Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже не успев выйти из пикапа, я услышала доносящуюся изнутри музыку. Местная группа исполняла кавер Хэнка Уильямса. Было только девять вечера, подходящее время для классики кантри. Она будет звучать до тех пор, пока посетители не потребуют более современных хитов, под которые можно подергаться на танцполе, одновременно подпевая исполнителям. Я скрестила пальцы на удачу, надеясь, что к тому времени нас с Тедди здесь уже не будет.
– Эй, – мягко заметила Тедди с водительского места. – Если тебя не вдохновляет «Сапог дьявола», я готова уехать. Но что может быть лучше, чем провести твой первый вечер после возвращения в город в баре, который нам обеим был по душе? Мы всегда здесь отлично развлекались. Риска почти никакого, зато отдача на уровне.
Я вздохнула, в глубине души признавая, что Тедди права. Ведь отчасти при мысли о том, что я оказалась в «Сапоге дьявола», в родном городе, меня охватывало волнение. Мы здесь повеселимся, мило пообщаемся, и, вероятно, нам даже не придется самим платить за выпивку. Ведь в Мидоуларке все предсказуемо. И спокойно. Как раз то, что мне сейчас нужно.
– Ну что скажешь, Эмми? – спросила Тедди.
Я взглянула на подругу и честно призналась:
– Я хочу остаться.
На лице Тедди вспыхнула ослепительная улыбка, которая вполне могла бы осветить весь Мидоуларк и окрестные округа.
– Моя девочка!.. – заявила она, сжимая мне руку. – Тогда вперед.
«Глубоко дыши, Эмми», – мысленно велела я себе и потянула за ручку, пытаясь открыть дверцу машины. Однако, чтобы выбраться наружу, пришлось как следует ее толкнуть. «Форд-рейнджер» 1984 года выпуска имел свои причуды, в числе которых были отвратительно работающие двери.
Стоило коснуться подошвами земли, как узел во мне начал распускаться сам собой. В доносящихся из бара звуках было что-то успокаивающее. А знакомое ощущение камней под ногами дарило уверенность, что все будет хорошо. В последнее время все казалось мне слишком незнакомым. Чужим.
Но я так долго планировала свой побег из Мидоуларка, что не представляла, как сюда вернусь. Да, я выбиралась в этот городок на праздники и дни рождения, порой на выходные, однако сейчас приехала на более длительный срок. И боялась, что снова, как и много лет назад, почувствую себя в ловушке.
Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, наполняя легкие, и отчего-то тяжесть, давившая на грудь, стала немного меньше.
Обойдя пикап, ко мне подошла подруга.
– Черт, Райдер, – заметила она. – Почти забыла, какая ты темпераментная.
Я не смогла сдержать улыбку.
Комплименты Тедди дорогого стоили, потому что она говорила искренне. Серьезная, пылкая, преданная по натуре, подруга никогда не стала бы лицемерить.
– Я и так сегодня ночую у тебя, Андерсен. Не нужно осыпать меня комплиментами, – проговорила я, беря ее под руку. – Мы с тобой – отличная пара.
И я не преувеличивала.
С тех пор, как ее отец больше двадцати лет назад начал работать на ранчо моей семьи, мы с Тедди стали неразлучны. И пусть последние четыре года после колледжа мы жили в разных городах, общались мы почти каждый день, и Тедди по меньшей мере четыре раза в год ездила в Денвер, хотя дорога занимала целых восемь часов. Мне повезло с подругой – о таких друзьях можно только мечтать.
Когда я сегодня остановила на ее подъездной дорожке пикап, загруженный всеми своими пожитками, она даже глазом не моргнула. Не спросила ни о квартире в Денвере, ни о парне, ни о работе. Просто сунула мне бутерброд с сыром и банку диетической колы и несколько часов не трогала, пока я хандрила на ее диване. А после хлопнула в ладоши, давая понять, что пришло время двигаться дальше, и отправила меня к шкафу поискать что-нибудь из одежды для выхода в свет.
В конце концов из гардероба Тедди я выбрала простую белую майку – сейчас скрытую под моей любимой джинсовой курткой на подкладке из овечьей шерсти – и черную атласную юбку с разрезом чуть выше середины бедра. Обычно я носила нечто менее смелое и в этой одежде ощутила себя знойной женщиной. Как раз то, что нужно. Наряд дополнили черные ковбойские сапоги, знакомые с лошадью только понаслышке, зато идеально подходящие для вечера в баре.
Тедди надела черный топ с короткими рукавами и светло-голубые джинсы, настолько плотно обтянувшие ноги, словно были сшиты именно по ее фигуре. Медные волосы подруга собрала в высокий хвост, который подпрыгивал при каждом ее движении.
– Готова, детка? – спросила она.
Я вновь вдохнула прохладный воздух Вайоминга.
«Все хорошо, Эмми, – мысленно подбодрила я себя. – Твои ноги больше не в стременах. Ты на твердой земле».
– Готова, – кивнула я.
2
Эмми
Переступить порог «Сапога дьявола» – все равно что влезть в любимые джинсы. Там все так, как и должно быть.
Темный, грязный зал пропах застарелым сигаретным дымом. Курить внутри помещений в Вайоминге стало незаконно в 2005 году, но, если кто-то в «Сапоге дьявола» время от времени затягивался сигаретой, на это не обращали внимания.
В конечном счете, это была настоящая забегаловка, освещаемая внутри лишь мягким желтым светом из-за барной стойки, огнями сцены и кучей неоновых вывесок. Однако пронзающие темноту неоновые огни придавали заведению какой-то особый шарм. Больше всего мне нравилась вывеска с ковбоем, сидящим верхом на пивной бутылке, словно на быке, которая висела в углу прямо над моим любимым барным столиком.
Вряд ли я когда-либо видела «Сапог дьявола» при дневном свете. Впрочем, не слишком-то и хотелось. Бар, залитый светом неоновых огней, казался более загадочным.
И посетители тоже выглядели лучше. Из-за этого здесь порой случались неприятности.
После нескольких шагов подошвы стали прилипать к полу – вероятно, ощутили восхитительный вкус пролитого здесь лет тридцать так назад виски.
– Что сегодня пьем? Темное или светлое? – поинтересовалась Тедди, когда мы с ней направились в мой уголок с неоновым ковбоем.
– Светлое, – ответила я, что в рамках этого бара означало водку или текилу.
И я ничуть
