Сердце Льда для королевы (СИ) - Вель Милли

Я стиснула зубы так крепко, что начала болеть голова. Хотелось крикнуть прямо в лицо мужа, что он не дожил бы до этого дня, если бы не я. Что те бароны, которые сегодня сватают ему своих дочерей и лебезят при встрече, на заре его правления готовы были драться за право вонзить ему нож между ребер.

- Завтра на балу я сообщу о том, что выбрал себе другую жену, а ты церемонно перейдешь в гарем. Я придумаю тебе титул, дабы сохранить твоё влияние на высший свет. Если в истории Алканора такого ещё не было, я создам новый, и ты сможешь продолжать заниматься науками и политикой. Мне нравится как у тебя горят глаза во время работы, да и стоит признать ты добилась хороших результатов. Потому я не дам тебе просто сидеть и скучать в гареме, Тень. Верь мне, все будет хорошо! Хочешь, я приду сегодня к тебе в спальню?

Я так и не разжала зубы, лишь повела головой справа налево. Леонард пожал плечами:

- Хорошо, тогда отдохни сегодня. Не стесняйся просить служанок обо всем, что тебе понадобится.

Король развернулся и мимо меня пошел к двери, он собирался выйти из зала, когда я, не оборачиваясь, задала ему вопрос:

- Могу я пойти в храм Тио?

- Тио? - переспросил король. Он остановился, голос его стал язвительным. Не глядя на него, я знала, что он скривился: поднял левую часть верхней губы в пародии на оскал, свёл брови, наморщил нос. - Ты решила, что в твоей жизни случилось нечто плохое?

- Мой возлюбленный муж завтра назовет другую женой. Неужели это хорошее событие?

- Ты решила сыпать мне соль на раны? - Леонард тремя размашистыми шагами преодолел расстояние, разделяющее нас, и навис надо мной: - Не смей мною командовать, Тень! Будь ты ларки и коренной жительницей Алканора, я бы даже не вел с тобой подобной беседы, просто сообщил свое решение на балу. Но я здесь, предупреждаю тебя, ведь знаю, что горные рыси своенравные и гордые. Не порти завтра церемонию! Если надо, поплачь сегодня, покричи, избей подушку, как ты умеешь. Я могу завалить ими всю твою комнату. Но завтра будь милой и покорной, склони голову, пройди обряд, и наша жизнь вернётся в привычное русло.

- Так я могу отправиться в храм Тио? - повторила, твердо смотря в глаза мужа. Он сжал челюсти так, что заходили желваки. Шумно выдохнул, затем шагнул назад и дал согласие, а после этого вышел, больше не оборачиваясь.

2

Алканор называли "озёрным краем". Меня всегда это смешило. Отчего же озёрный, если расположен на краю обрыва, прямо над огромным водопадом? Город-государство, как большая плотина, стоял на пути полноводной реки Улаи. Архитекторы прошлого сделали реку кровью города, создав систему каналов-капилляров и пустив по ним воду.

Я почти бежала вдоль одного из таких каналов, скрывая лицо под капюшоном. Сквозь кристально чистую жидкость было видно вымощенное камнями дно.

Алканор был городом воды и камней. Деревянных домов, как в моих родных горах, тут не было. Из-за повышенной влажности древесина быстро приходила в негодность. Встретить на мощеных улицах растительность тоже было проблематично. Ларки создавали отдельные сады и рукотворные парки, где высаживали деревья и кусты, любящие сырость и влагу.

Каблучки застучали по каменному мосту, а взгляд зацепился за ярко-рыжее пятно в воде. По каналу неспешно плыл огненный карп длинною около двух с половиной метров. Зачем-то заплыл в верхнюю часть города, где каналы были у́же, и теперь ему даже не развернуться, пока не доплывет до северного округа.

Выкинув из головы мысли о рыбе, я подняла глаза. Храм Тио - черный готический собор с острыми шпилями, витражными окнами и тяжелой двойной дверью - было видно издалека.

Антиолат - религия ларки - вынуждала их строить храмы попарно. Один - светлый, яркий, праздничный - для Антео, повелителя жизни, благоденствия и плодородия, и второй - черный, траурный - для Тио, бога отчаяния, смерти и забвения.

В черный храм впервые я пришла после того как узнала, что мой муж коротал ночь в объятиях других женщин, тогда же я познакомилась с одним из жрецов. Сейчас он стоял на пороге, сложив руки на уровне худого живота, словно знал, что я приду и вышел встретить, как давнего друга, хотя мы виделись с ним от силы два десятка раз. Над воротом черной сутаны служителя Тио возвышалась кошачья голова. Коричнево-рыжая шерсть топорщились в разные стороны, большие пушистые уши забавно дергались, реагируя на посторонние звуки, а пронзительные желтые глаза смотрели только на меня. Дамас принадлежит к расе тэленов полулюдей-полуживотных. Живя на Вольном Хребте я слышала о них лишь сказки, а в Алканоре внезапно встретила лично.

- На тебе лица нет, дитя, - произнес Дамас. Его голос искажала кошачья пасть, потому мужчина говорил медленно, чтобы слушатели могли разобрать смысл сказанного.

Остановившись перед жрецом, я не знала, что сказать и куда деть глаза. Мне казалось, что от самого дворца по улицам за мной тянется не только плащ, но и позор, который маленькая одинокая горная рысь никогда отныне не смоет. Больше пугало лишь то, что Леонард действительно решил засунуть меня в свой гарем.

- Помогите, - взмолилась в полном отчаянии, готовая упасть на колени и обратиться к любому богу. Дамас нахмурился, протянул ко мне руку - обычную, как у ларки, с пятью тонкими пальцами, но покрытую рыжеватой шерстью:

- Идем, дитя. Расскажи мне, что произошло.

Внутри храма было тихо, слышалось лишь журчание воды и эхо наших шагов. Несколько послушников неподвижно стояли на коленях у молельных камней. Пахло полынью и вербеной.

Жрец провел меня к уединенному залу для исповедей. Я опустилась на каменную лавку у небольшого фонтанчика и, склонив голову, пересказала то, что услышала в этот день от короля. Не скрываясь, поведала о том, что мужчина, которому последние шесть лет я была преданна и телом и мыслями, решил избавиться от меня. Выбросить в общую кучу, как некогда драгоценную и желанную куклу, что вышла из моды.

Дамас внимательно слушал, кивал, сосредоточенно глядел перед собой.

- Что мне теперь делать? - беспомощно спросила, вытирая слезинки, катящиеся по щекам.

- Не разводи понапрасну влажность на лице, дорогая Тэниль. Помни, что ты рамми, а рыси - тоже кошки. Ещё не всё потеряно, тебе нужно сбежать.

- Он не отпустит меня, - обреченно покачала головой, опуская взгляд. Каменные плиты от времени потрескались, и щели поросли мхом. Я сделала глубокий вдох и продолжила размышлять вслух: - Меня не выпустят из Алканора, а внутри города я полностью в его власти.

- Выпустят, - кошачьи глаза хитро блеснули. - Если решишься на побег и кое-что сделаешь…

- Я уже на все готова! - запальчиво произнесла я громким шепотом, будто признавалась в чем-то постыдном. Дамас кивнул, словно именно такого ответа он и ждал.

- Леонард действительно не отпустит тебя, дитя. Ты его любимица, его трофей, его собственность. По доброй воле ты не уйдешь, у ларки не принято брать во внимание женское мнение. Потому стоит примерить хитрость. Процедура посвящения в гарем происходит с помощью жреца, который удалит матку, но перед этим он проверит была ли у тебя связь с другими мужчинами. Чистота наложницы - важное правило для принятия женщины в королевский гарем.

- Но я не… - растерянно вгляделась в кошачьи глаза. Кот медленно качнул головой:

- Ты спала с королем, он имеет право на своих наложниц, но если вдруг к женщине прикоснется другой мужчина…

Плотно сомкнула губы, осознав, что старается донести до меня тэлен. Сглотнула, во рту внезапно стало сухо, а язык нервно заелозил по зубам. Опустила глаза в пол. От одной мысли о том, что ко мне может прикоснуться какой-то другой мужчина, будь он хоть ларки, хоть рамми, хоть тэлен, мне стало противно, захотелось закутаться в плащ, спрятаться за дверями собственной спальни, куда стража пропустит лишь короля. Муж единственный, кто видел меня нагой, кто наслаждался моим телом, кому было дано такое право. Даже мысли в моей голове за все шесть лет не возникло, что его место может занять другой.