История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Арабских реформаторов и ваххабитов в османские и постосманские времена объединяло уважение к Ибн Таймийе, сочинения которого они обильно цитировали. Это не означало, что их доктринальная позиция совпадала. Ваххабиты считали всех несогласных с ними мусульман безбожниками или многобожниками. Реформаторы в Османской империи более гибко относились к этому вопросу. Их мнения совпадали с ваххабитами по оценке легитимности иджтихада (индивидуального мнения авторитетного улема в интерпретировании и комментировании богословско-правовых источников). Это делало их противниками официального религиозного истеблишмента Османской империи, который отвергал иджтихад. И ваххабиты, и реформаторы считали необходимым очистить поклонение от «новшеств», особенно суфийских. Но отношение к идеологии и практике суфиев у них различалось8.
Аль-Банна разделял с ваххабитами недоверие к западным ценностям и уверенность в том, что ислам – это и подлинная религия, и набор правил для поведения в современном мире. И «братья-мусульмане», и ваххабиты отвергали западный образ жизни, который разлагает и подрывает мусульманские традиции. Хотя ваххабиты лишь позднее столкнулись с представителями Запада, они разделяли мнение «братьев-мусульман» о западной культуре, которая отождествлялась с безбожием, аморальностью и чрезвычайным индивидуализмом.
В условиях подавляющей мощи западных держав в военной, экономической, политической, культурной и других сферах сторонники «возрожденчества» считали ислам основой для сопротивления Западу.
Различия состояли в том, что Ибн Абд аль-Ваххаб в свое время действовал в феодально-племенном обществе, где не было западного влияния, в то время как идеи «братьев-мусульман» были реакцией на конкретное европейское доминирование и культурное вторжение. В каких-то доктринерских вопросах «братья-мусульмане» отличались от ваххабитов. В частности, аль-Банна отрицал практику суфиев лишь в той степени, в которой она противоречила Корану и сунне. Он был не против индивидуального и группового зикра. Но именно зикр ваххабиты считали «незаконным новшеством» суфиев9. Аль-Банна не разделял точку зрения ваххабитов, считавших, что большинство мусульман были идолопоклонниками.
Пока что во многом идеи о необходимости противостоять западным ценностям совпадали у тех и других. Более опасные расхождения заключались в том, что ваххабиты всегда поддерживали саудовскую монархию и жили за счет ее щедрот, а аль-Банна вообще отрицал легитимность наследственной монархии в исламе. Невозможно даже предположить, что эта точка зрения могла быть популярной среди саудовских улемов.
Сейид Кутб был категоричен в своей оценке современного исламского общества как «джахилийи» (доисламского язычества и варварства). Он призывал к борьбе не только с Западом во всех его формах, но и с современными исламскими правителями, считая их всех (от националистов до монархов) коррумпированными слугами США или в целом Запада. Он практически отошел от логики Ибн Таймийи, который запрещал бунт против любого правителя, даже грешника, если он не заставляет подданных нарушать законы шариата. Кутб призывал к революционному свержению правителей джахилийи, чтобы создать общество по идеальным исламским канонам, как во времена пророка Мухаммеда. По Кутбу, когда во главе государства в условиях джахалийи стоит правитель-безбожник, он заслуживает смерти10. Естественно, что такая постановка проблемы не устраивала ваххабитских улемов. Работы Кутба в Саудовской Аравии замалчивались и лишь изредка издавались ограниченным тиражом.
Это не помешало предоставить его брату место профессора в одном из высших мусульманских университетов Королевства.
Надо учитывать, что «братья-мусульмане» были разными в разных странах и внутри организации. Среди них были сторонники различных идей и методов борьбы. Сирийские «братья-мусульмане» вступили на путь терроризма против националистического баасистского режима Хафеза Асада, который пошел на жестокую расправу с этой организацией. Египетские «братья-мусульмане» в своем большинстве проявили готовность в какой-то степени «играть по чужим правилам» и приняли участие в выборах в парламент, укрепляя свои позиции внутри страны. Правительство Египта не препятствовало активистам из числа «братьев» участвовать в войне афганской оппозиции против марксистского режима.
До поры до времени все различия между ваххабитами и «братьями» откладывались в сторону.
На Ближнем Востоке в то время господствовали именно националистические идеи, которые приводили к переворотам, свержению монархий в Египте, Ираке, Йемене, Ливии. Национализм означал одну из форм антиколониальной идеологии и был одновременно направлен на снижение роли религии в обществе.
В своем противостоянии с насеровским Египтом и коммунистическими идеями саудовский кронпринц, а затем король Фейсал, политический союзник США, сделал основной упор на исламские ценности, создав Всемирную исламскую лигу и исламский университет в Медине, где три четверти студентов были иностранцами. Пропаганда ислама в его ваххабитском (салафитском) исполнении подпитывалась растущими доходами от нефти.
В годы преследований «братьев» в Египте, Сирии и Ираке Саудовская Аравии и княжества Персидского залива открыли им двери. Бурное развитие образования, в том числе религиозного, требовало преподавателей, которых просто не хватало. «Братья»-иммигранты заняли уверенные позиции в системе образования, а их численность и зарплаты росли вместе с нефтяными доходами. Правда, руководящие посты в ваххабитской корпорации улемов им были недоступны. Но под их влиянием появились местные вероучители – в основном среди молодежи, которые проповедовали взгляды реформаторского толка (движение «Сахва» – «Возрождение»)11. Идеология «Сахва» была скорее гибридом ваххабизма и доктрины «братьев-мусульман», но первые годы она не затрагивала политических основ режима.
Для США и их союзников выпады против западной системы ценностей в условиях холодной войны против СССР были не особо опасны. Они поддерживали исламистов всех цветов и оттенков с их антикоммунистическими и антисоветскими взглядами и считали джихадистов союзниками США.
Периодом наивысшего сотрудничества ваххабитов, «братьев-мусульман», исламистов из Южной Азии была война в Афганистане против СССР и покровительствуемого им марксистского режима. Оппозиция получила поддержку США – Саудовской Аравии – Пакистана вооружениями и финансами, созданием тренировочных лагерей. Кадры джихадистов пополнялись из всех стран мусульманского мира.
Вывод советских войск из Афганистана в 1989 г. открыл возможности для победы вооруженной оппозиции, а затем и новому витку гражданской войны. Прошедшие через Афганистан джихадисты рассеялись по другим странам и стали базой движений экстремистов.
От догматических разногласий к политической борьбе.
Разрыв между ваххабитами и «братьями-мусульманами» произошел во время войны, которую вела коалиция во главе с США (1990–1991) против Ирака, оккупировавшего Кувейт.
Недовольство саудовским руководством, которое позволило армии «неверных» расположиться на территории, где находятся главные мусульманские святыни, вызвало обвинение в адрес королевской семьи, которая «пошла на сговор» с США во имя западных, а не мусульманских интересов. Волна протестов «братьев» и их сторонников охватила Египет, Тунис, Иорданию и саму Саудовскую Аравию. «Братья-мусульмане» переместились в «проиракский» лагерь, то есть практически поддерживали светский баасистский режим против ваххабитской монархии. В мусульманском
