Приключения без путешествий - Марк Зосимович Ланской

— Убежала, — испуганно шепнул Ромка и неосторожно тряхнул головой — кастрюля сразу же съехала на кончик носа.

— И пускай, — успокоил его Пузырь. — Скорее привыкнет. Давай посмотрим, куда она спряталась.

Не выпуская из рук сковородки и ножа, он стал ползать по полу, заглядывая во все углы.

— Вот она!

Лиса сидела под буфетом. Вглядевшись, можно было увидеть светящиеся зеленоватые глаза на острой мордочке и белый кончик хвоста.

— Пусть посидит, — сказал Пузырь. — Подождем.

Ждали долго, но лиса не выходила.

— А если она там до вечера просидит, — обеспокоенно сказал Ромка, — а потом мама придет, а она выскочит.

— А мы ее сейчас оттуда попросим.

Петька нагнулся и стал по-разному звать лису:

— На, на!.. Кис, кис!.. Пошла вон! Сейчас же выходи!

Но лиса не трогалась с места.

Пузырь просунул под буфет сковороду и погромыхал ею. Лиса как-то по-щенячьи тявкнула и не вышла.

— Давай отодвинем буфет, — предложил Пузырь, — тогда она сама выбежит.

— Давай.

Буфет сначала не поддавался, а потом вдруг дернулся и чуть не упал. Дверцы его раскрылись, и с полок посыпались тарелки, блюдца, стаканы. Последним упало тяжелое блюдо, разлетевшееся с грохотом взорвавшейся бомбы.

Треск бьющейся посуды и острые осколки, разлетевшиеся во все стороны, сильно испугали лису. Она стрелой вылетела из-под буфета и юркнула под диван.

Ромка смотрел на усеянный черепками пол и плакал.

— Что я теперь маме скажу? Всё ты, Пузырь проклятый! Пулпус, пулпус! Забирай его, а то я к Шурке пойду, всё расскажу.

Пузырь не обиделся. Он понимал, что за битую посуду Ромке здорово достанется.

— Ничего, — смущенно пробормотал он, — мы ее сейчас поймаем и посадим в мешок. Всё уберем, и тарелки я тебе свои принесу. Давай ее из-под дивана гнать, теперь она под буфет не полезет.

Стремясь загладить свою вину, Пузырь лег на пол и храбро сунул руку под диван. И тут же с жалобным воплем отдернул ее. Из указательного пальца лилась кровь.

— Кусается, собака, — простонал он.

Увидев кровь, Ромка заплакал еще сильнее. Слезы текли из-под кастрюли.

Страдальчески перекосив лицо, Пузырь обмотал раненый палец платком и затих. Они стояли друг против друга и думали об одном и том же: «Что делать?»

— Вот что, — мрачно сказал Пузырь, — все звери огня боятся. Сейчас я ее огнем пугану, а ты бери мешок, как она выскочит, падай на нее с мешком.

— Падай на нее сам, — проныл Ромка.

— Так ты же в кастрюле, она тебя не прокусит.

— Всё равно не буду.

— Ну, тогда я уйду домой, — рассердился Пузырь, — возись с ней сам.

— Я к твоей маме пойду, — заревел во весь голос Ромка, — пускай она твою лису ловит.

— Ладно, не реви. Я возьму мешок, а ты ее огнем пугай.

— Каким огнем?

— Сейчас.

Пузырь побежал на кухню, нашел там старую газету, свернул ее жгутом и зажег. С факелом в руках он вернулся в комнату и протянул его Ромке.

— Держи. Пихай под диван. Постой, я мешок приготовлю… Давай!

Ромка нагнулся к дивану, но газета стала разворачиваться веером, огонь рванулся в сторону и лизнул Ромкины ресницы и брови. Ромка завыл.

— Пихай! — кричал Пузырь. — Под диван пихай! Руку держи дальше, сгоришь, дура!

Зажмурив глаза, задыхаясь от дыма, который лез в самое горло, Ромка просунул факел под диван.

Лиса выскочила на середину комнаты. Доведенная до бешенства, она бросилась на Пузыря и обеими лапами царапнула его по лицу. Пузырь взвыл, взмахнул мешком, но лиса отбежала, куснула за ногу подвернувшегося Ромку и, заметив открытую дверь, исчезла в коридоре.

Захлебываясь от слёз, Ромка упал и выпустил из рук пылавший факел. Огонь подобрался к длинной занавеске, свисавшей с окна, и стал быстро подниматься по ней к потолку.

— Горим! — завопил Пузырь и, опрокидывая попадавшиеся на пути стулья, бросился на кухню. Здесь он опомнился, набрал воды в круглый тазик и, вернувшись в комнату, плеснул на пылавшую занавеску.

— Ромка! Тащи еще воды! — кричал он, гася мешком разлетавшиеся искры.

Хромая и не переставая выть, Ромка притащил кастрюлю с водой.

Занавеску удалось погасить. Только из-под дивана почему-то выбивались еще клубы дыма. Плеснули водой и туда. На всякий случай облили диван и сверху.

— Славно поохотились, — сказал Виктор, когда приятели закончили свой рассказ. — Покажите раны.

Он смазал йодом царапины, перевязал Ромкину ногу и приказал:

— Теперь за уборку! Всё поставьте на место. Подмести, вытереть! А то твоя мама в обморок упадет, если увидит такое.

— А лису вы заберете? — жалобно спросил Ромка.

Шурик, давно уже стоявший за спиной Виктора, протянул ему клетку.

— Попробую, — сказал Виктор, — только сидите тихо, чтобы ни одного звука.