот!

– Да, не видать ему теперь Яси, как своих ушей, даром, что вербочку у нее на Весень отобрал. Вон у нее теперь какой защитник!

– И-и, милая, не больно-то он из-за Яси убивался. Слыхала я, что он к Поляне подкатывался, да отшила она его.

– А Поляна ему и вовсе не по зубам: мужняя жена, не вдова. Славеня ты видела?

– Нет, не видела еще. Где ж его столько лет носило?

– Должно быть…

Ветка не успела договорить: на крыльце показался высокий черноволосый мужчина.

– Славень! – в один голос ахнули селяне.

– Узнали? – усмехнулся Славень.– Ну, здравствуйте! А что, кузница моя еще не развалилась?

Бабы, до этого тараторившие без умолку, вдруг оробели и словно воды в рот набрали. Мужики тоже, молча, переминались с ноги на ногу.

– Да цела, цела твоя кузница, дядя Славень! – выступил вперед заводила деревенских парней Сил.– Я там работаю помаленьку: без кузнеца в деревне, сам знаешь, не обойтись. Мне б только подучиться немного. Пособишь в этом?

– Как не пособить, самого учили! – Славень широко улыбнулся.– Вот завтра и начнем.

…Чужак явился в тот же день, к вечеру. Молча, шагнул через порог, окинул пронзительным взглядом женщин и уперся в серые глаза Славеня.

– Вернулся, значит?

Кузнец оценивающе оглядел неприятного гостя и усмехнулся:

– А здороваться тебя не учили?

– Ты и так здоров, чего тебе лишнего желать? Дело у меня к тебе.

– Дело, говоришь? Ну да, без дела только друзья в дом приходят, а в друзьях ты у меня сроду не числился. Так чего тебе надо? Может, за дочкой пришел?

У Яси, прятавшейся за спиной Атея, сердце упало: что это отец говорит, неужели спасовал перед Чужаком?

– Дочка твоя мне без надобности – баб на деревне хватает: и в огороде помочь, и ночь скоротать. Я об избушке толкую, той, в которой родители твои жили. Мне Поляна поселиться в ней разрешила, а теперь что – прочь прогоните? Молодых в ней поселите?

– Ой, батюшка, нет! – Яся выглянула из-за плеча Атея.– Я в тот дом никогда жить не пойду: там Синюшку убили. Мы же новую избу строить собирались.

– Верно, дочка, новой семье – новое жилье. А ты – живи пока, – повернулся Славень к Чужаку.

Гость скривил губы в улыбке:

– Ну, вот и славненько. Заходи как-нибудь в гости, кузнец, потолкуем.

– Не о чем нам с тобой толковать. Иди, ужо.

Чужак еще раз стрельнул глазами в сторону Поляны и пошел вон из избы.

– Уф! – облегченно вздохнули женщины.

– Не нравится мне этот мужик, – заметил Атей.– Темный он какой-то.

– Не то слово: черный. Черный колдун, – мрачно подытожил Славень.– Я эту породу людей хорошо знаю. Слишком хорошо.

– Ладно, хватит о нем толковать! – Поляна с улыбкой подошла к мужу, понимая, какие воспоминания терзают его.– Давайте лучше вечерять. Каша в печи перетомилась. Сейчас молочка налью в кринку…

– Не трудись, Поляна, молоко наверняка прокисло.

– Как это прокисло, Славень? Я же только что Зорьку подоила. Где это видано, чтобы парное молоко прокисало?

– А помнишь, мамочка, однажды так уже случалось? И тоже после прихода в дом Чужака.

– Вот и я говорю: колдун в доме был, поэтому молоко непременно скиснуть должно.

Поляна качнула подойник: молоко скисло.

– Теперь понятно, почему в деревне такое безобразие творится, – Поляна вспомнила рассказы Поветихи.– Это Чужак, черный колдун виноват.

– Нет, родная, не все так просто. Мой отец был колдуном, да и меня этим «даром» наградил. Однако таких бед от колдунов не бывает. Тут что-то другое скрывается. И я непременно разберусь, что именно.

– Но теперь у тебя нет прежней силы. И у меня – тоже, – огорченно промолвила Поляна.

– Колдовской силы нет, но человеческая – осталась. Значит, мы не только можем, но и должны бороться со злом. На то мы и – люди!

– Ага, дедушка Арсай тоже мне говорил не раз, что человек для того и создан, чтобы зло побеждать и в добро его переделывать – в этом смысл нашей жизни, – Атей взволнованно затеребил свою ладанку на груди, и – странное дело – ладанка показалась ему горячей.

Яся ничего не сказала, но на сердце у нее стало тревожно и зябко.

Глава 3

Ночью Славеню не спалось. Мысли, одна тяжелей другой, терзали голову. Он то вставал, чтобы остудить пылающее нутро водой, то снова ложился, стараясь не потревожить домочадцев.

Под утро, забывшись тяжелым сном, он увидел склонившегося над лавкой отца.

– Что же ты, сынок, дар мой сохранить не сумел? Как теперь жить станешь – обыкновенным-то человеком?

– Да пропади он пропадом, этот твой дар, отец! Не хочу я людям зла, не заставляй меня снова браться за старое.

– Если и хотел, да не смог бы я тебя уже заставить. Истребила твои способности Поляна проклятая, не зря я тебе не велел на ней жениться.

– Что ж, отец, тебе – твое, а мне —мое. Уйди, дай спокойно жить, по-человечески.

– Живи, коли сможешь. У меня теперь другой наследник будет. Уж он-то меня не подведет.

– Наследник? О ком ты говоришь, отец?

– Поживешь – узнаешь.

Старый колдун исчез, истаял в темноте ночи. А Славень, словно в колодец, провалился в сон без сновидений.

Наутро только неясная тревога осталась от забытого при пробуждении видения. Наскоро выпив кружку парного молока с ломтем ржаного хлеба, Славень заторопился в кузницу. Атей увязался вместе с ним.

С замиранием сердца кузнец вошел в обветшавшее строение. Нет, оно не выглядело совершенно заброшенным: Сил что-то мастерил здесь в последнюю пару лет. Все инструменты были на месте, наковальня не покрыта слоем пыли, в емкости для закаливания металла – чистая вода. И все же что-то неуловимое подсказывало: нет в кузнице хозяина. Настоящего хозяина.

Славень тронул мехи горна, повертел в руках щипцы, поднял большой молот. Нет, он не показался ему тяжелым. Ручка удобно легла в ладонь, забывшую, что такое – трудовые мозоли.

– Ну, как, дядя Славень, все в порядке? – Сил возник на пороге кузницы, широко улыбаясь.

– В порядке, в порядке. Есть работа?

– А то! Тетка Росина сегодня коня приведет подковать, а подковы еще не готовы.

– Тетка Росина? Неужто овдовела, раз сама конем занимается?

– Нет, не овдовела, только от мужа ее толку, как от козла молока. Он от Чужака не вылезает, как и остальные наши мужики. Все какую-то дурь нюхают. Они и меня звали, да только мне это не интересно. А некоторые парни, друзья мои, тоже попались в сети.

В сети… Славень живо представил жирного черного паука в центре липкой паутины и сердцем почувствовал, как паутина эта накрыла всю его родную деревню. Да, с этим Чужаком нужно разобраться. Зря он, похоже, не выгнал его из отцовского дома. Хотя пустившее корни зло так скоро не вырвешь, это Славень понимал очень хорошо. Понял он и то, что не только мирная работа кузнеца предстоит ему в деревне. Придется бороться. Бороться со Злом.

«Поляна мне поможет, хоть и она лишилась своего светлого дара. И Яся, конечно, ведь у нее-то добрая сила осталась. И Атей», – кузнец тепло взглянул на юношу. Тот уже о чем-то толковал с Силом, разбирая в углу кузницы железо. «Эти – подружатся», – улыбнулся про себя Славень.