Спираль времени. Гость из бездны - Георгий Мартынов

А здесь, в «непредвиденном», не имеющем отношения к строгой науке, явившемся случайно, было основание для насмешки.

Он боялся, что с его выводом не согласятся, что задуманное им не встретит поддержки. А может случиться так, что не будет никакого несогласия, а просто… смех.

Смех и больше ничего!

Тогда настанет конец мечте.

Тот, кого называют «ученым-фантастом», хотя бы и в шутку, должен быть очень осторожен и не давать повода зачислить себя в фантасты без кавычек.

Четвертая опасность грозила подорвать его авторитет.

И все же Карелин не хотел и думать о том, чтобы отделить «непредвиденное» от доклада, гарантировать себя от четвертой опасности. Он видел в «непредвиденном» доказательство своей гипотезы и твердо решил включить его в конечный вывод.

Будь что будет! Отступать было не в его характере.

– Может быть, и посмеются на первых порах, – сказал он.

– Совершенно верно! – подхватила Вера Павловна, для которой течение мыслей мужа никогда не было тайной. – А потом подумают и согласятся.

Она знала о его намерении, нужно быть смелым. Тем более если уверен в своей правоте.

Карелин посмотрел на часы.

– Ну, кажется, самое время, – сказал он.

– Да, поехали!

Они посмотрели друг на друга, и оба улыбнулись – он принужденно, она – открыто и весело.

– Интересно, – сказал Николай Тихонович, – как я вернусь оттуда: со щитом или на щите?

– Только со щитом!

НАХОДКА

Люди напряженного умственного труда редко ограничиваются своей основной работой. Почти как правило, у них появляется какое-нибудь увлечение, не имеющее ничего общего с их специальностью. Мозг требует отдыха, отвлечения, перемены деятельности. И если ученый пренебрегает физическим трудом или спортом, то чаще всего увлечением становится также умственная работа, но только совсем иного характера, при которой вводятся в действие другие участки мозга, не принимающие участия в основной работе.

Такой отдых достигает цели, но, конечно, в меньшей степени, чем отдых «физический».

Николай Тихонович Карелин, к большому огорчению своей жены, заслуженного мастера спорта, не испытывал никакой склонности к физкультуре. И его отдыхом служила… другая наука.

Карелин увлекался археологией.

В его кабинете целый шкаф был наполнен всевозможными черепками, кусочками костей, каменными и железными обломками, извлеченными при раскопках. Большинство из них было подарено ему другом детства и юности Василием Васильевичем Кичевым – историком и археологом. Но были тут и предметы, найденные лично Карелиным. Изредка он принимал участие в экспедициях Кичева, всегда в качестве подсобного рабочего.

Вера Павловна весьма одобрительно относилась к таким поездкам. Муж не хочет заниматься спортом, пусть хоть иногда просто поработает лопатой.

Но участвовать в археологических раскопках приходилось редко.

Последний раз это случилось два года назад.

Карелин тогда был сильно утомлен, закончив сложное математическое исследование, и неожиданно полученное письмо Кичева оказалось как нельзя более своевременным.

Василий Васильевич приглашал друга отправиться вместе с ним ни более ни менее как в… Египет.

В первый момент Николай Тихонович просто рассмеялся. Показалось смешным, что его, простого любителя, приглашают в столь серьезную экспедицию. Какую пользу он может принести? Но потом он задумался, а на следующий день ответил согласием.

Заслуга этого решения целиком принадлежала Вере Павловне.

Через неделю Карелин получил официальное уведомление о зачислении в состав археологической группы Кичева в качестве лаборанта. Видимо, был учтен его опыт, приобретенный в нескольких прежних раскопках.

Воздушный лайнер доставил экспедицию, без промежуточных посадок, на сравнительно недавно оборудованный аэродром в Вади-Халфе, расположенный почти на пятьсот километров южнее Асуанской плотины.

Кичев, начальник и научный руководитель экспедиции, с утра до вечера был очень занят, и за двое суток пребывания в Вади-Халфе Карелин редко видел его. Другие четверо членов их маленького коллектива неоднократно бывали уже в Египте, и их мало интересовало то, что всецело захватило Николая Тихоновича. Ему пришлось в одиночестве знакомиться с городом и древним Нилом.

Овеянная легендами, пропитанная «ароматом истории», могучая река приводила Карелина в поэтическое настроение. Моторные катера и речные трамваи казались ему ладьями фараонов или утлыми лодками феллахов. Увы! Фараоны давно исчезли, а феллахи, хотя и существовали, но пользовались вполне современными «моторками».

Оставалось пернатое население берегов, но и здесь Карелина постигло разочарование. Подавляющее большинство составляли хорошо знакомые ему гуси и утки, прилетевшие сюда на «зимний период». Коренного населения – пеликанов и фламинго – было почему-то совсем мало. И ни разу не видел он ни одного крокодила.

Но, несмотря на явное отсутствие «владык Нила», Карелин все же не рискнул выкупаться.

Кичев торопился. Не за горами был период весенних ливней. И утром третьего дня экспедиция на двух вертолетах вылетела к месту назначения – древнему оазису Гальфага.

Советские египтологи пришли к выводу, что во времена двенадцатой династии, в частности при фараоне Аменемхете Первом, оазис Гальфага, вернее населенный пункт, находящийся в нем, уже существовал, и задачей Кичева было проверить это предположение.

Карелина вновь ожидало разочарование. Он увидел не оазис, каким всегда представлял его себе, а город, правда небольшой, но вполне благоустроенный. Поселились не в палатках, а в уютном отеле, и на работу ездили в автомобилях.

– Куда ты меня завез? – шутил Николай Тихонович. – Знал бы, не поехал. Где же Египет, дорогой Вася? Где пески и пальмы?

– Будут тебе пески, – отвечал Кичев. – В достаточном количестве. Еще надоест!

Песку действительно хватало на месте работы.

Археологи волей-неволей должны обходиться без современной техники. Землеройные машины, не говоря уже о мощных экскаваторах, никуда не годятся при раскопках. Их слепая, нерассуждающая сила может повредить бесценные экспонаты, таящиеся в каждом метре древней египетской земли. Простая лопата является в этом случае единственным и верным орудием.

Кичев выбрал место, где еще никогда ничего не искали. Его опытный глаз определил, что если населенный пункт действительно существовал здесь в интересующую ученых эпоху, то именно в этом месте должен был находиться абидос, или некрополь, а также жилища хаотитов, без которых не могло обходиться ни одно древнее египетское поселение.