Бег сквозь лабиринт - Татьяна Осипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – безучастно кивнула Вероника Анатольевна, – а ты в училище?
– Мама, сегодня же воскресенье, – раздражённо ответила Наташа и, открывая дверь, добавила, – не знаю, когда буду.
Наташа понимала, что мама никогда не вылечится, что всё останется по-прежнему, а ей придётся последний год терпеть всё это. Несмотря на трудности, девушка хорошо училась и у неё была всего одна четвёрка по алгебре, к тому же она записалась на курсы немецкого, так как, в мае лучшие студенты должны были поехать в Ганновер по обмену опытом со студентами немецкого колледжа.
Наташа понимала, что для неё это шанс. И придётся где-то достать деньги, потому, что не всё так просто в этом жестоком мире. Она знала, что претендентов на поездку много и отличных оценок для этого мало. По выходным она посещала курсы немецкого, а вечерами шила на заказ, чем стала неплохо зарабатывать и даже откладывала полученные деньги на поездку.
3
1980 – 1986 г. г
Когда была ещё жива бабушка, она многому научила Наташу, в том числе кройке и шитью, девушка вспомнила то время, и к горлу подкатил комок.
Как всё было здорово в то время. Мама работала учительницей литературы и русского языка, папа – Алексей Иванович Зверев на машиностроительном заводе, дедушка Иван Карпович – ветеран войны, много лет отдал труду на Транссибирской магистрали машинистом. Бабушка – Евдокия Васильевна трудилась на хлебозаводе. Родители Вероники Анатольевна, жили в Туруханске, и Наташа к ним ездила на летние каникулы.
Девушка улыбнулась, вспоминая добрую и ласковую бабушку Машу и дедушку Толю, которые были уже очень старенькие, и когда Наташе исполнилось семь лет, умер дедушка, а потом через год и бабуля. Наташа тяжело переживала утрату и в свои восемь лет страдала и плакала, вместе с мамой. Мама тогда была хорошей доброй женщиной, а потом, как гром среди ясного неба, арест отца.
Это было случайное убийство. Трагедия произошла на заводе в обеденный перерыв, когда Алексей Зверев повздорил со старшим механиком. Толкнул его и стал невольным убийцей сослуживца, тот, падая с лестницы, разбился насмерть. Отца осудили, и дали пять лет, как за не предумышленное убийство по неосторожности. Алексей Иванович очень переживал и уже в тюрьме пережил два инфаркта. Его здоровье стало совсем плохим, да и кому тюремная баланда шла на пользу.
В 1982 году умерла бабушка Евдокия, тогда и началась «сладкая жизнь». Дедушка Ваня начал пить, причём уходил в запой на месяц. Вскоре их уютный дом превратился в обшарпанную халупу. Мама как могла, боролась с пьянством свёкра, тот стал приводить в дом дружков, но все её потуги оказались напрасной тратой времени. Однажды, когда дед увидел, что Вероника выливает содержимое бутылки в раковину, он жестоко избил её, и с тех пор мама перестала с ним связываться.
Она всегда была красивой женщиной и пользовалась успехом у мужчин. Наташа тогда ещё не понимала, где по ночам пропадала мама, а Вероника Анатольевна, решила устроить личную жизнь. Об отце она вообще старалась не вспоминать, пьянство свёкра и проблемы дома заставили женщину редко бывать там, её все больше и больше затягивала свободная жизнь и незаметно для себя Вероника очень изменилась, а вскоре запила и сама.
В феврале восемьдесят шестого, освободился отец и, вернувшись, домой, где оставил красавицу жену и лапочку дочь, не узнал своего жилища. Всё словно перевернулось с ног на голову, он не мог ничего понять – всего за несколько лет, жизнь его семьи рухнула, оставив после себя развалины былого счастья.
Наташа надеялась, что с возвращением отца многое изменится, но тюрьма изменила его, сломала. Ко всему прочему добавилась тяжёлая болезнь. Видя пьянство отца и жены, Алексей допоздна засиживался на кухне, распивая бутылку. Пил он в одиночку, тихо, а потом уходил спать. Если вдруг его заставала Вероника Анатольевна, то начинала упрекать и скандалить. Отец молчал и старался не спорить, а потом уходил в комнату, чтобы забыться и не думать о том, что происходящее изо дня в день сливается в сплошную чёрную полосу.
Наташу просто не замечали, может поэтому, она сразу и не захотела уезжать к тёте Лене в Артёмовск. Она не понимала себя, иногда ей хотелось бежать из этого проклятого дома, но ей было жаль папу, который опускался, как и мать.
Семнадцатого июля 1986 года отца не стало. У него случился сердечный приступ. В больницу на скорой помощи его увезли шестнадцатого июля, однако, ничем помочь не смогли.
Наташа на тот момент находилась в пионерском лагере, и ей ничего не сообщили о смерти папы. Автобус привёз её и других ребят в из лагеря Красноярск, она, как и многие весёлая и загорелая бежала домой вприпрыжку. Зелёная листва высокого тополя полностью загородила окно на втором этаже. Наташа быстро залетела в подъезд, что-то напевая, и понеслась по ступенькам, чуть не столкнувшись с соседкой Анькой Коростылевой.
– Ты чё дура, Зверева, – грубо окликнула она девочку, – ну и что, что пил, так он же отец! Девять дней не прошло, а она скачет, как коза, весело ей!
– Я не поняла тебя? – голос Наташи дрогнул, ноги стали ватными и слабыми, – Аня, повтори, что ты сказала? – спросила она севшим голосом.
– Ты чё, с Луны свалилась? – Коростылёва не сразу поняла, что Наташа не в курсе семейного несчастья.
– Я… только что из… лагеря, – Наташа всхлипнула, и её худенькие плечи затряслись. Она не могла, не хотела сдерживаться, и рыдания вырвались наружу, словно копились все годы её недолгого детства.
– Прости, – вдруг опешила Аня, – я ж не знала, что ты в лагере, а тебе, что не сообщили? Вижу, что нет, – она обняла девочку и погладила её по голове, приговаривая, что всё будет хорошо.
Наташа не могла вымолвить и слова, смотрела на Коростылёву, и шевелила дрожащими губами. Аня сказала, чтобы она шла домой, а не ревела на весь подъезд и довела её до квартиры.
– Всё, не реви, успокойся…
– Мои пьют? – жалобно спросила Наташа, на что Аня, отвела глаза в сторону и пробормотала:
– Пьют, они и поминок-то, как полагается, не делали, всё пропили, приезжал товарищ из райкома, отец ведь был ветераном труда, денег на похороны дал, не знал, что семейка ваша… прости, – замолчала Аня, видя, как вспыхнули глаза Наташи, – что тут скрывать об этом весь двор говорит. Ты одна нормальная в семье…
– А что ещё говорят? – со злой ноткой в голосе спросила Наташа, обижаясь, – нет, ты не стесняйся, просто мне интересно?!
– Да ты не думай, о тебе плохо никто не говорит…
– Смотри у меня, – Наташа повертела перед носом Коростылевой кулаком, – я не посмотрю, что тебе шестнадцать.
– Дура ты Зверева, одно хорошо, что не алкашка…
– Что ты сказала?! – Наташа поразилась её бесцеремонности.– Ты что говоришь, думай?! – она хотела хорошенько треснуть соседку, которая минуту назад успокаивала и жалела её, но передумала, – иди ты знаешь куда… тоже мне…
Их перепалку прервал голос матери Наташи, которая, открывая дверь, с удивлением смотрела на дочь, словно и не ждала её.
– А ты что уже приехала? – спросила она.
– Нет, это мой призрак, – огрызнулась девочка и, поднявшись по лестнице, вошла в квартиру. Пройдя в прихожую, направилась на кухню. Вытащила из рюкзака бутылку с лимонадом и пакет с пирожками и, достала чашку из шкафа и налила себе напитка.
– Деда, – обратилась она к Ивану Карповичу, который как ни странно был ещё во вменяемом состоянии, – почему не сказали, что папа умер, и что вы тут всю семью позорите, знаете, что соседи говорят, что и поминок не делали…
– Почему же не делали, – усмехнулась вошедшая на кухню мать, – просто не всем наливали, вот они и обиделись, – она грубо рассмеялась.
Наташа смотрела на неё и не узнавала в ней ту женщину, которая каждый день ходила в школу и учила детей, за это лето, она постарела лет на десять и стала похожа
