Отрезок пути - Iris Black

– Может, расскажешь? – осторожно предлагаю я.

По правде сказать, Мариэтта мне никогда особенно не нравилась, и о причинах ее поступка я не задумывался. Но ведь люди совершают вещи и похуже! Взять, например, того же Малфоя. Да и Северус тоже, в общем, не агнец невинный. А уж до покойного предателя Петтигрю ей так же далеко, как Зубастой герани до Эфферуса.

– Попробую, – чуть помедлив, кивает Майкл. – Ты, наверное, слышал, что ее мать работает с Амбридж. Более того, Амбридж – ее начальница и может в любой момент выгнать ее с работы. Вот мать и просила Мэри не связываться с ней. А Амбридж ведь не дура, сразу за девчонку взялась. Бедняжка с начала учебного года была под прессом. Эта гадина чуть ли не каждый день тащила ее в свой кабинет якобы на чашечку чая, а сама давила на психику. Сколько раз я ее плачущей видел – не сосчитать! Мы с Чжоу как могли ее поддерживали, но что толку? Все равно не выдержала…

– Я не знал этого, – задумчиво говорю я.

И вправду, чаепития в компании Амбридж кого угодно сломать могут. Я бы тоже не выдержал. Только в отличие от Мариэтты я бы не раскололся, а придушил жабу, чтоб не давила.

– Вот! А тут еще и это проклятие Гермионы… Нет, я ее не обвиняю, сам бы так поступил. Но Мэри все это окончательно добило.

– Добило?

– Ну да, – он тяжело вздыхает. – Раньше она нос от меня воротила, кокетничала. Она ведь хорошенькая, как картинка, а тут вдруг такое… Мне-то, в сущности, наплевать, но для нее это тяжело. Добавь еще клеймо предательницы, которое на нее навесили, перешептывания за спиной, смешки, презрение – кто хочешь, с ума сойдет.

– Да уж… – бормочу я.

– В общем, она с тех пор перестала разговаривать со всеми, кроме Чжоу, – продолжает Майкл. – Вот мы и подумали: может, хоть в таком качестве она меня к себе подпустит?

– И как?

Он делает неопределенный жест рукой.

– К концу прошлого учебного года наметились кое-какие сдвиги, но в целом… Летом мы не виделись, сейчас тем более общаться не можем. Да и галеон ее мать еще в прошлом году выбросила.

– Понятно, – киваю я и добавляю, стараясь, чтобы мой голос звучал оптимистично: – Думаю, все будет отлично. Когда все это закончится, попросим Гермиону снять проклятие – уверен, она не откажет. Никто ведь не умер, в конце концов! И у тебя все получится, не сомневаюсь.

– Ты так убежденно говоришь, – хмыкает Майкл, – что очень хочется тебе верить.

– Так верь, – предлагаю я. – Верь, надейся, надевай мантию и возвращайся в гостиную. Время уже позднее.

– Ты прав, – свесившись с тахты, он подбирает мантию.

Я поспешно отворачиваюсь, чтобы не смущать его. Из одежды у него только мантия и осталось.

– Невилл, ну что ты, в самом деле! – весело говорит он через минуту. – Уж тебя-то я вряд ли когда-нибудь буду стесняться.

Будешь, Майкл, и еще как. Если о моей ориентации узнаешь. Сдержав вздох, я поворачиваюсь к нему.

– Сейчас я похож на собственного прадеда, – хохотнув, сообщает он. – Этот старый консерватор ничего, кроме мантии, не носит. Можешь себе представить, какой шикарный вид нам открывается, когда он забывает ее застегнуть?

Я фыркаю. Весело он, однако живет – врагу такого прадеда не пожелаешь. Эдак навечно аппетит испортить можно.

Еще раз извинившись, Майкл уходит. Я выжидаю минут двадцать и с некоторой опаской открываю дверь. На сей раз обходится без сюрпризов, и я вижу уже ставший родным восьмой этаж. Может, мне в прошлый раз показалось? Да нет, не такой уж я псих!

Добраться до гостиной не удается. На лестнице меня перехватывает Северус и с самым свирепым выражением лица осведомляется, какого тролля я шляюсь по школе после отбоя. Мои слова о том, что я просто гулял и забыл о времени, естественно, приводят к назначению взыскания, отрабатывать которое мне придется прямо сейчас.

По дороге в кабинет мы встречаем Алекто Кэрроу.

– Лонгботтом опять что-то натворил, Северус? – с жадным любопытством спрашивает она, сверля меня глазами.

– Гулял по школе, – равнодушно отвечает он. – Я с ним разберусь.

– Хорошо, – она чуть ли не мурлычет. – А я пока проверю гостиные. Где Лонгботтом, там и остальная шайка. Возможно, кого-то еще нет на месте.

Она гордо удаляется, а мне с трудом удается сдержать смешок. Ну-ну, давай, проверяй. Майкл уже наверняка добрался до башни Рейвенкло, а все остальные ребята давно на своих территориях.

В гостиной я сразу же забираюсь с ногами на диван и прячу лицо в коленях.

– Как Корнер? – спокойно спрашивает Северус, садясь рядом, и диван слегка прогибается под его весом.

– Хорошо, – глухо бормочу я.

– А ты?

Я не отвечаю. Он прикасается рукой к моим волосам, обводит пальцем ухо, от чего по всему телу пробегает дрожь.

– Невилл, посмотри на меня.

Я невольно улыбаюсь. «Лонгботтом, посмотрите на меня!» – как часто мне приходилось слышать это на пятом курсе! И я смотрел, хоть колени и тряслись. И сейчас смотрю. Смотрю в его понимающие черные глаза и спрашиваю отчаянно:

– Почему так, Северус? Почему это происходит? Ведь я же… я не…

– Все в порядке, – он придвигается ближе и гладит меня по щеке. – Видишь ли, тьма есть в каждом человеке, даже в тебе, как ни странно. И Темные искусства выпускают ее наружу, делают доминирующей, понимаешь? Именно поэтому они так опасны. Это не развлечение для скучающих подростков, как думают некоторые, это страшная сила, которая со временем может даже свести с ума… Пообещаешь мне кое-что?

– Конечно…

– Никогда не используй Непростительные заклятия, – его взгляд серьезен, а в голосе звучат странные нотки – одновременно и приказные, и просительные. – Насколько я успел тебя изучить, это может плохо кончиться.

– Я кого-нибудь убью? – кислым тоном уточняю я.

– Да. Себя.

– В каком смысле?

– Неважно, – отмахивается он, глядя все так же серьезно. – Ты обещаешь?

– Конечно, – киваю я. – Я, в общем, и не собирался. И сам не буду, и ребятам не позволю.

– Хорошо, – Северус мимолетно улыбается и притягивает меня к себе.

Я с максимально возможным удобством устраиваю голову на его жестких коленях, и он запускает пальцы в мои волосы, нежно перебирая их. Отвратительные воспоминания так и крутятся в голове, и я понимаю, что если не расскажу ему об этом, то они никогда от меня не отстанут.

– Там еще кое-что было, – говорю я и на всякий случай зажмуриваюсь. – Я думал… я хотел… хотел его… ну, в общем… – слова никак не желают произноситься, и я ругаю себя за трусость.

– Тссс! – к моим губам прижимается тонкий палец. – Я понимаю, чего ты хотел. Не вини себя. Или ты опасаешься, что я начну ревновать?

– Ну, нет, – усмехаюсь я, открывая глаза. – От Майкла гетеросексуальностью так и веет.

– Какое расстройство. А я так надеялся кому-нибудь тебя сплавить – надоел, хуже Пивза.

Ласкающие движения его рук совсем не вяжутся с этими словами, а это значит, что на слова можно не обращать внимания. Мои губы сами собой расплываются в улыбке. Все-таки общение с Северусом похоже на солидную порцию тонизирующего зелья. Хочешь – не хочешь, а в себя придешь. И силы откуда-то появятся, и энергия, и желание держаться до последнего. Хотя бы ради того, чтобы в конце показать ему язык и самодовольно ухмыльнуться.

– Северус, почему ты стал Пожирателем смерти? – решаюсь я задать вопрос, который мучает меня уже очень давно.

Руки замирают на моей голове, и я зажмуриваюсь, ожидая гневной отповеди.

– Я не хочу об этом говорить, – наконец, произносит он без намека на гнев.

– Извини, я не должен был…

– Мне понятен твой интерес, – перебивает он. – Возможно, когда-нибудь я и расскажу тебе, как это произошло. Но не сейчас.

– Ладно. Прости меня…

– Тебе не за что просить прощения.

– Неправда, – возражаю я. – Всем людям есть за что просить прощения. Только обычно мы считаем, что это неважно. Но это важно! Я… я не всегда поступаю правильно. Говорю неприятные вещи. И думаю тоже. Прости за это, ладно? За все.

– Прощаю, – тихо говорит он, снова проводя рукой по моим волосам.

– Финеас, случайно не говорил, чем там занимается Гарри? – спрашиваю я через пару минут, решив сменить тему и немного отвлечься от последних событий. – Когда они уже собираются отправиться за хоркруксом?

– Финеас говорит, что они постоянно шепчутся о чем-то с Грипхуком, – отвечает Северус с едва уловимым облегчением в голосе. – Это позволяет надеяться на какое-то подобие плана – пусть даже жалкое. А с чего это ты вдруг называешь его по имени?

Я прикусываю язык. Ну вот, проболтался, как Майкл!

– Ну… он мне разрешил…

– За что такая честь, позволь узнать?

Я молчу и лихорадочно соображаю, как бы выкрутиться.

– Невилл, сделай милость, веди себя соответственно своему интеллектуальному развитию, – он легонько дергает меня за волосы. – Не разводи глупых тайн на пустом месте.

– Не такое уж оно и пустое, – вздыхаю я, прикрыв глаза, и решительно сообщаю: – В тот день, когда я подслушал твой разговор с Дамблдором, и ты ушел с МакГонагалл, я… хм… в общем, я высказал ему все, что о нем думаю…