Копье - Эл Лекс

такой мелкодисперсной пыли любой закашляется, если только он не в респираторе, полагаю, а во-вторых, может я этих Безликих больше до конца своей жизни не встречу? Откуда тут знать наверняка?

Второй минус — это «вены демона» на груди и шее, но они… просто были, не принося мне каких-то особенных страданий. Они не болели, не горели, да и вообще от зелья храмовников поблекли и будто бы сдулись, живо напоминая мне Железного Человека и его фундаментальное «Дайте мне тонну этой дряни и я буду в порядке».

К сожалению, как и в фильме, оказалось, что есть один нюанс, собственно, тот же самый, что в фильме — зелье снимало симптомы, но не устраняло причину. Оно не способно было выгнать демона из моего организма, и он продолжал отравлять мой организм продуктами своей потусторонней жизнедеятельности, постепенно, хоть и сильно медленнее, чем без пойла, захватывая его. Если просто пить зелье, итог будет неизменным, просто наступит на какое-то время позже.

«Какое-то» — потому что магистр сам не знал, сколько именно времени мы пытаемся выиграть. Или не хотел мне говорить — поди пойми этого призрака.

А кроме него информацию добыть было не из кого. Послушники и монахи не разговаривали со мной сверху какого-то определенного, утвержденного начальством, набора заученных фраз, а Тора…

А Тора пропала. С самого момента нашего появления в храме ордена, а, вернее, с тех пор, как магистр в компании десятка боевых монахов увел меня в помещения башни для разговора, Тору я больше не встречал. На прямые вопросы где она и что с ней, магистр не отвечал, раз за разом уводя разговор в сторону. Если же я стоял на своем, то он отвечал, что это сейчас не важно. Когда же я окончательно вышел из себя и чуть было не наорал на высокомерного зеленого призрака, он соизволил пролить чуть больше света на эту тайну — рассказал, что Тору в наказание сослали разгребать старую библиотеку ордена и наводить там порядок, чего никто не делал уже несколько десятков лет, и вспомнили о том, что это надо делать только при моем появлении — когда искали рецепт того самого противодемонического зелья.

Он даже соизволил показать мне ее, правда не лично, а с помощью какого-то хитрого энчина — небольшого зеркала, работающего, судя по всему, по принципу «свет мой, зеркальце, скажи». В магическом телевизоре было хорошо видно, как одетая в простую монашескую робу Тора копается в пыльных книгах, постоянно морща нос и чихая. Именно это и убедило меня в том, что это если не прямая трансляция, то как минимум запись, а не какая-то хитрая фальсификация. Не стали бы ради фальсификации морочиться с клубами пыли и чиханием, сделали бы что-то более стерильное и приятное глазу. А если они действительно заморочились — об этом я все равно вряд ли узнаю, а значит, нет смысла об этом париться. Все равно что париться о том, что зелье, которым меня поют — действительно лекарство, а не хитрый накопительный яд, с помощью которого орден планирует избавиться от меня и всех проблем, что со мною связаны. Даже если это яд, я все равно об этом не узнаю.

Не говоря уже о том, что я сильно сомневаюсь, что часть Десана во мне, как бы глубоко она ни спала, позволит какому-то жалкому яду, произведенному жалкими людишками, навредить своему носителю. Допускать это — все равно что допускать, что на самом деле у ордена есть необходимые для борьбы с ним ресурсы, и они просто не хотят это делать. А если допускать и это, то придется признать, что я круглейший дурак и сейчас из меня просто делают какого-то клоуна… Или, вернее сказать, подопытную крысу, испытывая какие-то свои новые методики и средства.

Правда тогда придется признать, что и Тора тоже мне врала. Врала во всем, начиная от неуязвимости Десана и заканчивая теми эмоциями, что проявляла при первой нашей встрече. А вот это вот уже точно было невозможно. Я смотрел много разных фильмов с хорошими и отличными актерами, и некоторые из них действительно отыгрывали испуг и ужас так, что мне самому становилось страшно… Но всерьез предполагать что актриса такого уровня совершенно случайно оказалась в то же время и в том же месте, где оказался я — это уже шиза.

Равно как и предполагать, что тут весь мир наполнен исключительно гениальными актерами. И просто гениями, которые за одно мгновение могут выстроить в голове многоступенчатый план заманивания нового интересного демона в лоно родного ордена.

Даже демон внутри сказал бы, что это бредятина и паранойя, и я был бы первым, кто с ним согласился бы. Даже несмотря на то, что мотивация точки зрения демона весьма отлична от моей — ему просто все фиолетово, он в любой непонятной ситуации желает всех убить.

Как ни крути, чем дольше я здесь находился, тем сильнее эта паранойя овладевала мной. Я прибыл в место, в котором мне вроде как обещали помочь, но, называя вещи своими именами, — мне никто не помогал. Я вроде как страшнейший и опаснейший демон этого мира, но меня никто не шугается и не избегает, максимум — смотрят на меня удивленно, будто китайцы — на окрошку, и переговариваются втихаря. Я вроде не был здесь пленником, но никуда, кроме своего домика в шесть квадратных метров, в котором помещалась только кровать, тумбочка и крошечный санузел с уже привычным деревянным сортиром-унитазом и дыркой в полу для слива воды при мытье, мне не позволялось ходить. Ну как «не позволялось»… Формально, никакого запрета не было, но, стоило только мне хоть на два шага отклониться от маршрута «дом-площадка с камнями» без сопровождения, как сопровождение моментально возникало рядом. Чаще всего это были обычные монахи или даже послушники, случайно оказавшиеся рядом. Без устали улыбаясь до ушей и поминутно кланяясь, они перекрывали мне путь и изо всех сил убеждали, что туда куда я иду, по разного рода причинам ну вот никак не можно попасть именно сегодня.

Нетрудно понять, что для меня «сегодня» у них — каждый день.

И при этом они не оказывали никакого реального сопротивления. Не хватали за руки, не пытались задержать меня, просто раз — и как-то крайне ловко перегораживали какой-нибудь узкий проход так, что пройти дальше можно было только по бритой налысо голове.

Но поступать так — значило неминуемо нарушить условный мирный договор с орденом, и, с почти стопроцентной вероятностью, —