Дракон: Я – Дракон. Крылья за спиной. Жестокая сказка. Три войны (сборник) - Александр Сапегин

– Это он? По вашим описаниям, уважаемый Эрмиэль, перед нами должен был предстать боевой голем в полторы больших сажени высотой, – грудным голосом произнесла главная эльфийка.

Андрей тряхнул головой, отгоняя одурь непрошеных мыслей. Пока он столбом стоял посреди широкой полоски песка, Магометы с длинными ушами решили сами подойти к горе.

– Мал золотник да дорог!

«Извини, Питэль, придется тебе потесниться. В компании идиотов прибыло».

В зеленых глазах эльфийки вспыхнула искра интереса, от сопровождающих ее кавалеров повеяло угрозой.

– Твой язык, шкас, когда-нибудь загонит тебя на плаху.

– Обычно он помогает от нее отвертеться, – парировал Андрей. Он не мог понять своего состояния. Близость эльфов, да каких там эльфов – драконов, срывала тормоза и заставляла забыть об осторожности. Очередная его эскапада была встречена не столь благожелательно. Что-то в его поведении не понравилось высокородной.

– Госпожа, позвольте преподать недоделку пару уроков уважения? – подал голос один из свитских. Следовало ожидать, защитники интересов златовласки не дремлют и свято блюдут границы дозволенного, преступать которые не позволено никому, кроме особ приближенных, а синеглазая нелюдь к таким счастливцам не относится. – Я научу его кланяться.

Точно, недоделок не поклонился! Вольная жизнь с лесными эльфами, не заморачивающимися играми в высокородных и не гнущих друг перед другом спины, отучила Андрея от обращения с особами «высокого полета».

– Пупок не надорви, – огрызнулся непочтительный шкас. Ох, права златовласка, плаха и топор палача заливаются по его голове горючими слезами. Самозваный учитель манерам рыкнул, отодвинул рукой стоявшую впереди него невысокую, запримеченную некультурным варваром эльфийку и резко прыгнул вперед.

Двигался «учитель» быстро, он буквально размазался в воздухе в серую ленту. Отразив солнечный зайчик, сверкнул меч. Вспомнив спарринг с Ильныргу, который та устроила ему в последний день обучения в школе Берга, Андрей вогнал себя в транс, чувствуя, как от напряжения и сумасшедшего ускорения лопаются сосуды в глазах, отпрыгнул высоко вверх и чуть в сторону, давая тем самым правой, оружной руке нужное место для короткого замаха. Защитник обиженных пронесся под ним, в следующее мгновение блюститель хороших манер, потеряв цель, резко остановился. Оголовье узкого эльфийского клинка, тюкнувшее здоровяка в лоб, было для него полной неожиданностью, тот успел среагировать на опасность, отклонившись назад, но недостаточно быстро. Для всех остальных шкас исчез в одном месте и возник в другом, а ринувшийся в драку могучий воин, подсвечивая здоровой шишкой на лбу, покачнулся и плашмя рухнул на песок. Пока компания пялилась на поверженного драчуна, Андрей быстрым движением вытер выступившую под носом кровь. На память, совсем некстати, пришло хокку, слышанное в прошлой жизни:

Искрой ледянойВспыхнула лунаНа стальном клинке…

Акунин… Как давно это было! Мама любила Акунина и героя его книг – Эраста Петровича Фандорина, зачитывалась его приключениями и расследованиями. Каждый день Андрею приходилось слышать отрывок из какой-нибудь истории. Сам он предпочитал читать Ильфа и Петрова, до дыр затер Стругацких, обожал историческую литературу. Борис Акунин ему не катил. Однажды он читал монографию о мечах, выпрошенную у Сергеича под честное-пречестное слово, что с книгой ничего не случится и она вернется назад в целости и сохранности. Сзади тихонько подошла мама и назидательно прочла хокку Гинтаро Аоно. Андрей запомнил трехстишие, надеясь, что когда-нибудь его вспомнит. Случай представился.

Поверженный недолго изображал из себя безвольную амебу, одним движением он вскочил на ноги и зарычал, его аура полыхнула ослепительным светом, увеличившись в несколько раз. В глазах псевдоэльфа прорезались вертикальные зрачки. Твою мать, дракон!

– Твигар, не сметь! Если ты обратишься, то нарушишь мой вирк, – повелительный окрик златовласки заставил взбешенного дракона умерить пыл.

Прошелестел меч, убираемый в ножны.

– Мы еще встретимся… – От дракона несло с трудом сдерживаемой яростью.

Дела-а, хвостатый парнишка собрался линять, страшный противник, как его остальные возле себя терпят. Он еще никого не убил? Похвально. Плохо, что жертва выбрана. От него же гормонами и линькой на лигу тянет и настолько сильно, что сорвало крышу даже у Андрея. Стала понятна некоторая неадекватность собственного поведения, отсутствие тормозов и раздраженность.

Эльфийка, но аромат полевых ромашек упорно говорил в пользу версии драконьего происхождения красавицы, повернулась к Андрею:

– Слова десятника оказались чистой правдой. Эрмиэль, приношу свои извинения. – Она и десятник одновременно поклонились друг другу. Извинения даны и приняты. Урона чести сторон нет. Взгляд зеленых глаз вновь переместился на виновника потасовки. – Я предлагаю тебе присоединиться к вирк, что скажешь?

– Нет.

По тому, как округлились глаза у всех присутствующих на пляже, Андрей понял, что сморозил самую большую глупость, на которую был способен. На лице Питэля за какое-то мгновение сменилась целая гамма чувств, главным из которых было неверие. Как можно отказаться от такой чести? Свита обнажила клинки, рейнджеры на пляже качали головами и мысленно хоронили шкаса. Незнание обычаев и элементарных правил никого до добра не доводило. На таких мелочах сгорают опытные разведчики. Сейчас Андрей ощутил себя Штирлицем, которого замели в гестапо, а он сидит за решеткой, осматривает свою эсэсовскую форму, думает, где допустил провал, и периодически приглаживает волосы под буденовкой. Требовалось срочно спасать положение.

– Я не знаю, кто ты, что означает слово «вирк» и что кроется за твоим предложением. Я-то себя и свои навыки начал вспоминать шесть пятин назад, соглашаться на предложение, не зная, что оно означает, не в моих правилах.

Эрмиэль подскочил к драконе и горячо зашептал некоторые подробности из жизни синеглазого шкаса. Та слушала эльфа и бросала на Андрея быстрые взгляды.

– Андрэ, покажи! – Десятник ткнул себя в грудь. Понятно, гости хотят увидеть след дугара, их интересует восьмиконечный шрам от древесного щупальца. Этого добра не жалко, можно показать. Версия покатила «на ура», за исключением одного минуса – никто не потрудился объяснить значение коротенького слова.

Лесное воинство несколько расслабилось, но продолжало глядеть настороженно, они были в курсе официальных событий. Половина членов свиты делали брезгливые лица, рассматривая Андрея.

– Ания, объясни. – Небожительница сменила гнев на милость.

– Хорошо, госпожа! – От свиты отделилась понравившаяся Андрею персона.

Андрей к вирк не присоединился. Не потому что не захотел, а потому, что необдуманным отказом вывел свою персону за рамки приглашения, но, как бы то ни было, слово прозвучало, и он присоединился к отряду княжны в роли самостоятельного и добровольного помощника. Не сделай он этого, тогда бы за его жизнь не дали бы и ломаного гроша. Драконы такого высокого положения и полета не прощают прямого оскорбления, именно так, и не иначе. Будь на месте Илирры кто-нибудь проще, отказаться не составило бы проблем, но не судьба. Таким особам отказывать не принято. Прозвучавшее «нет» было списано на прорехи в памяти сбежавшего из дугара шкаса, что логически вязалось с воздействием на психику людей деревьев-химер. После того как Ания описала значение коротенького слова, отмазаться стало сложнее, если быть честным, то совсем невозможно.

Короткое слово «вирк», оказалось, вобрало в себя несколько понятий и значений. С одной стороны, оно трактовалось и имело те же значения, что старинный ирландский гейс и табу. С другой, оно являлось испытанием, напоминая нечто вроде гранд-тура у старинных британских аристократов, отправлявших своих отпрысков по чужестранным землям. То бишь мир посмотреть и себя показать. С третьей стороны, это была традиция, возникшая три тысячи лет назад. Согласно ей молодые Владыки неба, готовившиеся принять служение клану или власть над ним же в свои когтистые лапы, проходили суровое испытание на зрелость и самостоятельность, и долг не давал им права отказаться от оного. В данном случае госпожа Илирра приняла вирк, вобравший в себя все понятия одновременно. Она достигла возраста зрелости и должна показать, на что способна. Князь Орой возлагал на дочь большие надежды.

От простого путешествия своеобразный экзамен отличался сонмом ограничений и запретов. Дракон, если он не обладал второй ипостасью, проходил испытание в одиночку, оборотни могли тестироваться в группе или идти как бы в одно лицо, но с группой сопровождения. Во всех случаях родителям запрещалось вмешиваться в дела родного чада и оказывать помощь – сам, все сам. Слова сиды заставили шевельнуться пару мозговых извилин, хм, никто не мешал мамашам и папашам совершить пару элементарных подстав и внедрить в свиту сына или дочери нужных лиц. Как плетутся интриги, всем прекрасно известно, вряд ли кто-то оставит родное чадо совсем без присмотра, тем более драконы. Андрей по себе знал, что такое птенцы. Тыйгу, Рари и Рури привязали его к себе крепче иной веревки, а тут родная кровинка.