Объяснение священной книги псалмов - Григорий Разумовский

Пс. 99:3 Уведите, яко Господь Той есть Бог наш: Той сотвори нас, а не мы: мы же людие Его и овцы пажити Его.

Продолжая ту же мысль о ближайшем общении верных с Богом, пророк как бы с некоторым укором обращается к неверным и неблагодарным людям, которые, забывая Бога, не сознают ни своего происхождения, ни своей совершенной зависимости от воли Божией. Вы должны, как бы так говорит пророк, понять, кто есть Бог наш, и кто мы; не сами собой мы явились в мир, а Он, Господь Бог наш есть Творец наш и Виновник нашего бытия. При этом он тут же указывает прикровенно и на духовное возрождение верующих чрез Иисуса Христа, явившегося в мир, дабы «явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей», чтобы все знали и помнили, что и все те, которые были «чужды заветов обетования и были безбожники в мире», теперь «во Христе Иисусе бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою» (Ефес. 2:7, 12). Нужно всем познать (уведите) и уверовать, что Господь Той есть Бог наш, а мы наследие Его, народ Его и овцы паствы Его. Пусть Дарвин и все последователи его, опирающиеся на нетвердое основание науки и непросвещенные светом истины, пусть познают, что не «от обезьяны» и не от «вечных» якобы «атомов» произошли люди, а Господь Бог, Той сотворил «от единыя крове весь род человеческий.., дабы они искали Бога, хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян. 17:26–27).

Пс. 99:4–5 Внидите во врата Его во исповедании, во дворы его в пениих: исповедайтеся Ему, хвалите имя Его. Яко благ Господь, в век милость его, и даже до рода и рода истина Его.

Слова врата и дворы употреблены здесь соответственно устроению храма Иерусалимского, который состоял из двух частей: собственно храма и двора, окружавшего храм. Передняя часть храма была предназначена (в первой половине ее, до внутренней завесы) для входа в нее с кадилом и благовонным курением священников, а двор храма, в который входили чрез врата все израильтяне и даже иноплеменники, назначен для жертвоприношений, которые совершались священниками. Таким образом, в вышеозначенных стихах пророк напоминает всем верующим, что они должны воздавать Богу благодарственное исповедание соответственно с тем, как установлено предписаниями Закона: входите в врата Его с славословием, во дворы Его с хвалою. Тут же указывает и причины, или основания, по которым должно воздавать благодарственное исповедание Господу Богу: первое — то, что Он Благ: яко благ Господь; второе — что Он милостив: в век милость Его и третье — что Он истинен: даже до рода и рода истина Его. Хвалить и прославлять Бога мы должны на всяком месте, но есть и особенное место для торжественной хвалы и благодарения Богу — это место есть храм Божий, предназначенный для молитвы и богослужения, где и мы созерцаем Бога, невидимо присутствующего в священных тайнах, равно как и Он Сам зрит и выслушивает молитвы наши, как изрек Он, явившись нощию царю еврейскому Соломону: «Ныне очи Мои будут отверсты, и уши Мои послушне к молению места сего: и ныне избрах и освятих дом сей, да будет имя Мое ту даже до века, и будут очи мои и сердце Мое ту вся дни» (2 Пар. 7:12, 15–17). По объяснению блж Феодорита, «вратами и дворами Божиими пророк называет здесь церкви (христиан), потому что они дают доступ к Нему» [6, с 474].

Псалом 100

Сей псалом имеет надписание: Псалом Давиду. Блж. Феодорит, не отрицая принадлежности сего псалма Давиду, на основании мыслей и чувств, выраженных в 8‑м стихе сего псалма, говорит, что Давид, по предведению, изобразил здесь благочестивого царя иудейского Иосию, который во время царствования своего совершил много добродетелей, истребил идолопоклонство и жрецов идольских (см. 4 Цар., гл. 22 и 23) и таким образом представил образец совершенного и богоугодно живущего человека для наставления нашего в том, какую жизнь должно проводить желающим достигнуть Царства Небесного [6, с. 475]. Другие же из толковников думают, что Давид изображает здесь самого себя и открывает Богу чувства своей души, когда рассказывает о том что решил сделать и даже делал после того, как воспользовался мирным завладением двенадцати колен израильских. Псалом составлен Давидом вскоре после того, как он принял начальство над двенадцатиколенным царством. Весь псалом представляет идеальный образ того, каков должен быть добрый государь в своем царстве как по отношению лично к себе, так и в отношении к своим подданным.

Пс. 100:1–2 Милость и суд воспою тебе, Господи: пою и разумею в пути непорочне: когда приидеши ко мне? Прехождах в незлобии сердца моего посреде дому моего.

Здесь прежде всего является вопрос: какую, или чью, милость, а также — чей суд хочет воспевать здесь пророк: милость Божию к нему или к народу, или свою (его, Давида) милость по отношению к его подданным? В некоторых предыдущих псалмах (например, 88:2) он воспевает милости Божии к народу израильскому. Здесь же, судя по связи с последующими словами, а также и со всем содержанием псалма, он хочет прославлять милость, или милосердие, как добродетель, отличающую людей благочестивых, желающих нелицемерно служить Богу. А вместе с милостью он решил воспеть и суд, или правосудие, и не только вообще, но и в частности — в отношении к самому себе, т. е., как использовал он эти качества милость и суд — в отношении к ближним, как подданным вверенного ему царства. Итак, начиная псаломскую песнь, пророк так говорит Господу Богу: милосердие Твое, Господи, которым ежедневно я пользуюсь и которым Ты щадишь меня, а также и суд Твой, или правду Твою, которою охраняешь и защищаешь меня, я воспою Тебе, Господи, — и голосом, и игрою на музыкальных инструментах. Что касается суда Твоего, Господи, которым обыкновенно Ты наказываешь за грехи, и так как воспоминание о нем повергает грешника в отчаяние, а надежда на милосердие Твое рождает беспечность, — то я буду воспевать не один только суд, и не одно только милосердие, но вместе: и милость, и суд. Потому что, судя по–человечески, милость без правды есть слабость, а правда без милости есть жестокость, и потому во всех действиях Божиих непрестанно проявляются и та, и другая, т. е., и милость, и правда, или суд. Буду, впрочем, говорит он, не только петь, но и разумно применять в своей жизни (пою и разумею в пути непорочне). Буду прилежно размышлять о предлежащем мне подвиге, подъятом вместе с достоинством и званием царя, постараюсь звание мое сохранить и носить непорочно, и надеюсь все это получить, или достигнуть, не своими силами, но с помощью благодати Твоей, Господи (когда приидеши ко мне), которая, пришедши ко мне, просветит меня, вразумит и научит. В той же мысли и с теми же чувствами и все добрые христиане молятся Богу, Духу Святому так «Царю Небесный… прииди и вселися в ны». И Господь Иисус Христос эту веру и молитву нашу к Святому Духу утверждает в Святом Евангелии такими словами, обращенными к ученикам Его: «Бог Дух истины, Которого мир не видит и не знает, а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет». И далее, Он говорит еще: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и мы придем к нему и обитель у него сотворим. О сих словах Святого Евангелия мы редко вспоминаем, но святой царь и пророк Давид еще прежде, чем они были изречены, уже крепко веровал в силу их, и они в точности исполнялись на нем, потому что сердце его всегда сохранялось и пребывало в незлобии (прихождах в незлобии сердца моего), т. е., он препровождал жизнь добронравственную, всегда помышлял о добродетели, желал добра и услаждался добром, он опасался, чтобы не осквернить сердце порочными мыслями и желаниями, потому что хорошо знал, что от сердца происходят и жизнь, и смерть. Одинаково благопристойно и с достоинством он держал себя везде и всюду, не только в общих собраниях, при многолюдстве, но и посреде дому своего, т. е., наедине у себя, во внутренних покоях дома своего.

Пс. 100:3–5 Не предлагах пред очима моима вещь законопреступную: творящыя преступление возненавидех не прильпе мне сердце строптиво: уклоняющегося от мене лукаваго не познах. Оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях: гордым оком и несытым сердцем, с сим не ядях.

Здесь пророк говорит уже прямо о себе лично и, конечно, не для того, чтобы восхвалить себя или вызвать похвальные отзывы о себе со стороны других, так как был кроток и не честолюбив, как и вообще все благочестивые и богоугодные люди, но с тою целию, чтобы примером своим научить преемников, в особенности же сына своего Соломона, а с тем вместе доставить пользу и всем нам, читающим и послушающим его псаломские наставления. Он говорит, что никакого противозаконного дела (вещь законопреступную) он не допускал в своем присутствии (пред очима моима), т. е., не только не имел цели или намерения допустить что–либо законопреступное, но чувствовал ненависть к творящим преступление: как к людям, явно согрешающим и беззаконнующим. Не прилеплялось, т. е., не могло быть сочувственным мне, сердце лукавое, непокорное, развращенное (не прильпе мне сердце строптиво); всякий, кто имел такое сердце, уклонялся от меня и я не признавал его за человека, достойного служить при царском дворе (см. Еф. 7:4). Далее, в следующих изречениях пророка, прямо открывается царственная добродетель его, выразительно проявляющая милость и суд его как царя. Так как многие из окружающих царя не столько по ревности о правде сколько из ненависти к ближним, которых считают своими врагами составляют лживые доносы на них для того, чтобы погубить их, и своими тайными клеветами отягощают судьбу их, как это видно из истории, описанной в книге Есфирь (гл. 7), то Давид, как мудрый и правосудный царь, таких клеветников лишал своего царского доверия (сего изгонях), — людей гордых и корыстолюбивых, или жадных, таких, которые не удовлетворялись никакими почестями и никаким обогащением, он не допускал до участия в своем царском столе (гордым оком и несытым сердцем, с сим неядях). Последним выражением указывается вообще на то, что Давид, как царь, не только не оказывал внимания и не имел содружества с людьми, преданными гордости и любостяжательности, но и никакого не имел с ними общения, как с людьми недостойными.