История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обучение саудовских студентов на Западе продолжалось на основе межгосударственных соглашений и прямых связей между университетами. Особым престижем пользовались выпускники американских университетов. Это дало основание американскому дипломату сказать, что когда в Королевстве вы связываетесь с правительством, то «имеете дело с тремя тысячами выпускников американских университетов»57.
Начало современной системе здравоохранения также было положено в 60-е гг., и к началу 90-х положение неузнаваемо изменилось в лучшую сторону.
Средняя продолжительность жизни в Саудовской Аравии перестала быть одной из самых низких на Ближнем Востоке: в 1990 г. она составила 63,7 года (в 1965 г. – 49 лет)58.
Несмотря на экономический спад, в 80-е гг. государством было построено 2242 тысячи квартир и домов, а благодаря помощи государственных фондов -465 тыс. Созданы новые спортивные клубы и стадионы59.
И общий подъем экономики, несмотря на временные спады, и социальная политика правительства существенно повысили уровень жизни значительной части саудовцев. Определенные социальные слои заимствовали западный тип избыточного и престижного потребления.
Общественная жизнь.
Вплоть до конца 70-х гг. в саудовском обществе еще не созрели предпосылки для социально-экономических перемен. Но кризис феодального строя, демонстрационный эффект соседних и далеких стран, привнесенное сначала очаговое, а затем все более широкое развитие капиталистического уклада на базе нефтяной промышленности – все это подтолкнуло правительство к реформам.
Вслед за свержением шахского режима в Иране в конце 70-х гг. появилось немало домыслов и спекулятивных прогнозов о скором крахе всех аравийских монархий. Эти пророчества обосновывались внешним сходством и в экономическом развитии, основой которого служила нефтедобыча, и в политических структурах, а главное – в существовании масс населения, недовольных быстрой модернизацией, появлением западных ценностей и умалением значения традиционных идеалов60.
Но, как оказалось, в Саудовской Аравии в те годы отсутствовали значительные социальные группы, выступающие не против отдельных мероприятий режима, а против самого режима. Саудовское руководство реагировало на настроения масс населения и стремилось к тому, чтобы значительная их часть почувствовала плоды его социальной политики.
Социальные конфликты, возникавшие в Саудовской Аравии в 80-е гг., нередко бывали острыми, затрагивали коренные вопросы общественного бытия, но, как правило, имели ограниченное значение, не охватывали широких слоев населения. Происходили существенные изменения в производительных силах, на транспорте, в системе коммуникаций, в информатике, в промышленности и технике, в образовании и здравоохранении. Но общественного движения пока не было.
Объективные условия как бы выхолостили деятельность леворадикальных сил, таких как саудовские коммунисты. В интервью журналу «Революсьон» (22 февраля 1985 г.) один из руководителей партии констатировал «снижение боевого духа трудящихся» после 60-х гг. «Главное – возникло общество потребления, – отметил он. – Саудовские рабочие – баловни судьбы»61. Опровергая догмы марксизма, саудовские рабочие, как и другие трудящиеся, после действительно активной борьбы за свои права в начале 50-х гг., за годы нефтяного бума получили многое из того, за что западноевропейский пролетариат боролся почти полтора столетия.
Принятая в августе 1984 г. программа саудовских коммунистов провозглашала такие цели, как достижение демократических свобод, освобождение политических заключенных, создание современного судопроизводства, признание равенства всех граждан перед законом вне зависимости от их религиозной принадлежности и политических взглядов62. В своей деятельности коммунисты столкнулись не только с противодействием службы безопасности, но и с невосприятием населением их частью абстрактных, частью чуждых саудовцам идей и ценностей. Крушение коммунистических режимов и распад СССР лишили саудовских коммунистов даже минимальных надежд на весомую роль в общественной жизни страны.
Социальные конфликты происходили преимущественно между иностранными рабочими и работодателями.
Власти брали на себя урегулирование конфликтов, но организаторов акций протеста незамедлительно высылали из страны. Именно иностранных рабочих саудовские власти рассматривали в качестве угрозы стабильности в стране. Министр внутренних дел эмир Наиф ибн Абд аль-Азиз в 1984 г. заявил, что «экспатрианты представляют собой угрозу исламской вере и культуре», поэтому их численность должна быть сокращена до минимума, но декларация осталась декларацией63.
После иранской революции и событий в Мекке осенью 1979 г. саудовские власти стали уделять еще больше внимания формальному соблюдению исламских канонов и норм поведения. Религиозная полиция стала жестче преследовать женщин, не закрывающих лицо. Мутавва из религиозной полиции не только следили за часами молитвы, но разбивали витрины фотоателье, закрывали пляжи, препятствовали празднованию христианских праздников западными специалистами.
В начале 1984 г. авторитетный богослов шейх Абд аль-Азиз ибн Баз опубликовал «Предостережение об опасности поездок в страны еретиков для веры и моральных устоев». В нем он резко осудил деятельность туристических бюро, приглашающих саудовскую молодежь в Западную Европу и США, ибо «это направляет ее на путь порока». Король Фахд публично поддержал заявление Абд аль-Азиза ибн База. Подобные настроения существовали и среди части молодых саудовских интеллектуалов64.
В конце 70-х – начале 80-х гг. в Королевстве появились новые неправительственные религиозно-политические организации: «Джамаа ат-Табит» («Предупреждение о страшном суде»), «Ахль ад-даава» («Призывающие»), Движение исламской революции на Аравийском полуострове, «Аль-Фаджр» («Заря») и другие. Все они были ориентированы на сохранение устоев, а не на религиозное реформаторство.
Призывы к сохранению традиционных ценностей с эгалитаристской окраской, осуждение западного образа жизни находили понимание и одобрение у средних слоев и значительной части трудящихся. Это отражало не только глубину и прочность религиозной традиции, но и боязнь оторваться от корней, от своей социальной группы в обстановке бурных перемен. Таким образом, основной линией напряженности в обществе стал скрытый конфликт современных буржуазных (западных) и традиционных исламских и племенных идей, ценностей, норм жизни. Негативная реакция большинства населения на духовные новации поддерживалась властями, хотя и до известного предела.
Общую картину не меняло приобщение саудовского общества к техническим достижениям Запада. Выдающимся примером такого рода – хотя, конечно же, политически окрашенным – стал полет в августе – сентябре 1988 г. первого саудовского астронавта эмира Султана, сына губернатора Эр-Рияда Сальмана, на американском космическом корабле.
Крайний консерватизм и отрицание любых нововведений ставили многих религиозных деятелей в оппозицию режиму. Это больше беспокоило власти, чем политически беззубое движение немногочисленных саудовских либералов и леворадикальные движения, которые к концу 80-х гг., казалось, сошли на нет. Либералы требовали устранения наиболее одиозных пережитков прошлого и смягчения норм шариата в повседневной жизни. Но религиозные экстремисты были более многочисленны, обладали более широкой социальной опорой, имели больше печатных изданий и возможностей для пропаганды своих идей.
Не без основания опасаясь появления новой волны исламского
