Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов

а лишь в стремлении к благу, даже О. с. сам в этом убедился и благодарил меня за мою отеческую заботливость.

Людвиг ван Бетховен, опекун моего племянника Карла ван Бетховена.

Вена, 1 февраля 1818.

Вена, 6 июля 1819 г. Почтеннейший Магистрат!

Как известно главному опекунскому совету, полученное волею моего покойного брата и впоследствии признанное за мною судом, а также магистратом, право единственного опекуна над моим племянником Карлом ван Бетховеном несколько времени тому назад передал я члену магистрата господину Тушеру в надежде, что при участии такого посредника всякое дальнейшее вмешательство со стороны матери раз навсегда будет устранено.

Результаты, к сожалению, слишком плачевные, доказали, что мое вышеуказанное предположение, согласованное с желанием и намерением главного опекунского совета, не только не сбылось, но привело к совершенно обратному, так как мать сумела использовать это нововведение лишь в целях своих неустанных происков, чтобы причинить еще больше вреда.

Это печальное последствие и тяжелое сознание его вынудили члена магистрата г. Тушера, признанного мною и даже самим главным опекунским советом самым подходящим посредником в таком важном и ответственном деле, отказаться от звания опекуна, так как было очевидно, что иначе намеченная цель достигнута не будет. Тотчас же я вновь принял на себя, в виду намерения и предположения, что вышеуказанная цель могла быть достигнута при посредничестве г. Тушера в качестве опекуна, переданную ему опеку, и помня последнюю волю моего покойного брата и предыдущее постановление областного суда, а также настоящее главного опекунского совета, и уже в качестве опекуна опять принял необходимые меры для дальнейшего тщательного образования опекаемого мною племянника, в полной уверенности, что благополучие его будет восстановлено только таким путем, согласно этому я уже поместил его в Иозефштате на Кайзергассе, в доме графа Хотека в пансион г. Блехлингера, каковой при нынешних обстоятельствах во всех отношениях нахожу самым подходящим учебным заведением.

Заявляя о вышеизложенном главному опекунскому совету в качестве опекуна, я, вместе с сим, покорнейше прошу оградить опекаемого мною племянника и оставить в нынешнем положении, не подвергая его беспокойству, что является единственной потребностью, которую следует соблюсти во всей строгости на пользу ему, чтобы он вновь мог сосредоточиться и предаться тем занятиям, которые соответствуют его будущему назначению. Посему прошу сделать нужные указания директору этого учебного заведения, господину Блехлингеру, чтобы он мог отклонять неуместные и мешающие занятиям посещения матери с должной твердостью, согласно его полномочиям. Более ничего не требуется. В случае значительного и необходимого изменения в деле воспитания опекаемого мною, не замедлю я сделать следуемое сообщение главному опекунскому совету, как делал прежде обл. суду согласно установленному в таких делах порядку.

Людвиг ван Бетховен.

Вена, 6 июля 1819 г.

Памятник Бетховену. Художник и скульптор Макс Клингер. 1902

30 октября 1819. Почтеннейший магистрат!

В ноябре 1815 г. мой брат, Карл ван Бетховен, скончался и оставил 12-летнего мальчика Карла.

В своем завещании, А, § 5, он возложил на меня опеку над этим мальчиком, и в приписке В выразил желание, чтобы вдова его, Иоганна, приняла в этом участие, прибавив, что в интересах ее сына он советует ей быть уступчивой, это ясно выраженное желание отца, равно как и ст. 108 закона о ближайших родственниках, предоставляют мне бесспорно право опеки над моим племянником Карлом ван Бетховеном, и областной суд, собрав все справки, декретом W возложил на меня эту опеку, совершенно исключив вдову Иоганну ван Бетховен.

Вследствие моего выезда на некоторое время по делам, я не препятствовал назначению заместителя от суда, каковым был назначен г-н судебный пристав Нусбек.

Так как я вновь поселился здесь навсегда и благополучие мальчика мне очень дорого, то мой долг и моя любовь к нему требуют, чтобы я вновь принял возложенную на меня опеку, тем более что мальчик вступает в такой возраст, когда образование и воспитание его требуют особенной тщательности и больших расходов; от этого образования зависит вся его будущность, каковая не может быть поставлена в зависимость от одной только женщины, его матери, так как у нее нет ни стремлений, ни сил заняться тем, что составляет правильное и подобающее мужчине воспитание.

Тем более я должен настаивать на этой опеке, что слышал будто из-за недостатка средств его хотят взять из пансиона, куда я его определил, и мать хочет оставить его у себя дома. Таким образом она намерена проживать причитающиеся ему ничтожные проценты, а ту половину пенсии, которую согласно пункту В она должна тратить на него, будет приберегать себе.

Ввиду того, что я до сих пор проявлял отеческие заботы о своем племяннике, то в будущем намерен делать все от меня зависящее собственными средствами. Надежды покойного отца его и ожидания мои от этого талантливого мальчика будут оправданы, и он станет достойным человеком и гражданином.

В заключение сего прошу почтенный магистрат повелеть судебному приставу Нусбеку сложить с себя временную опеку и немедленно передать мне опеку над моим племянником Карлом ван Бетховеном.

7 января 1820 г.

Высокочтимый Императорский и Королевский нижне-австрийский апелляционный суд!

Прошением под литерою А ходатайствовал я о передаче опекунства над моим племянником Карлом ван Бетховеном, но почтенный магистрат указал мне на прежнее постановление.

На прошение В последовало то же самое решение.

Это я считаю для себя тем более оскорбительным, что не только пренебрегали моими правами, но даже интересы моего племянника не были удостоены внимания. Поэтому вынужден я представить свое обоснованное прошение прямо высшему апелляционному суду и ходатайствовать о передаче мне снова опекунства над моим племянником.

К тому имеются следующие простые основания: во-первых, как по завещанию покойного отца моего племянника, так и по закону, я призван к этому опекунству, которое окружной суд возложил также на меня, т. е. с исключением матери. Когда же затем обстоятельства отозвали меня отсюда, я согласился с тем, чтобы на время ad interim был назначен судебный пристав г. Нусбек. Но с тех пор, как я вновь постоянно живу здесь, интересы моего племянника требуют от меня, чтобы я снова взял на себя эту опеку.

Во-вторых, мой племянник вступает в тот возраст, когда ему должно быть дано более высокое образование. Ни мать, ни теперешний опекун не способны руководить мальчиком в этих научных занятиях. Первая, потому что женщина, и, как видно из документов, не безупречного поведения, чтобы не сказать больше. Поэтому окружной суд лишил ее опекунства. Трудно понять, как мог почтенный магистрат назначить ее вновь. Второй, потому что, с одной стороны, у него, как у городского судебного пристава, заведование домами