Жаркое лето и зима 1918 - Александр Дорнбург
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме этого, с юга нам угрожают новые напасти - Добровольческая армия генерала Деникина, "барина из Парижа", отчего-то считающая себя нашим господином, хотя прошло всего несколько месяцев с того момента, как этот нищий "мощный старик, гигант мысли и особа, приближенная к императору" приехал к нам, переодетый под мелкого разорившегося купчишку.
И не надо нам втирать ля-ля, что сам "Ипполит Матвеевич подтвердит мои полномочия." Это мы проходили, знаем. Похоже, что шизофрения у этого субъекта обострилась до самой крайней степени. Беспринципный, амбициозный, жадный до почестей и богатства клоун. Наша посильная помощь союзной Добровольческой армии отчего-то рассматривается ее верхушкой как обязательная дань и вызывает с их стороны все новые и новые претензии. А так как с большевиками из всех этих сил воюем только мы одни, и в пугающем одиночестве ( Донская армия сражается сразу с пятью большевистскими), то наше положение наиболее уязвимо.
Что называется: не по-детски. Там, на севере безумная истерия нагнетается быстро и количество ранее аполитичных люмпенов, готовых, ежели что, в экстазе отдать жизнь за дело Ленина, все росло. В геометрической прогрессии. Целые толпы желают попасть в рай без очереди. Многие и попадают. Очень многие. Короче говоря, точь в точь Мулла Омар и его парни. Отнюдь не пацифисты, напротив, те еще агрессоры!
Так всегда бывает. Чуя за спиной голодную смерть, даже маленькая пичужка становится грозным ястребом, остановить которого невозможно, и остается только бежать, в свою очередь, расклевывая тех, кто встал на пути, не догадавшись вовремя стронуться с места, тесня живущих дальше. Большевики подобны мышам, которые думают, что чужая пшеница растёт для них. И все это, однако, было лишь полбеды. Настоящую беду «свободным людям» - казакам еще только предстояло перебедовать…
Я с ходу привязал свою судьбу и свой век к острию своей сабли, так как кто не сопротивляется красному нашествию - тот просто напросто бесславно погибает. Сейчас же, я лично являюсь начальником штаба у недавно выбранного демократическим путем Атамана П. Н. Краснова. Пока присматриваюсь к новому начальнику. Где-то он хорош, а где-то плох и даже невыносим.
Державы, как и люди, болеют. Захворав, могут умереть, а если повезет на врача (лидера) — подчас выживают. Однако если этот лидер, обладая всеми возможными достоинствами, при этом напрочь лишен мозгов, кризис неизбежно перерастает в агонию. Элементарная логика мне подсказывала: цепь дураков-начальников просто не может быть бесконечна, и чем она длиннее, тем ярче, в конечном счете, вспыхнут дарования кого-то из новых руководителей. Но, к сожалению, не в этот раз. Увы, Краснов все же не лидер. Вернее, не военный лидер. Атаман довольно умен, обаятелен и умеет очаровывать людей. Писатель, оратор, экономист, дипломат, но это все не то, что нам сейчас нужно...
К тому же, наше прежнее начальство в борьбе за влияние принялась энергично раскачивать лодку и только и ждет ошибок от нового атамана, по клочкам склеивающего Донскую область, чтобы свалить его и вернуть власть себе. Межпартийная борьба по-шекспировски страстна и кровава, хотя чаще вместо крови льется желчь и чернила на пасквилях. Думаю, что большевистская агентура, обильно оснащенная золотом и прочими приятными вещами, типа бриллиантов для диктатуры пролетариата, вовсю играет на противоречиях между нашими доморощенными "князьками", вовсю дергая за ниточки уже купленных, и навеки ушибленных былой роскошью марионеток, умело прикупая еще не купленных и устраняя самых упрямых. Так и живем, все думают только о себе и только я один - за всех.
У меня уже полыхает, время для выполнения моих планов стремительно утекает, но заняться ими я не могу, пока мы не помиримся хотя бы с немцами, чтобы не воевать против всех в одиночку. Один враг за раз. А ждать не хотелось. Хотелось действовать. За работу, товарищи! Нет таких крепостей…
Между тем, суровая реальность диктовала свои законы. Изолированность казачьего войска, его одиночество и безысходность нашего положения, побуждали Донскую власть, не теряя времени, искать себе любую поддержку и союзников вне Дона. Сил было мало. Очень. Даже великому воину не устоять против целого стада. Приходилось искать нетрадиционные варианты. Но кто мог помочь тогда казачьему войску? Будем объективны. Особо кандидатов в попутчики и союзники не просматривалось. Только немцы и Украина. Таково было общее мнение и Донской власти и того фронтового казачества, которое умирало с оружием в руках, отстаивая свои родные казачьи станицы от нашествия пришлых красных банд.
Никто другой, как народные казачьи массы, в лице Круга Спасения Дона, заложили основу и дали тон будущим отношениям между Доном и немцами. Простые казаки, составлявшие названный Круг, лично участвовавшие в восстаниях, видели и ясно сознавали, что Дон ( самый маленький осколок былого величия) обезоружен, что голыми руками им не справиться с большевиками, обильно вооруженными до зубов, что для успеха борьбы казачеству необходима помощь, хотя бы оружием и снаряжением. Прекрасно понимая, что наше крохотное «княжество в табакерке» может быть уничтожено в любой момент, и поделать с этим особо ничего нельзя.
Вот эти-то мотивы и заставили оказавшееся на краю гибели донское казачество смотреть на немцев не как на своих обычных и традиционных врагов, а как на союзников и стремиться приход германцев использовать в целях оказания себе помощи. Вступив в управление краем, Атаман Краснов в этом отношении, идя по тонкому льду, в сущности, только продолжил политику реализма, уже начатую народным Кругом Спасения Дона. Обстановка этого времени безотлагательно требовала принятия решительных и определенных мероприятий.
Деятельность Атамана в отношении установления прочных сношений с Украиной и немцами началась с того, что из Киева срочно была отозвана Донская делегация, посланная туда еще Кругом Спасения Дона. Ее состав, во главе с никудышным человеком и генералом Сидорином не внушал особого доверия Атаману и, кроме того, по нашему мнению, не был в состоянии выполнить свою трудную миссию.
Наше недоверие к составу делегации вполне оправдалось. Небезызвестные генерал Сидорин и полковник Гущин, вернувшись из Киева, решительно уклонились от службы в Донской армии и занялись не только вредной, но и совершенно недопустимой предательской деятельностью. На место старой делегации в Киев немедленно была послана "Зимовая станица" в лице генерала-майора Черячукина и генерала-лейтенанта Свечина. Эти лица были облечены полным доверием и Атамана, и Донского командования.
С присущей ему неутомимостью, уже 5-го мая П. Н. Краснов отправил с доверенным курьером (это был личный его адъютант, есаул Кульгавов) письма Императору Вильгельму и гетману Скоропадскому.
Заявляя о своем
