Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Трудно себе представить более низкое и подлое толкование гитлеровской агрессии, чем его речь от 9 октября 1941 г., в которой среди прочего говорилось следующее:

«... и мы особо благодарны за эти молниеносные победы потому, что, как фюрер это подчеркнул в прошлую пятницу, они дали нам возможность предпринять организацию Европы и вывезти сокровища нашего старого материка уже в самый разгар войны, не будучи связанными необходимостью держать под ружьем миллионы германских солдат...»

Возможно, что сокрытие военных преступлений явилось основным принципом пропаганды Фриче. Я цитирую: «Но решающую роль для нас в этом информационном аппарате играют не подробности, а фундаментальная основа, на которой строится пропаганда. Решающим является вера в чистоту руководителей государства, на которую должен опираться каждый журналист».

Практически почти до самого конца Фриче поддерживал прекрасные отношения с Геббельсом. Когда Трибунал представит себе, каким крайним экстремистом и яростным антисемитом, по описанию других подсудимых, являлся Геббельс, трудно вообразить, что поклонение его ближайшего сотрудника могло быть основано на невинном неведении.

Обвинение утверждает, что смехотворным является то положение, в котором этот человек старается вас убедить, что, будучи в неведении об этих ужасах, он призывал и убеждал немецкий народ следовать по пути своей гибели. Фриче разделяет со Штрейхером, Розенбергом и Ширахом ответственность за полнейшее падение германского народа; это они «закрыли перед человечеством врата милосердия». Из-за них происходили события, подобные тем, которые имели место на еврейском кладбище в Швеце в воскресенье утром в октябре 1939 г., где совершались убийства женщин и детей, привезенных туда на грузовике, убийства, которые кейтелевские «честные солдаты» германской армии наблюдали без ропота и сомнений. Вспомните, как об этом рассказали трое из них (я цитирую):

«В субботу утром один товарищ по роте рассказал мне, что в тот день некоторое число поляков было расстреляно на еврейском кладбище. Весть об этом разнеслась по роте с молниеносной быстротой. На следующее утро я отправился на это кладбище в 8 часов утра с двумя товарищами по роте. Там я увидел очень много солдат из других рот нашего батальона, а также из частей, стоявших в Швеце. На кладбище находилось приблизительно от 200 до 300 солдат. В 9 часов 30 минут прибыл автобус, в котором были женщины и дети. Я стоял у общих могил, приготовленных заранее, и видел, как одна женщина шла от автобуса ко рвам, держа правой рукой за руку мальчика, а левой — одну или двух девочек. Несколько секунд спустя я увидел, что женщина стоит в могиле, а эсэсовцы подают ей одного из мальчиков. Затем мы повернулись и пошли, так как я не хотел и не мог быть свидетелем расстрела этих детей. Тотчас же вслед за этим я услышал выстрелы. Вскоре после этого прибыл еще один автобус, в котором были поляки. Один эсэсовец закричал солдатам, стоящим вокруг: «Теперь вы все можете подойти ближе и посмотреть!» Тогда я подошел еще раз и увидел, как группа в четыре человека опускалась в ту же самую общую могилу, в которой была расстреляна ранее та женщина. Им приказали лечь, затем их умертвили выстрелом в затылок с очень близкого расстояния. Куски человеческих тел и мозги валялись повсюду в могиле, и ими была запятнана военная форма наблюдавших за этой картиной солдат. У самого края могильного рва стояло около восьмидесяти солдат. Все происходящее могли также наблюдать жители города из окон своих домов напротив еврейского кладбища».

Вас просят поверить тому, что эти 21 человек министров и ведущих государственных деятелей не знали об этом и не отвечали за это. Вам надлежит решить этот вопрос.

Много лет тому назад Гете сказал про германский народ, что однажды судьба его накажет...

«Накажет его, потому что он предал самого себя и не хотел оставаться тем, что он есть. Грустно, что он не знает прелестей истины; отвратительно, что ему так дороги туман, дым и отвратительная неумеренность; достойно сожаления, что он искренне подчиняется любому безумному негодяю, который обращается к его самым низменным инстинктам, который поощряет его пороки и поучает его понимать национализм как разобщение и жестокость».

Как пророчески звучат его слова, так как ведь именно они — эти безумные негодяи, совершили эти деяния.

Возможно, что некоторые больше виноваты, чем другие; некоторые играли более деятельную и более непосредственную роль, чем другие, в этих ужасающих преступлениях. Но, когда эти преступления таковы, как те, которые вы должны рассматривать здесь: обращение в рабство, массовые убийства и всемирная война, когда последствия преступлений выражаются в смерти свыше 20 миллионов наших собратьев, опустошении целого материка, распространении по всему миру неописуемых трагедий и страданий, каким же смягчающим обстоятельством может явиться то, что некоторые играли меньшую роль, чем другие, что некоторые были главными персонажами, а другие — более второстепенными? Какое имеет значение тот факт, что некоторые заслужили стократную смерть, тогда как другие заслужили миллион смертей?

В некотором отношении судьба этих людей значит очень немного, их личная возможность творить зло навсегда уничтожена. Они обвиняли и дискредитировали один другого и в конце концов уничтожили легенду, которую они создали вокруг образа своего фюрера. Но от их судьбы может еще зависеть очень многое, так как будущее правды и справедливости в отношениях между народами всего мира, надежда на международное сотрудничество в будущем в деле совершения правосудия находятся в ваших руках. Этот процесс должен стать краеугольным камнем в истории цивилизации, принеся не только возмездие этим преступникам, не только показав, что в конце концов право торжествует над злом, но также показав, что все люди во всем мире (и здесь я не делаю разницы между друзьями и врагами) теперь будут определенно знать, что отдельный человек должен стоять выше государства. Государство и закон созданы для человека с тем, чтобы он с их помощью мог более полно пользоваться жизнью, жить более целесообразно и более достойно. Государства могут быть великими и могучими. В конечном итоге права человека, созданного, как все люди, по образу и подобию божьему, являются самыми важными. Когда какое-нибудь государство либо потому, что, как в данном случае, его руководители жаждали власти, территорий, либо под тем благовидным предлогом, что цель оправдывает средства, нарушает этот принцип, он, возможно, временно придет в забвение и останется в тени. Но он вечен, и в конечном итоге он станет еще более непоколебимым, и вечная его сущность станет еще более очевидной. Итак, после этой голгофы, через которую заставили пройти человечество, человечество, которое борется теперь за то, чтобы восстановить во всех странах мира самые обычные и простейшие вещи: свободу, любовь, взаимопонимание, обращается к настоящему Трибуналу и восклицает: «Вот наши законы, пусть они восторжествуют!».

И тогда, как мы должны надеяться, не только для германского народа, но и для всего сообщества народов будут претворены в жизнь слова Гете: «Так должен вести себя германский народ, даря миру и принимая от него дары, держа свои сердца открытыми для всех плодотворных чудесных источников, будучи великим, благодаря своему пониманию других и любви, благодаря общению и духовной близости с людьми — таким он должен быть, таково его предназначение».

[Произнесена 29 июля 1946 г.]

В продолжение девяти месяцев на этой трибуне мы вызывали в памяти события истории за пятнадцать лет...

Германские архивы, которые нацисты не успели уничтожить перед поражением, раскрыли нам их тайны.

Нами были заслушаны многочисленные свидетели, чьи воспоминания остались бы неизвестными истории, если бы не этот процесс.

Все факты изложены с предельной объективностью, которая никогда не допускала ни увлечения, ни чувствительности. Трибунал исключил из обсуждения все, что казалось ему недостаточно убедительным, все, что смогло бы показаться продиктованным чувством мщения.

Вот почему, господа Судьи, настоящий процесс имеет значение прежде всего в силу своей исторической правдивости.

Благодаря этому процессу историк будущего, так же как и летописец сегодняшнего дня, узнает правду о политических, дипломатических и военных событиях наиболее трагического периода нашей истории, он узнает о преступлениях нацизма, а также о колебаниях, слабостях и упущениях миролюбивых демократий.

Он узнает, что то, что было создано за 20 веков цивилизации, которую считали вечной, едва не рушилось в связи с возвращением варварства древних времен, обретшего новую форму, варварства, которое было еще более свирепым, потому что оно опиралось на серьезные научные познания.