Третья сила. Сорвать Блицкриг! - Федор Вихрев

Док сноровисто подготовил себе оружие из трофеев — противотанковую гранату и четыре «лимонки». Противотанковую поставил пока в уголок, две «лимонки», разогнув усики предохранительной чеки, повесил кольцами на пришитые к портупее крючки, две взял в руки, пропустив большие пальцы рук в кольца гранаты, зажатой в другой руке. Убедился, что Самурай запер решетку и ушел контролировать вход, встал сбоку от двери. Резко выдохнул воздух, рванул кольца из первых двух «лимонок», толкнул дверь, шагнул в проем…

Немцы в казарме, обернувшись на шум к двери, увидели лейтенанта вермахта, стоящего на пороге с опущенными вниз руками. Синхронно взмахнув ими, он отправил в полет два небольших предмета, один — ко второй двери, второй — в дальний угол. Тут же, без промедления, схватился за висящие на портупее две гранаты и, разводя руки в стороны, одним слитным движением сорвал их с крючков и отправил в стороны ближних углов. Раньше чем кто-то успел сообразить, в чем дело, странный лейтенант рванул на себя дверь и выскочил обратно в оружейку.

Прижавшись спиной к простенку, Док присел на корточки, хватая противотанковый «гостинец». Переждав два двойных взрыва, перекрывших разноголосый гогот, боец взвел ударный взрыватель и, распахнув ударом ноги остатки двери, бросил гранату в центр комнаты, метнувшись в первую комнату караулки.

Первая победа

Пара Bf-109 легко скользила в воздухе. Свободная охота, основной прием во Франции и Польше, на Востоке стремительно превращалась в непозволительную роскошь. Здесь все чаще приходится драться насмерть, стараясь вытеснить машины «иванов» из района патрулирования. Или удержаться в нем самим. Или крутиться в «собачьей свалке», связывая боем истребители прикрытия. Или продираться сквозь огонь воздушных стрелков, стараясь достать закованные в броню штурмовики русских…

Поэтому фельдфебель Краухе был более чем доволен этим вылетом — в конце концов, для перехвата и прикрытия есть другие пары. А он со своим ведомым — лучшие охотники эскадрильи. Никто не будет забивать гвозди будильником, правда ведь? Одно плохо — ни одного русского они не обнаружили, ни в небе, ни на земле, обидно будет возвращаться ни с чем.

Внизу мелькнуло что-то непонятное, и Краухе слегка довернул машину, стараясь разглядеть, что там. Кажется, автомобильная колонна? Ну-с, посмотрим. Зениток вроде нет. Значит — вперед! И пара «худых», заложив крутой вираж, начала стремительную атаку на короткую колонну…

— Во-о-здух! — Машины бросились врассыпную, а мехвод «Вяза» привычно вывел зенитку на обочину. Даша отчетливо видела пару «мессеров», атакующих машины. Будь это пулеметная счетверенка, она бы уже стреляла, но «Вяз»… Он большой, он непривычный, тяжелый, непослушный. Короткая очередь ушла непонятно куда, не причинив вреда самолетам. Ох, недаром командир зенитчиков поставил их машину именно сюда. Вероятность попасть под внезапный удар именно в этой части колонны крайне мала и у сестер будет время освоиться. В теории. Сейчас времени не было — немцы шли на второй заход, решив подстраховаться и уничтожить проявившую себя зенитку и стиснув зубы, девушка ловила в прицел стремительно растущий и плюющийся огнем силуэт…

…Так, ошибка — зенитки все же были. Вернее, зенитка, одна. С криворуким наводчиком — даже сапожник стреляет лучше. Краухе усмехнулся — похоже, сегодня к сбитым русским самолетам прибавится одна зенитка, что тоже неплохо. Силуэт зенитки, похожий на силуэт маленького танка, плотно влип в прицел, и «стодевятый» задрожал от очередей пулеметов и пушки. Следом потянулись очереди ведомого. Трассы ударили по машине, разлетаясь красивым фейерверком рикошетов. Неожиданно набежал туман, скрывший дорогу, русскую зенитку, выбросившую толстые красные шнуры из обоих стволов. Краухе потянул штурвал на себя, выводя машину из пикирования, и не почувствовал привычного сопротивления рукоятки…

…Свинцовый ливень ударил по машине, наполняя пространство металлическим звоном. Даша неотрывно следила за ведущим «худым», одновременно пробуя рукоятки наведения «Вяза». Рывков не любишь? Хорошо, поняла. Плавным движением спарка стволов повернулась в сторону немца, и «Вяз», уже послушный воле девушки, загрохотал, выбрасывая тысячу снарядов в минуту. Ведущий «мессер» вспыхнул, потом — полыхнул взрывом, превращаясь в огненный шар. Второй, непостижимым маневром увернувшись от настигающих его очередей, уходил, густо дымя форсируемым мотором.

Ника

Я всегда пыталась понять, в чем различие между прошлым и будущим? Именно так — между ними и нами. То, что сразу бросается в глаза, — мы двигаемся по-другому. Не знаю, как это сказать, наверное, резче, по меньшей траектории, экономнее, что ли… Будто подсознательно просчитываем наиболее рациональный маршрут. И еще… мы двигаемся больше. Для начала я смотрела, как солдаты стреляют. Даже в три мишени, стоящие на расстоянии друг от друга и под углом, они пытаются поразить с одного места. Редкие умники делали пару шагов и все. Теряли время и скорость. А ведь была куча способов сделать это быстрее — перевороты, выстрелы снизу, кувырки… Последние мишени всегда ставились напротив — справа и слева. Все стреляли сначала в одну с правой руки, а потом, так же стоя, поворачивались — и с левой в другую. А раскрыть руки и сразу в две? Не додумались… Пришлось учить. И учиться самой. Потому что в теории это выглядело здорово, а вот на практике…

Я уже год на войне. Много? Мало? Год, который можно со спокойной совестью посчитать за десять в мирной жизни. Жалею ли я о том, что попала сюда? Не знаю. Не могу сказать. Я стала другой. И меня изменила не война, хотя она ломает психику дай боже… я сломалась тогда, когда поняла, что мне воевать нравится. Я испугалась себя. Если бы не Леха, я, может быть, вообще бы замкнулась, но он не позволил. Удержал на самом краю. Собой удержал. Тем, что понял, насколько мы разные, и позволил быть собой.

С момента его пленения моя крыша удерживалась на одном гвоздике. Ржавом и кривом. Казалось, что весь мир, все люди против меня. Одни задерживают, другие придираются, третьи просто ненавидят… будто чувствуют мою инаковость. Хотелось убивать. Нельзя… было. И будто спущенная пружина — разрешение на взлет! Кто сказал, что войти в клетку с девятерыми фрицами это Мэрисьюшно? А пошли они все! Радостное безумие захлестывает, рвется горлом, повисает кривой усмешкой… А вот и взрыв! Ну что ж, получайте — цыганочка с выходом!

Цыганочку пришлось плясать по полной программе. С притопами и прихлопами, вернее, с кувырками и полусальто. А иначе никак — замрешь на месте и считай — труп. Немцы, не привыкшие к обезьяньим скачкам, выполняемым женщиной в разорванной юбке, сначала офонарели, что было вполне ожидаемо, а потом уже было поздно. Надо отдать им должное — они все-таки стреляли. Сбивчиво, бесприцельно, но умерли с пистолетами в руках. Только один, последний, поднял руки. Так и сполз по стенке с поднятыми руками и дыркой между бровей.

Я присела на столе и еще раз обвела взглядом кабинет. Шальная мысль о коллекции фуражек Коха и Эрха в пику Букварю с его гудериановской мелькнула и тут же улетучилась. Из меня коллекционер никакой — не люблю я собирательство. Что за радость меряться, у кого трофей круче? Или толще.

Вытащила из-под пиджака веревку. Один конец к батарее, другой в открытое окно. Не дай боги, ребята не успели открыть такое же окно на первом этаже, — будет весело! Ладно, не думать о плохом! Но вот о чемоданчике, что около стола стоит, подумать стоит. Документы со стола — туда, комком. Теперь — ходу, срочно!

Секундой позже, оттолкнувшись от подоконника и отправляя свое тело в полет, я услышала как громыхнула дверь и в кабинет влетела охрана. Поздно, мальчики! Кто вам доктор, что вы целых тридцать секунд собирались?

Окно, на мое счастье, было уже открыто. Я покатилась по полу, гася скорость, и чуть не врезалась в СБ. Улыбнулась.

— Вперед! Время! — рявкнула уже на бегу, скорее по привычке, чем по необходимости.

По коридору направо, налево. Все зачищено идеально — ни одного живого фрица. Взрыв заставляет вжаться в стену и на несколько секунд потерять темп. Ничего, немцы потеряли не только темп. Док рванул трофейной взрывчаткой основную лестницу. Вынырнул из поднявшейся взрывом пыли Самурай. Перепачканный кровью, довольный. Улыбка до ушей. Махнул рукой — сюда! Еще одна дверь — и мы на улице. Прыгая в машину, я успела мельком глянуть на часы — вся операция с момента, как я встала из-за своей печатной машинки, заняла одну минуту сорок восемь секунд. Что ж, можно считать, что по времени мы уложились.

Саня

— Я этих баб научу, как стрелять!!! Я им покажу!!! Они мне сапоги чистить будут!! — орал забрызганный кровью и мозгами особист на бегу, направляясь к «Вязу» сестер. — Эй, кто там такой меткий? Вылазь!