Наблюдая за Большой медведицей - Сергей Николаевич Зинченко

— Я пойду! — взбодрился Эдкевич.

— Атас, стоп! — вспыхнул Роман Александрович. Поднялся с земли и, несмотря на боль в ноге, встал прямо. — Никто никуда сейчас не пойдет, я сказал. Никто! Все остаются в лагере. Я не буду рисковать вашими жизнями! Если кто-нибудь сейчас спросит, мол, о чем я думал, когда в поход вас повел, то клянусь, я очень сильно поругаюсь с этим человеком! Решение за мной! Разговор окончен! Элина, сядь на место и продолжай варивать суп!

Девушка нехотя села.

— А теперь насчет Леи и Тощего… Предлагаю Олегу Уюковичу, как стемнеет, залезть на дерево и осмотреться — может, ребята на какую-нибудь возвышенность поднимутся, и костер разведут, так мы сразу их увидим. Если нет, то днем повторим процедуру — дым увидим. Поле этого продолжим вылазки на дальние дистанции! Надеюсь, что очень далеко они не ушли. На несколько дней, может, неделю, останемся здесь. Радиальными выходами будем продолжать поиски. Вопросы есть? — спросил Роман.

В ответ — тишина. Кира подняла вверх большой палец, как — бы говоря: «Круто!».

— Ты переживаешь за ребят? — снова обратился к Элине Роман, — представь, что чувствую я.

— Роман, не беспокойте ногу, сядьте, — посоветовал Могильников. Роман сел. Олег Уюкович вытащил из кармана плаща флягу, предложил ребятам — не отказался никто. Все сделали по глотку. Юля сначала отнекивалась, но, когда выпили все туристы, все же решилась сделать глоток.

Весь вечер туристы разговаривали мало, только по бытовым вопросам. Роман Александрович предложил со следующего дня назначать дежурных, чтобы каждый готовил пищу по очереди, можно парами. Идею поддержали не сразу по той причине, что припасов мало, а Элина, единственная из всех, кто умеет экономно и достаточно вкусно готовить. Но Роман аргументировал свое предложение тем, что в нынешних экстремальных условиях их группа — единый организм и потому каждый должен уметь делать все.

— А если Элина погибнет, — переплюнул через левое плечо Валенов и постучал по дереву. Что тогда? Учитесь! Вон, Юля не стонет, сама вызвалась помогать, тогда с нее и начнем.

Девушка сразу занервничала. Сказала, что боится все испортить:

— Сами же кричать потом начнете, что ничему в «своей Москве» не научилась!

— Не переживай, сегодня посмотрим, какую кашу сварить можно, все расскажу. Утром, если совсем «тонуть» будешь — разбудишь, — успокоила ее Элина.

Когда стемнело, Могильников залез на дерево настолько высоко, насколько мог. Но разглядеть отблеск костра в лагере Леи и Тощего ему не удалось. Было принято решение продолжить поиски утром.

Ночь…

Роман Александрович из соображений безопасности попросил Олега Уюковича лечь к ним в палатку, в тамбур. Тот согласился, обустроил спальное место, окружил себя рюкзаками, выпил — потянуло на подвиги. Подумал, подумал — махнул рукой и лег. Лень было вылезать из палатки.

Юля с Кирой снова, как и прошлую ночь, стали ругаться друг с другом из-за… Да просто так Заяц с Волком начали ругаться. В конце — концов, барьер между ними в лице Элины не выдержал. Она протерла очки, убрала их в футляр. Футляр — подальше в кармашек, чтобы не «сломать окончательно» и закричала:

— Хватит орать, истерички! Иначе обеих выгоню сейчас!

— Э… — не успела сказать Кира.

— Молчать, я сумасшедшая! Всем спать! — рявкнула девушка. После этого во весь голос в палатке парней засмеялся Эдкевич.

— Роман Александрович, ваша фраза в народ ушла. Говоришь, что ты сумасшедший и тебя не трогают!

— Волк нападет, так и сделай, — отрезал Роман.

— А что, отличная идея, — поддержал Дарьян. — Даже, когда от девушки, которая тебе не нравится, отвязаться хочешь, чтобы не обидеть — просто говоришь ей, что ты сумасшедший.

— От любых людей так отвязаться можно, выходит! — продолжил развивать шутку Эдкевич.

— Нет, не от любых, — неожиданно к беседе подключился Могильников из тамбура палатки, — я не могу. Мертвым все равно, сумасшедший я или нет…

Наступила тишина, которую разбил Эдкевич:

— Сказали, как отрезали, Олег Уюкович.

Эдкевич с Дарьяном начали смеяться.

— Как себя чувствуешь? — спросил Дарьян. — Раны от укусов болят?

— Спасибо. Нормально, — как-то тоскливо ответил Могильников.

— Утром проснемся, а он шерсткой покроется, и выть начнет, — пошутил Эдкевич. Дарьян ткнул его в бок:

— Шутка неуместна.

— Ладо, народ, давайте спать. Нужно беречь силы, всем добрых снов! — сказал Дарьян.

Утро…

Помните медведя, что спровоцировал почти аварию с машиной старика и группой туристов Куприянова? Тот самый медведь, которого разрисовал Тощий в «ночь грибов»?

Для животных, считаю, нужно предупреждающие знаки повесить: «Осторожно — злые туристы!». Незадолго до встречи с Куприяновым, находясь в поиске пропавшего детеныша, медведица набрела на Тощего с Леей.

Мишка, который Худогубкин, очнулся в палатке на скале, головой на ноге Леи и ногами на ее же надувной подушке. Проснулся он от того, что со стороны обрыва послышался шорох, затем — рык медведя. Мгновенно подскочил, заехав ногой по шее девушке. В палатке начался переполох, она упала.

Миша и Лея вылезли из рухнувшего жилища. Оба взъерошенные. Тощий ошарашенный, Лея — с красными пятном на шее.

— Что случилось, Миша? — сонным голосом спросила Лея. — Ты меня ударил!

— Тише, пригнись! Тут медведь! — тихо произнес Тощий и пригнулся.

Лея сначала не придала значения его словам, но потом вернулась в реальность. Поглаживая шею, осмотрелась — никого.

— Какой медведь, Миша, тебе приснилось!

Рык послышался снова. Лея мгновенно проснулась, и сама не заметила, как встала на четвереньки рядом с Тощим.

— Миша, медведь! — очнулась она.

— Да ты что, серьезно? — усмехнулся Худогубкин, дотянулся до топора, что лежал возле палатки, заодно прихватив и Леину сковородку.

— Он, похоже, внизу, у подножия скалы рычит, — произнесла девушка.

Они подползли к краю обрыва, увидели, как косолапый копошится в рюкзаке Тощего.

— Миша, у тебя разве еда там осталась? Ты ведь половину утопил, вроде, половину растерял?.. — спросила Лея.

— Ну да… растерял, — неуверенно ответил Тощий.

Лея, безумно полюбившая Тощего за годы наблюдений за ним, научилась разбираться — когда тот чего-то боится, когда врет, а когда стесняется.

— Миша? — спросила Лея еще раз. Тот молчал, просто смотрел на медведя. Лея пригляделась к мишке. Не Тощему, а косолапому. Видит — какие-то пакетики пластиковые раскромсал.

— Помнишь ту ночь… Ночь грибов? — виновато спросил Тощий.

— Конечно, помню. Как ее забудешь, ты ведь с Юлианной тогда целовался, — вздохнула она.

— Лея, перестань, пожалуйста, напоминать, — поморщился Тощий.

— Вот скажи, у вас правда ничего, кроме поцелуя случайного, не было? — запереживала Лея. Похоже, этот вопрос волновал ее куда больше медведя.

— Говорил же, что нет. Не было. Я тогда думал, что на сцене во время спектакля целуюсь.

Лея ничего не ответила. Тощий немного помолчал и