Истребители Люфтваффе в небе СССР. Операция «Барбаросса» июнь – декабрь 1941 г. - С. Иванов

С получением подкреплений ВВС Западного фронта стали проявлять активность, начиная с 24 июня. Истребители 43 НАД, частично уничтоженные в первый день войны, стали осуществлять ПВО Минска. Так, шестерка И-16 из состава 163 И АП, ведомые старшим лейтенантом Захаром Плоткиным атаковали 27 Ю-87 из II. и III./ St.G. 1 и за несколько минут сбили шесть пикировщиков. Не отставали и советские бомбардировщики, которые стали значительно чаще появляться над танковыми клиньями.

22 июня майор Волъфанг Шельмами, командир JG 27 (на фото еще в звании гауптмана) столкнулся с И-16 (по другим данным с И-153), выпрыгнул из своего Bf 109Е-7 над советской территорией. Попал в плен и был расстрелян.

Майор Вольфанг Шельманн, командир JG 27 (слева) на встрече с генералом фон Рихтгофеном. Кроме того, на фото видны гауптман Макс Добислау, командир III.JG 27 и его адъютант – обер-лейтенант Крипенкольх.

Как 27-я эскадра в первый день войны потеряла своего командира, так и II.JG 53 потеряла своего командира гауптмана Гейнца Брётиюца (фотография весны 1941 года). На момент начала войны на Востоке в его активе было 32 победы (без учета побед в Испании). 22 июня после того как он сбил СБ (33-я победа) его самолет был поврежден и совершил аварийную посадку. Планировалось даже организовать спасательную операцию чтобы освободить столь популярного летчика. В реальности его укрыл местный фермер и вскоре передал наступающим частям Вермахта. Однако из-за невозможности оказания помощи у него началась гангрена и 27 июня он умер в госпитале. Похоронен в Инстербурге 1 июля.

«Рата» это трудный оппонент…

Перед началом «Барбароссы» на моем счету было всего две победы. Наш Коммодор Вернер Мёльдерс сказал, что вскоре все изменится. В 04:30 21 июня 1941 года мы поднялись всей 6./JG 51в своей первый вылет в России. Мы все еще видели поезда, которые шли как на восток, так и на запад, так и русские аэродромы с большим количеством самолетов. В этом вылете мы не столкнулись с вражескими истребителями, это произошло через два часа.

Мы быстро позавтракали, пока перевооружали и дозаправляли наши самолеты. Около 07.30 мой 6-й штаффель столкнулся со звеном вражеских самолетов и по крайней мере два наших летчика сбили по одной «рате», которые стали первыми победами для II./JG 51 на новом фронте. Мы приземлились только для того чтобы взлететь на следующую миссию. Этот первый день был типичным и для следующих, когда мы еле успевали за наступающими наземными частями.

Мы пришли к выводу, что «рата» очень тяжелый противник, даже если воюет в меньшинстве. Тем не менее первые восемь дней на Восточном фронте были очень легкими для нас – счет моих побед рос очень быстро – только вот было 18, уже 20, вот 25, уже 30.

Большинство вылетов мы совершали на низкой высоте. В России я был сбит три раза, каждый раз совершал вынужденные посадки, всегда на ничейной территории, 18 раз я возвращался с боевыми повреждениями. Потому что мы летали низко русские стреляли в нас из всего что только можно, в то время как летая в Британии мы боялись только тяжелых зениток. В декабре 1941 года мы остановились и зиму 194142 гг я был в Брянске, практически полностью окруженном партизанами.

Мы чувствовали, что разворачивается масштабная драма…

На аэродром я попал в 02:30, было еще темно. Тем не менее, на аэродроме кипела активность. На стояке одновременно запускались 45 двигателей, и шум стоял невероятный. Выхлопные огни создавали какофонию из цветов, травы, масла и бензина. На востоке начало светать и вскоре мы услышали первых пташек. Каждый на аэродроме думал, что наступает утро исторического дня.

Вскоре мы занят места в кабинах наших истребителей. Металлическое сидение было холодным. Механик пожелал мне удачи и захлопнул фонарь. Как гром заработал двигатель. Как всегда перед боевым вылетом мои ладони стали влажными, а температура тела повысилась. В 02:50 мы взлетели. Согласно приказу, все Geschwader из состава 1-го Воздушного флота должны были пересечь границу в 03:00. В 03:05 огонь открыла артиллерия, и по всему фронту мы увидели вспышки. В этот момент родился Восточный фронт. Мы все чувствовали, что разворачивается масштабная драма, этой дверью открывается новая фаза в истории, которая станет определяющей для нас всех.

Мы полетели в направлении Ковно. Все пилоты нервничали. У всех был один вопрос: какие действия предпримут русские? Будет ли наша атака внезапной? Как поведут себя русские истребители в бою? Имеют ли наши самолеты преимущество? Вместе с восходом солнца мы оказались в районе аэродрома Ковно.

Наши бомбардировщики уже атаковали этот аэродром, бомбы попали в середину находившихся самолетов. Тем не менее, два истребителя все таки взлетели, но исчезли быстрее чем мы смогли что-то предпринять. Воздушного боя не случилось. Мы стали разворачиваться обратно. На земле горели сотни пожаров, дым от которых практически застилал горизонт.

Русские не были готовы для отражения первой, внезапной атаки и большинство их баз были атакованы без сопротивления. Вскоре ситуация изменилась и наши базы в Герлиндене и Линдентале стали сообщать, что на запад идут десятки советских бомбардировщиков. Как только самолеты вошли в воздушное пространство Восточной Пруссии дежурная эскадрилья перехватила группу из 26 СБ и сбила 17 из них. Повсюду мы видели парашюты и горящие самолеты. Остальные самолеты противника стали панически разворачиваться на обратный курс. Мы совершали боевые вылеты в течение всего дня, каждый пилот выполни7 по семь вылетов. Эскортирование бомбардировщиков, атаки с низких высот и прочее, прочее. Уже к полудню мы контролирован! все воздушное пространство в нашем районе. Ни одного русского истребителя мы не увидели.

Во время очередного вылета после обеда, мы внезапно атаковали группу бомбардировщиков СБ в количестве 50-60 машин. К сожалению, из-за малого количества топлива мы смогли совершить всего две атаки. Первая была неудачной, но время второй я смог зажечь правый двигатель одного из бомбардировщиков перед собой. Самолет стал освобождаться от бомб, но взорвался в воздухе. При развороте мы встретили серьезное сопротивление стрелков. Бомбардировщики ушли к югу, а мы стали уходить домой. По радио мы навели своих коллег, которые сбили еще 11 самолетов. Один из наших Me 109 был поврежден и у него не выпустилось шасси. В итоге летчик совершил благополучную посадку и через час снова поднялся в воздух. Один из летчиков потерялся входе одного из вылетов, но в конце дня мы узнали, что он приземлился в Лицманнштадте.

Уже перед самым заходом солнца мы выполнили свой последний вылет в направлении Schaulen, но без контакта с противником. Мы прошли над нашими войсками в пол- пути от Ковно до Schaulen. Повсюду поднимались черные дымы. После последнего вылета мы отправили доклад в штаб Воздушного флота. Наш Geschwader уничтожил 45 самолетов противника в воздухе и 35 на земле. Мы очень устали и наше тело требовало отдыха. Только около полуночи мы смогли уснуть, однако проспали всего два часа после чего пошли готовиться к следующему боевому дню.

В ходе первых дней войны Люфтваффе уничтожило большое количество советских самолетов на земле.

Естественно, что с ними стали активно бороться летчики Люфтваффе. В одном из вылетов Bf 109Е из III./JG 27 были вызваны для прикрытия частей 4-й танковой группы, попавших под бомбежку. В коротком бою из 27 ДБ-3 из состава 53 ДБАП семь были сбиты. Интересно, что по советским документам потери были еще большими – девять самолетов (причем восемь были отнесены на счет атаки истребителей).

Похожие события развивались и южнее – над колоннами 2-й танковой группы, когда обер-лейтенант Карл-Гейнц Шнелль из 9./JG 51 смог сбить семь СБ, причем четыре за четыре минуты! Еще шесть вражеских бомбардировщиков пошло на счет его коллеги – лейтенанта Оттмара Маурера. Всего за этот день летчики JG 51 заявили о 57 победах (все – бомбардировщики СБ).

25 июня фактически советский Западный фронт перестал существовать, когда танковые клинья группы армий «Центр» разорвали советскую оборону в нескольких местах. Летчики Stab II. III./JG 27 и III./JG 53 с трудом поспевали за наступающими частями. Так, 24-го числа большинство немецких истребителей на этом направлении было перебазировано на большой аэродром Вильнюс.

В воздухе по прежнему советские бомбардировщики предпринимали самоубийственные атаки без истребительного прикрытия группами по 10-20 СБ и ДБ-3. В этот день немецкие летчики, летавшие с Вильнюса, сбили 54 бомбардировщика, потеряв единственный Bf 109. Из этого количества побед на счет Stab и III./JG 53 пошли 30 побед (лучший летчик дня – майор Гюнтер фон Мальтзах – четыре победы), II./JG 27 – 24 победы (лейтенант Густав Ланганке – семь побед). На юге JG 51 заявила о 68 сбитых СБ, шесть из которых пошли на счет обер-лейтенант Ганса Кольбова. Подготовка советских стрелков была не на высоте, поэтому на их счет пошли буквально считанные сбитые «мессеры», остальные были списаны на небоевые потери. Так, 24 и 25 июня из состава JG 51 по разным причинам были списаны 18 Bf 109.