Можно ли доверять Евангелиям? - Питер Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1. Что сообщают нехристианские источники?
Нет ничего удивительного в том, что христианские тексты являются нашим основным источником информации о происхождении христианства. Большинство книг о стрельбе из лука, бейсболе или кулинарии написаны энтузиастами этих занятий. Христиане с наибольшим энтузиазмом относились к христианству и, естественно, больше писали о нем. Четыре Евангелия, конечно же, были написаны сторонниками веры в Иисуса как обещанного избавителя. Поэтому можно сказать, что они предвзяты, в том смысле, что это не беспристрастные записи, а записи, направленные на укрепление веры в Иисуса Христа.
Предвзятость, тем не менее, не дает нам оснований полностью отрицать эти записи. Вспомним аналогию с невиновным человеком, обвиненным в преступлении. Этот человек безусловно будет стремиться доказать свою невиновность, но это еще не причина для отказа в рассмотрении представленных им доказательств. Здесь вопрос не в том, был ли у авторов Евангелий собственный интерес, а в том, насколько точно они передали информацию.
Некоторые источники, однако, нельзя заподозрить в предвзятости в пользу христианства. Среди них – работы, написанные нехристианскими авторами в течение девяноста лет после возникновения христианства, которые мы можем сегодня исследовать. Начнем с рассмотрения трех авторов: Корнелия Тацита, Плиния Младшего и Иосифа Флавия. Каждый из них преследовал свои цели, но ни один из них не занимался проповедью христианства. Более того, Тацит и Плиний, по сути, открыто враждовали с христианством.
Корнелий Тацит
Тацит родился около 56 года нашей эры и занимал ряд важных римских должностей, включая сенаторскую и консульскую. В наши дни он наиболее известен благодаря своим работам, представленным в таблице 1.1.[3]
Таблица 1.1. Сочинения Тацита
У Тацита, безусловно, были предубеждения. Он излагал историю с тем, чтобы давать читателю моральные наставления, восхваляя тех, кого он одобрял, и часто применяя целый арсенал риторических стратегий, чтобы осудить тех, кто ему не нравился. Однако он обладал первоклассной способностью фиксировать фактическую информацию. Например, он мог точно описать места, которые никогда не посещал, и был первым, кто предоставил литературу о лóхах (озерах) в Шотландии. Судя по всему, у него был доступ к источникам, которые позволили ему подробно рассказать о событиях, произошедших более чем за четыре десятилетия до его рождения[4]. Поэтому у нас нет оснований сомневаться в достоверности фактов, лежащих в основе его рассказа о первых христианах, содержащегося в «Анналах». Как говорит Оксфордский путеводитель по классической литературе, «Анналы, в частности, свидетельствуют о том, что Тацит был одним из величайших историков, обладавшим проницательностью в понимании характеров и трезвостью в восприятии важных вопросов своего времени»[5].
Тацит описывает великий пожар в Риме, который произошел в июле 64 года нашей эры. Он сообщает, что считалось, будто пожар был устроен безумным императором Нероном, но в то же время упоминает о том, что в поджоге были обвинены множество христиан, которые тогда находились в Риме. За свою карьеру в Риме Тацит имел возможность беседовать с многими влиятельными личностями и имел доступ к официальным архивам. Исходя из этого, мы можем с уверенностью считать представленную им информацию достоверной.
Вот как Тацит рассказывает эту историю, при этом используя распространенное в ранние времена написание «хрестиане» вместо «христиане»:[6]
Но ни средствами человеческими, ни щедротами принцепса, ни обращением за содействием к божествам невозможно было пресечь бесчестящую его молву, что пожар был устроен по его приказанию. И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла хрестианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона[7].
Возникает вопрос: можно ли утверждать, что эти строки написал Тацит, или, быть может, текст был подделан более поздними христианскими переписчиками? Были ученые, которые высказывали такие сомнения, но их мнение не получило широкого признания по ряду причин, из которых я выделил две основные.
Во-первых, важно отметить, что вся греческая и латинская литература, которая дошла до нас с классической эпохи и периода Средневековья, была скопирована и сохранена христианскими переписчиками. Эти переписчики не только верно передавали тексты, но и сохраняли информацию о греческих и римских богах и многие другие религиозные идеи, которые не всегда совпадали с христианскими верованиями. В прошлом веке или около того в песках Египта были найдены и более древние дохристианские рукописи, которые подтверждают, что переписчики обычно добросовестно выполняли свою работу. Таким образом, те, кто утверждают, что тексты были изменены с момента их создания в классическую эпоху, должны предоставить убедительные аргументы и доказательства в поддержку своей позиции.
Важно также учесть, что у Тацита был особый стиль латыни, часто именуемый «серебряной латынью». Она отличалась от латыни золотого века, которой владел Цицерон (107/106-43 г. до н. э.). Латынь, как и все языки, со временем эволюционировала. Средневековые писатели писали на средневековой латыни, и вряд ли могли точно воспроизвести стиль Тацита, даже если пытались скопировать несколько фраз. В результате современные классические исследователи склоняются к мнению о достоверности этого рассказа Тацита, по крайней мере,
