Форд и шестёрка - Виктория Александровна Миско
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиза любила март, потому что именно в марте она верила в любовь. Тогда, стоя у дверей ЗАГСа рядом с родителями, она слишком отчётливо видела в глазах отца нескрываемую любовь к этой женщине в брючном костюме, которая в тот день перестала быть его женой, но не перестала быть любовью всей его жизни. Однажды он взял на себя ответственность за неё и не собирался отпускать. Мама смеялась, шутила, чему-то необъяснимо радовалась, а он просто тихо улыбался, продолжая ей уступать.
В марте Лизе очень хотелось любить, но она боялась той боли, что заставляет улыбаться, когда хочется рыдать.
Маргарита Степановна поёрзала на сиденье, открыла бардачок, изучила его содержимое, достала оттуда упаковку мятных леденцов, потрясла её в руке и положила обратно. Тишина давила на неё, и она снова обвела взглядом салон автомобиля в поисках темы для разговора.
– Так и чья же это машина? – бросила она как бы случайно.
Лиза глубоко вздохнула и потрогала волосы. Пальцы снова стали липкими.
– Покуда я знаю, в вашей организации все работники ездят на личных автомобилях, потому что я бы не хотела, чтобы меня вёз человек, который впервые сидит за рулём незнакомой машины. Не то чтобы я хотела нажаловаться, – тараторило женщина, – но я знаю, что у вашего поколения не в почёте религия и… мятные леденцы, – добавила она после небольшой паузы.
Маргарита Степановна выжидающе посмотрела на Лизу. Не для того она произнесла этот монолог, чтобы эта девчонка так и продолжила молчать. Что за молодёжь пошла!
– Я бы хотела, чтобы ко мне относились с уважением, – вставила она свою коронную фразу. – Я прожила долгую жизнь и теперь…
– Это машина моего отца, – слишком спокойно ответила Лиза.
– Ну наконец-то! – Маргарита Степановна с облегчением выдохнула, будто бы эти слова были решающими. – Теперь-то я буду спокойна! Ведь ни один здравомыслящий отец не доверит машину ребёнку, у которого руки растут не из того места. Значит, водить ты умеешь! Ведь твой отец относится к здравомыслящим людям?
Она наклонила голову набок довольная своим остроумием, и только сейчас заметила в глазах девчонки слёзы. Они застыли возле ресниц, выкрашенных чёрной тушью, и дрожали в такт движению автомобиля.
Лиза по привычке закусила губу, вцепилась в руль и очень постаралась не думать ни о чём, кроме дороги. Этот маршрут она знала, как свои 5 пальцев. Ей нужно просто выполнять свою работу, просто жить дальше.
Маргарита Степановна не относилась к категории тактичных людей. Она обычно не лезла за словом в карман и всегда говорила то, что думает. Этим она покорила каждого из своих мужей, этим же отпугнула повзрослевшего сына. Это было её смыслом жизни – говорить людям то, что она о них думает. Только не молчать, ведь молчание разрушает.
Но эта девушка сразу ей понравилась, и вся невыговоренная обида на жизнь куда-то пропала. Она верно пыталась отыскать в себе что-нибудь едкое, но слова пропали, и Маргарита Степановна растерянно отвела глаза.
Шоссе сменилось узкой дорогой в жилом районе, и Лиза сбросила скорость. Маргарита Степановна была права. Отец не пустил бы Лизу за руль, если бы не был в ней уверен. Когда болезнь начала несправедливо лишать его сил, старшая дочь стала его ногами.
В 18 лет Лиза устроилась на работу в фонд и стала помогать маломобильным гражданам. Она привозила продукты, выбрасывала мусор, выбивала у администрации города пандусы и новые инвалидные коляски, а пока таскала на руках по лестнице людей вдвое старше и вдвое легче себя. Делала всё, чтобы они жили достойной жизнью, чтобы они ели фрукты и овощи и хотя бы раз в день выходили на прогулку.
Волонтёры в фонд приходили и уходили, а Лиза так и продолжила работу и после того, как 5 лет назад умер её отец. То ли это стало привычкой, то ли зависимостью, то ли выражением любви. Вместо слов, которые они с отцом так и не успели другу другу сказать.
Так фонд стал её жизнью.
Знакомые действия, знакомые маршруты. Просто продолжать жить.
Машина остановилась возле входа в поликлинику. Лиза включила аварийку, глубоко выдохнула и с улыбкой посмотрела на Маргариту Степановну.
– Вот и приехали!
Женщина подняла глаза и недовольно взглянула на серое здание в окружении голых деревьев.
– Только и осталось, что радоваться этому, – буркнула она, но в её голосе не было желания съязвить и показаться злее, чем она есть на самом деле. Она просто констатировала факт своей жизни. Неизбежный, честный, так и не принятый, непрощённый.
Женщина кивнула и закрыла солнцезащитный козырёк с иконами, и в ответ Лиза тихо прикоснулась к её руке. С непривычки Маргарита Степановна вздрогнула, бросила на девушку растерянный взгляд.
– Я подожду вас, а потом поедем на вечеринку, – неожиданно для самой себя произнесла Лиза.
Пожилая женщина прыснула от смеха.
– Эх, Елизавета, ну насмешила бабку! Вечеринка! А то молчала всю дорогу, шутница, ёлки-палки!
Она принялась часто хватать воздух ртом, продолжая смеяться.
– Старуха еле из дома вышла, а ты! Вечеринка! Ох я представляю!
– Смотрите, что у меня есть!
Лиза достала с заднего сиденья сумку и протянула Маргарите Степановне косметичку, на всякий случай собранную сестрой.
– По мне, конечно, видно, что я не специалист по макияжу, но что-то да придумаем.
Женщина вдруг перестала смеяться и в недоумении посмотрела на девушку, будто бы та предложила ей что-то непристойное.
– Ты что ж это…
– У меня встреча выпускников, – весело хихикнула Лиза, и ей стало чуть-чуть легче. – Как вы относитесь к столовской еде?
Маргарита Степановна продолжала смотреть на Лизу, ожидая когда эта шутка закончится.
– Серьёзно что ли? – хмыкнула она, не подавая виду, что яркая надежда уже поселилась в её скупом сердце.
– Ну так, – пожала плечами Лиза и кивнула в сторону поликлиники. – Так что одна нога там, другая здесь.
Маргарита Степановна взглянула на девушку и молча кивнула. Она была наслышана про эту сумасбродную девчонку из фонда, но чтобы вечеринка! Встреча выпускников! Уголки её губ приподнялись и задержались в таком положении на несколько десятков секунд. С непривычки скулы ныли, а сердце в груди ходило ходуном.
Лиза открыла дверь и помогла Маргарите Степановне выйти из машины. В воздухе пахло весной, а она ведь уже и забыла, как любит этот запах.
– Я вас жду, – бросила Лиза, закрывая за Маргаритой Степановой дверь поликлиники.
И этой девчонке хотелось верить.
Лиза посмотрела в зеркало заднего вида и поправила
