Российский хоккей: от скандала до трагедии - Федор Раззаков

Несмотря на весьма призрачные надежды на то, что канадцы таки выпустят против нас своих «профи», советская сторона загодя начала готовиться к возможной встрече с последними. И главными зачинателями такого подхода в нашем хоккее были тогдашние тренеры сборной Анатолий Тарасов и Аркадий Чернышев. Несмотря на то что первый в январе 1970 года выразил публичное одобрение запрету для канадских «профи» участвовать в чемпионатах мира, на самом деле он думал иначе – просто эту точку зрения тогда еще нельзя было высказывать вслух. И на протяжении долгих лет готовил своих подопечных – игроков ЦСКА и сборной (а львиную долю игроков последней составляли именно армейцы) – к сражениям именно с канадскими профессионалами. Для этого еще в середине 60-х Тарасов создал уникальную пятерку, игравшую по системе 2+2+1 (два выдвинутых далеко вперед нападающих, два полузащитника и один центральный защитник – стоппер). На протяжении нескольких лет эта пятерка в ЦСКА и сборной претерпевала изменения и в начале 70-х (накануне Суперсерии) состояла из следующих игроков: Владимир Викулов и Валерий Харламов (нападающие), Анатолий Фирсов и Геннадий Цыганков (полузащитники), Александр Рагулин (стоппер). Выйди она на лед в играх с канадскими профессионалами, и ее успех был бы безоговорочным. Однако этого, увы, не произошло, поскольку тренерский тандем в лице Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева был отстранен от руководства сборной буквально накануне Суперсерии. Что же произошло?

Вмешались интриги, которые всегда сопутствовали этому тренерскому дуэту. И если в 60-е им удавалось отбивать наскоки недоброжелателей из разных ведомств (начиная от Спорткомитета и заканчивая ЦК КПСС), то в начале 70-х Тарасов сам дал повод интриганам удалить его из сборной. А случилось вот что.

В начале 1972 года наша сборная выступала на зимних Олимпийских играх в Саппоро. В решающем матче с командой Чехословакии (ее наши хоккеисты выиграла со счетом 5:2) Тарасов словесно оскорбил игрока соперников Вацлава Недомански. Тот в ответ запустил в советского тренера шайбой. К счастью, не попал. Казалось бы, рядовой инцидент. Но он имел далекоидущие последствия. Весной того же года должен был состояться очередной чемпионат мира по хоккею. Так вот, проходить он должен был в столице Чехословакии городе Праге. И тамошний спорткомитет, держа в памяти инцидент с Тарасовым, обратился в Москву с просьбой не присылать Тарасова в Прагу. Наши руководители, среди которых было много недоброжелателей Тарасова, решили воспользоваться шансом отлучить строптивого тренера от сборной. В итоге на тренерский мостик взошли два других коуча: Всеволод Бобров и Николай Пучков.

Как покажет будущее, это было ошибочное решение, поскольку именно Тарасов долгие годы изучал канадский хоккей и формировал национальную сборную для игры против него. Новые же тренеры в канадском хоккее разбирались хуже. Впрочем, оказалось, что и в европейском хоккее тоже. В итоге смена тренеров привела к первому поражению сборной СССР на чемпионате мира впервые за последние 9 лет: на чемпионате в Праге наши хоккеисты завоевали «серебро», уступив лавры победителей чехословакам. Однако это было еще не все. Была разрушена уникальная тарасовская пятерка, о которой речь шла выше: из нее выпал Анатолий Фирсов (лучший игрок ЧМ 1971), который отказался ехать в Прагу без Тарасова. Все эти события не остались незамеченными канадской стороной – боссами НХЛ, которые именно на пражском чемпионате внезапно согласились провести Суперсерию со сборной СССР, выставив на нее своих лучших игроков из НХЛ. Видимо, канадцы поняли, что без Тарасова и Чернышева советская сборная будет выглядеть куда менее грозно (напомним, что именно под их руководством сборная СССР 9 раз подряд (1963–1971) становилась чемпионом мира). Причем самое интересное – советская сторона была уверена, что канадцы опять будут делать ставку на любителей, а те в итоге заявили «профи». То есть советскую сторону попросту обвели вокруг пальца. И выглядели эти события в глазах очевидцев следующим образом.

Рассказывает В. Кукушкин: «В апреле 1972 года во время пражского чемпионата мира по хоккею Генеральный секретарь федерации хоккея СССР Андрей Старовойтов (кстати, бывший игрок ЦДКА, уволенный оттуда А. Тарасовым, из-за чего между ними были натянутые отношения. – Ф. Р.) в гостинице «Интернационал» вел переговоры о серии из восьми матчей с командой Канады с тогдашним президентом любительской хоккейной ассоциации, судьей (не спортивным, а обычным) Джоном Кричкой. Канадцам уже разрешалось выставлять на чемпионат мира команду с девятью профессионалами, и потому серия из восьми игр представляла интерес. Как ни парадоксально, против этого выступал президент Международной федерации хоккея англичанин Джон Ахерн. Он опасался, что в случае установления таких прямых контактов Международная федерация может потерять контроль над мировым хоккеем…»

А вот как об этом же рассказывает С. Вайханский: «Переговоры с канадцами, о которых, помимо Пучкова, рассказывал мне и присутствовавший там корреспондент ТАСС Владимир Дворцов, были совсем не простыми. Решались вопросы размещения, питания и даже питьевой воды, которую, как, впрочем, и продукты, канадцы привезли с собой в Москву. За каждый из четырех матчей на родине хоккея канадцы предложили советской стороне по 5000 долларов – сумму, которая и в те времена выглядела мизерной. Перстни стоимостью как раз в 5000 долларов получали лучшие игроки обеих команд в каждом заокеанском матче. Один только Александр Якушев, отмеченный специалистами во всех московских поединках, мог заработать, если б и здесь «рассчитывались» по канадским «тарифам», столько же, сколько и весь наш хоккей. Однако не избалованный валютными поступлениями Госкомспорт пошел на это…

– Хорошо, – сказали канадцы. – Тогда и вы отдадите нам по 5000 с каждой московской игры.

– Рублей, – уточнили с советской стороны.

– Почему же? – резонно возразили канадцы. – Тех же долларов…

Это был тупик. Неожиданный выход предложил Старовойтов.

– А вы обменяйте наши рубли в вашем посольстве. Уж там-то советские деньги наверняка на шпионскую работу пригодятся, – посоветовал он под общий хохот…»

И вновь – воспоминания В. Кукушкина: «Старовойтов вспоминал впоследствии: «Кричка, после того как мы устно договорились, буквально за час составил контракт – все-таки опытный юрист, мы его подписали и тут же созвали небольшую пресс-конференцию, – вспоминает Старовойтов. – Сообщили о том, что состоится серия из восьми матчей, причем в канадской команде будут играть любые игроки. Но я-то знал, что подписываю контракт с любительской федерацией… Кто-то задал вопрос: «А если Ахерн будет против?» Я сказал: «Будем играть».

Соглашение это я ни с кем не «утрясал», у меня в «директивном задании», которое было у каждого руководителя, выезжавшего за границу, было записано – «проведение переговоров и подписание соглашения». Правда, на третьем этаже в этой же гостинице жил зав. сектором из отдела пропаганды ЦК КПСС Борис Гончаров, курировавший спорт, но он ни в какие дела не вмешивался. По крайней мере в Праге…»

Канадцы немного перехитрили наших, так как не раскрывали карт до поры до времени. У них уже была создана организация «ХОККЕЙ-КАНАДА», которая объединяла и любителей, и профессионалов. По возвращении домой Кричка отдал «пас» в «ХОККЕЙ-КАНАДА», а руководство этой организации передало права на проведение серии дуэту Алан Иглсон – Бобби Орр. У любителей на такую серию денег не было, у «ХОККЕЙ-КАНАДА» тоже, а эти «удальцы» взялись за дело засучив рукава…»

И снова – слово А. Старовойтову: «Летом 1972 года в Мамае (Румыния) был так называемый «выборный» конгресс Международной федерации. Ахерн в тот момент восстановил против себя чехов, шведов и канадцев. Доходит дело до выдвижения кандидата на пост президента. По правилам того времени право назвать кандидата предоставлялось канадцам. Их представитель встает и вдруг говорит: «Мы рекомендуем господина Старовойтова». Со мной рядом сидел в качестве переводчика Виктор Хоточкин, который был скорее моим советником, консультантом и помощником. Ну, посовещались мы с Виктором, а директивы-то баллотироваться на пост президента не было, ни с кем этот вопрос не был согласован, мой потолок – член Совета ИИХФ. В общем, я отказался в пользу Ахерна. После этого он подошел ко мне и сказал: «Отныне называй меня Бани» (так его звали в семье и близкие друзья; для остальных он был «господин Ахерн»). Естественно, что после этого Ахерн уже не противился никаким нашим начинаниям.

Но бессонные ночи у меня начались после того, как Генеральный секретарь федерации хоккея Канады Гордон Джукс передал мне в Мамае список их команды. А там – самые звезды НХЛ и ни одного любителя.

Прежде чем докладывать рукводству, в какую историю «въехали», я позвонил своему давнему другу Всеволоду Боброву – тренеру нашей сборной. Звонил, чтобы покаяться, а тот, наоборот, обрадовался. «Очень даже хорошо, – сказал Бобров. – Играть с ними можно, если проиграем – так хоть звездам мирового класса, а выиграем – так грудь в крестах…»