История Масуда. 1030-1041 - Абу-л-Фазл Бейхаки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бу Наср возразил: “Ничья рука к этим ценностям не дотянется, поскольку они в крепости Микали; невозможно, чтобы кто-нибудь взял эту крепость. Кутвал, который там есть, — человек разумный и давнишний слуга государя, он сохранит крепость и средства, потому что она обеспечена продовольствием и водой. Бу Сахль и Сури на серахской дороге до Нишабура расставили череду конных гонцов. Весть об этом событии, наверное, дошла до них в три дня, и оба они быстро уехали, а враг, когда неожиданно для него произошло такое дело, сразу, вероятно; не пошел на Нишабур — ему ведь неделю стоять на месте, дабы покончить с боевыми действиями, затем разработать мероприятия, рассыпаться. Покуда враг дойдет до Нишабура, эти двое положат между [ним и собой] расстояние в целый мир”.
Эмир промолвил: “К ним надобно написать письмо с нарочным, как ты посчитаешь лучше”. — “Бесполезно посылать гонца вслепую до тех пор, покуда не станет известно, где они остановились, — ответил Бу Наср. — Когда они попадут в какое-нибудь место и сядут в безопасности, то они тотчас же пришлют гонцов, сообщат [о своем] положении и осведомят высочайшее мнение. Но наша обязанность двух-трех нарочных с записками за государевой печатью отправить в крепость Микили, чтобы ободрить кутвал, несомненно, что и от него прибудет гонец с письмом”. “Надобно написать сейчас же, — сказал эмир, — это одно из неотложных дел”.
Мой наставник пришел в диван и написал записку; ее украсили, царской печатью, и два спешных гонца отправились. Кутвалу было сказано: “Сейчас послано письмо, а вот после михрегана мы [сами] двинемся в Хорасан и пробудем там два года, до тех пор, пока эти беспорядки, не будут устранены. Крепость надлежит хорошо оберегать, принимать меры предосторожности и быть бдительным”.
В пятницу был праздник разговения. Эмир ни стихов не слушал, ни вином себя не услаждал из-за кручины, /547/ что была на сердце, ибо ежечасно как громом поражало какое-нибудь известие, приходившие из Хорасана. В воскресенье Бу Сахль Хамадани, дебир, по повелению эмира был назначен поехать навстречу хаджибу [Субаши] и войску, утешить их в случившемся несчастьи, и подать добрую надежду от лица султанского собрания, так чтобы стыд и печаль у них исчезли. На сей счет мой наставник составил черновик распоряжения, его переписали [набело] и скрепили султанской печатью, и в тот же день, в час предзакатной молитвы, дебир отбыл. На следующий день пришло письмо от везира, очень встревоженное и печальное из-за большого события, кое произошло. Он писал: “Хотя и приключилась эдакая беда, но с помощью преуспеяния и счастья государя все можно поправить, надобно предпринять дела иного рода”. Он прислал и письмо, которое к нему написал Бу Исхак, сын покойного илека Ибрахима[1290], из Узгенда[1291], и сообщил: “Следует осведомить высочайшее мнение об этом и исканию этого человека сблизиться, хотя он и сын врага, пойти навстречу, потоку что он настоящий мужчина, умен, вырвался с отрядом вооруженных всадников от сыновей Али-тегина и слава у него большая, дабы не поднялась смута в другом краю”.
Моему наставнику везир написал очень длинное письмо и высказал все, что было на сердце: “После приговора господа бога, да славится поминание его, эти несчастья вышли от двукратного похода: раз в Хиндустан и раз в Табаристан. Минувшего не воротишь и не восстановишь. Ныне противники достигли столь больших успехов, что никакие салары тут не помогут, ибо двух именитых саларов с эдакими громадными ратями они разбили и забрали много добра. Они осмелели. Дело не пойдет иначе, как в присутствии государя. Государю надобно приняться за дело по-другому и оставить забавы и развлечения, самому сделать смотр воинству, никому [другому] не предоставлять, а разговоры о сбережениях бросить. Сие письмо следует показать [государю] и сказать то, что нужно сообщить раньше, чем состоится свидание, когда в этом смысле будет сказано пространней”.
Это письмо мой наставник представил и сказал, что надлежало. Эмир ответил: “То, что говорит ходжа — верно и его наставления я послушаюсь и поступлю согласно ему. Надобно отписать ему ответ в таком роде, и ты ему отпиши от себя, что следует, в этом же смысле. Что касается Бури-тегина[1292], сына покойного илека, то он муж родовитый и подобные /548/ ему люди ныне [нам] пригодятся. Пусть ходжа напишет ему письмо и сообщит, что о его положении доложено в нашем собрании, дом наш — его дом, пусть присылает посла и напишет письмо в наше присутствие, дабы нам узнать его притязания. То, что наше усмотрение признает нужным, мы соизволим повелеть”. Письмо это было написано и отправлено спешной почтой.
В воскресенье, в десятый день месяца шавваля[1293], хаджиб Субаши прибыл в Газну. [Прямо] с дороги он явился ко двору и склонил голову перед султаном. Эмир обласкал и утешил его, а также несколько человек предводителей, кои прибыли с ним. Они удалились и разошлись по домам, а вслед за ними стали приходить люди и их утешать. Эмир по прибытии хаджиба, через неделю, уединился с ним; совещание продлилось очень долго, и все обстоятельства были установлены. Эмир призывал каждого в отдельности и расспрашивал о положении в Хорасане, о противниках, о хаджибе и о том, как протекало сражение, покуда ему не стало ясно, как солнце, все, что произошло. Поскольку время было такое, что не позволяло кого бы то ни было порицать, то, само собой, он разговаривал только вежливо и любезно. О всем, что было, написали везиру.
В последний день месяца шавваля[1294] от него пришло письмо по поводу Бури-тегина, он говорил: “К Бури-тегину надобно написать от Высокого собрания, ибо то, что писал [государь] к Ахмеду[1295], нами уяснено: и что дом наш — его, и мы-де после михрегана намереваемся пойти в Балх и пусть, мол, теперь пришлет посла и расскажет обстоятельства прихода в Хорасан и какие имеются притязания, дабы о них осведомиться; дескать, то, что окажется ему на благо и будет приличествовать ему, на то и будет соизволение”. Эмир сказал Бу Насру: “Надобно написать на сей счет, что разумно. Обращаться к нему так, чтобы в случае это письмо дойдет до сыновей Али-тегина, то не было бы ущерба”. Мой наставник сочинил письмо, как он умел сочинять, подобающее в подобных
