Великий морской змей - Бернар Эйвельманс

Несмотря на мои личные предпочтения, я бы хотел, из сентиментальных соображений, чтобы победила точка зрения Ивана Сандерсона. Вспомним, что первый человек, который предположил (в 1817 г.), что один из видов морского змея мог принадлежать к одножаберным, был не кто иной, как наш старина Рафинеск…

Я бы хотел, чтобы появилось новое доказательство гениальности первого зоолога в мире, признавшего в морском змее объект, достойный изучения наукой.

Глава 14

МОРСКОЙ ЗМЕЙ, НАКОНЕЦ, КЛАССИФИЦИРОВАН И РАЗЛОЖЕН ПО ПОЛОЧКАМ (1965)

Наконец вы познакомились с полным досье морского змея. Теперь вы знаете о нем больше, чем кто бы то ни было до этого. До сегодняшнего дня, за исключением Понтоппидана и Удеманса, все авторы, рассматривавшие эту проблему, оказывались слишком фрагментарными, то ли из-за отсутствия достаточной информации, то ли из-за того, что находились в плену предвзятой идеи. Они использовали только те факты, которые подтверждали их собственную идею, что приводило к расколу общей картины.

Много воды протекло под палубами кораблей с героического времени Понтоппидана, и много морских змеев проплыли в той воде, так что за три прошедших века научная документация о нем святого прелата оказалась намного богаче. Даже такому монументу, как книга Удеманса, исполнилось уже больше семидесяти лет и он грозит разрушиться. Мне удалось еще немного обогатить его и так богатую информацию сведениями, поступившими после 1892 года.

Цели настоящей книги

Чтобы предупредить любую возможную критику, я пытался придать своей книге исчерпывающий характер по двум понятным причинам.

Во-первых, я старался базировать свои выводы на возможно большем количестве наблюдений. Сэр Артур Конан Доил очень справедливо показал в своих книгах, что для человеческого разума степень достоверности того или иного объекта или события является функцией от количества свидетельств. "Если бы, например, — писал отец Шерлока Холмса, — окапи был бы убит всего один раз в Африке, его существование, основанное на свидетельстве одного охотника, можно было бы поставить под сомнение. Если бы десять человек говорили, что они убили окапи, доказательства его существования были бы уже серьезными. Если бы об этом сообщили пятьдесят человек, они бы стали убедительными".

Я смог собрать на этих страницах в десять раз больше свидетельств о морском змее, и исходили они как от одиночных очевидцев, так и от целых групп наблюдателей, иногда насчитывавших до ста человек, зато эти многочисленные свидетельства относятся к в десять раз большему числу различных типов животных. Если посылка сэра Артура верна, мы должны принять, что мои доказательства не менее убедительны.

Я также старался быть исчерпывающим, чтобы оградить мою работу от всяческих подозрений в предвзятости. Полная объективность достигается только в результате публикации всех без разбору известных сообщений, без какой бы то ни было предварительной цензуры; всех случаев, трудолюбиво собранных вместе за долгие годы упорного труда. Таким образом, в ваше распоряжение предоставлены все сведения, относящиеся, по-моему, к проблеме морского змея, и даже те, которые могли бы к нему относиться.

"De omni re scibttb, — заявлял Пико из Мирандоля, когда хотел сказать о широте своих интересов, на что Вольтер отвечал иронически: "…et quibusdam aliis". To же самое и в этом случае. Я рассказал вам все, что мне известно, не только о морском змее, но также и о "некоторых других" морских чудовищах, о всех крупных морских неопознанных животных. Потому что всегда, когда очевидцы встречали подобное животное, они считали, что видели великого морского змея. Почему змея? Ведь ни один из них не является настоящей змеей. Во-первых, потому, что они казались змееподобными, но и потому, что обычно человек подсознательно почти все неизвестное считает враждебным, а змея всегда казалась самим воплощением Зла.

Я сказал, что они «казались» змееподобными, но были ли они таковыми на самом деле? И если были, то в какой мере? Действительно, до какой степени это сходство простиралось?

Иногда, оно ограничивалось только общим контуром тела, крайне вытянутого, как у змеи, но такое тело и у червей, у моллюсков вроде гигантского кальмара, у рыбы-ремень, у различных угрей или некоторых видов акул, а также у амфибий типа доликосомы, у рептилий, например мезозавра, эласмозавра или морского крокодила, и, наконец, у млекопитающих вроде выдры или зейглодона. Иногда сходство со змеей ограничивалось головой и шеей (остальная часть тела была скрыта под водой). На этом основании можно было бы считать, что некоторые черепахи, плезиозавры, птицы, например лебеди, и даже жираф тоже являются змееподобными. Иногда только хвост напоминал змею, как у некоторых скатов. Наконец, во многих случаях сходство между неизвестным животным и змеей состояло только в извивающемся движении или в иллюзии такого движения, производимой рядом спинных горбов, — как оказалось, большинство свидетелей даже не знали, что змеи никогда не «змеятся» в вертикальной плоскости…

Известно, что увеличение размеров водного животного обязательно сопровождается крайним удлинением его тела, поэтому можно уверенно утверждать, что ВСЕ самые крупные морские животные в какой-то мере змееподобные, хотя бы частично. И попытки представить их чудовищными змеями должны быть очень понятны, когда происходит встреча с животным незнакомым или неузнанным. Вот почему настоящая книга, которая, судя по названию, должна ограничиваться изучением только одного неизвестного морского животного, на самом деле дополняет и продолжает в морской сфере мою предыдущую работу.

Если вспомнить, что в этой книге на самой солидной базе доказывалось существование на континентах и островах почти тридцати достаточно крупных животных различных видов, еще неизвестных официальной науке, то можно с меньшим недоверием и подозрением смотреть на мою попытку установить здесь существование едва десятка видов больших неизвестных животных в океанских, практически неисследованных, глубинах. Правда, разумные люди имеют полное право принимать мои выводы с крайней осторожностью и осмотрительностью.

Я не претендую здесь на окончательное решение проблемы великого морского змея, но по крайней мере надеюсь, я ее серьезно затронул. Пятно света лучше, чем потемки, сказал бы, быть может, Мильтон. Чтобы по-настоящему залить светом проблему во всей ее сложности, даже не имея возможности рассмотреть останки различных животных, о которых идет речь, надо было бы собрать еще больше новых свидетельств, достоверных и точных. Я, однако, далек от того, чтобы считать, что мне удалось собрать все наблюдения за прошлые годы. Когда приступаешь к такой теме, почти безграничной во времени и пространстве, по крайней мере в масштабах нашей планеты, надеяться на исчерпывающий результат было бы утопией. Многие читатели, без сомнения, мне еще напишут и сообщат о встречах с морским змеем, ускользнувших от моего внимания. Я их настоятельно к этому приглашаю, так как в работе, основанной на статистике, ценность результатов зависит от объема собранных сведений. Таким образом, и в криптозоологии чем больше наблюдений собрано, тем точнее будет портрет еще неизвестного животного. Это в конечном счете и есть цель данной книги, которую мы и старались реализовать в свете нашего досье.