Мафиози из гарема - Светлана Славная

— Но я вложил все деньги в этот товар. — Несчастный торговец попытался улизнуть, но вокруг его лотка уже собралась толпа, привлеченная бесплатным зрелищем.

Холеный господин неожиданно схватился за сердце и, горько рыдая, осел на землю:

— Ты погубил меня, погубил! Где обещанные тобой экзотические, не виданные доселе плоды и фрукты? — причитал он, раскачиваясь из стороны в сторону. — Что я скажу султану, да продлит Аллах его дни? Он желает отведать чего-нибудь особенного, а я угощаю его лишь обещаниями! Терпение многомилостивого владыки не безгранично, и скоро душа его облачится в одежды ярости…

Иван встрепенулся, словно гончая, почуявшая добычу. Повинуясь внезапному порыву, он протиснулся сквозь толпу и остановился у прилавка, стараясь придать лицу непринужденное выражение:

— Видно, хороший у тебя товар, уважаемый, — вон сколько народу собралось. О, капустка белокочанная, морковочка нантская, свеколка позднеспелая… То, что нужно.

Пышнобородый господин замер на полувсхлипе.

— Так-так, — продолжал бормотать Иван, ни к кому конкретно не обращаясь. — Сейчас возьму капусты, нашинкую ее меленько, добавлю морковочки, посолю — и подгнет. А как даст она сок… — Иван напрягся, пытаясь припомнить, как его бабушка квасила на зиму капусту. — Витаминчики так и заскачут! — процитировал он ее любимую фразу.

Неожиданно мэтр почувствовал, что кто-то тянет его за полу халата.

— О мудрый бухарец! Сам Аллах направил тебя сюда, дабы спасти мою шею от топора. — Пышнобородый господин заискивающе заглядывал Ивану в глаза. — Что это ты шепчешь, о сельдерей моего сердца?

— Пытаюсь припомнить один старинный рецепт, — небрежно обронил Птенчиков и принялся с таинственным видом обнюхивать пучок какой-то травы.

— Ты сведущ в тайнах кулинарии?

— Разве главный повар эмира Бухарского может быть не сведущ в подобных делах? — заявил мэтр по неразрешимым вопросам, холодея от собственной наглости. Правду сказать, процесс приготовления пищи всегда вызывал в нем приступы священного ужаса.

— Ты служишь при дворе светлейшего эмира? — уточнил собеседник, с недоверием косясь на невзрачный наряд «главного повара».

— Не суди о человеке по одежке, — сурово изрек Иван. — Знай: я богат и уважаем. Но сейчас нахожусь в отпуске и путешествую с сестрой инкогнито.

Господин в покосившейся чалме оглянулся на скромно стоящую позади них Варвару. Видимо, ее нарядное феридже с изящными кистями по краю капюшона вызвало в нем больше доверия, чем замызганный халат Ивана, и он снова заискивающе улыбнулся:

— А что это за рецепт, о котором ты упомянул, о румяная корочка моей надежды?

— Старинный семейный рецепт. Достался мне по наследству от бабушки… в смысле, от дедушки, а я на старости лет передам его своим сыновьям и внукам. — Иван подхватил пару кочанов капусты, швырнул на прилавок горсть медяков и сделал вид, будто собирается уходить.

Тут господин в чалме отбросил всяческие сомнения и кинулся ему в ноги, тоскливо подвывая и пытаясь облобызать грязный халат:

— О услада моей селезенки! Ты видишь перед собой ашджи-баши, главного повара сиятельного султана. Две луны прошло с той поры, как я сменил блаженство сна на муки бессонницы. Наш юный повелитель, да продлит Аллах его дни, а тем паче — ночи, неожиданно впал в тоску и велел подданным непременно его удивить. Придворные поэты превзошли самих себя, пересказав свои творения задом наперед, придворные танцовщицы разучили в казармах янычар жаркий танец «гопак», жены и наложницы… ну, тут уж я не в курсе. Разумеется, как главный повар кухонь султана я поклялся потешить сиятельного господина неведомым доселе кушаньем. Но этот негодяй, — главный повар метнул испепеляющий взгляд в сторону торговца, который успел подобрать из лужи рассыпанную морковь и теперь прилаживал ее на солнышке для просушки, — этот обезьяноподобный отпрыск пьяного верблюда задумал обмануть меня, и шайтан украсил это дело в его мыслях. Пообещав привезти заморских деликатесов, он накупил на мои деньги обычных овощей. Только врожденная доброта мешает мне разбить на мелкие кусочки ту гнилую тыкву, которую он считает своей головой!

— Достаточно со злодея и злодеяний его, — примирительно изрек Иван, изображая очередную попытку уйти.

— Велик Аллах над нами и всемилостив, и твое появление — еще одно тому свидетельство, — снова повис на нем дворцовый повар и без обиняков рубанул: — Продай мне рецепт своего дедушки.

— Всего золота султанской казны не достанет, чтобы выкупить этот рецепт, — гордо ответствовал мэтр. — Он не продается!

Повар застонал и артистично забился в конвульсиях, грозя оставить Ивана вовсе без халата, а в голове мэтра зазвучал взволнованный голос Варвары:

«Иван Иванович, нельзя упускать такого человека! Может быть, это наш шанс попасть во дворец!»

Птенчиков снисходительно подмигнул своей ученице и наклонился к повару, отечески похлопывая его по чалме:

— Беда у тебя под ногами, но я не привык оставлять собратьев по профессии в таком положении. Рецепт не продам, но могу приготовить это замечательное блюдо прямо на султанской кухне.

— Но тебя туда не пропустят! — в отчаянии заломил руки повар.

— Что ж, как знаешь. Пойдем, сестра…

— Нет-нет, постой. Я… я что-нибудь придумаю.

Повар поднялся с колен и грозно обернулся к торговцу овощами:

— За твоим долгом пришлю завтра. А это я забираю. — Он проворно сунул руку ему за пояс и извлек тугой кошелек с медяками — выручку от бойкой торговли в первый день Ураза-байрама.

— Возьми, премудрый бухарец, не думаю, что ты должен платить этому проходимцу за овощи, купленные на мои деньги. — Он попытался всучить экспроприированный кошель Птенчикову.

— Не бери в голову, уважаемый, потом сочтемся, — беспечно отмахнулся пребывающий в отличном расположении духа Иван. Повар прерывисто вздохнул, прикидывая, сколько таких кошельков понадобится «потом», и повел своего спасителя к выходу с рынка.

«Иван Иванович, это гениально, потрясающе, невероятно! Скоро мы будем во дворце!» — Варин голос так бурно ликовал у Ивана в голове, что ему начало казаться, будто их слышит весь базар.

«Не мы, а я, — осадил ученицу Иван. — Сейчас мы завернем на постоялый двор, и ты останешься ждать меня там».

«Но…»

«Никаких «но»!»

Однако их планам не суждено было сбыться. На выходе с рынка дорогу преградили четверо балтаджилеров с алебардами наперевес:

— Ты — Алишер, главный повар сиятельного султана?

— Да, — проблеял почтенный ашджи-баши, на глазах съеживаясь и покрываясь бурыми пятнами.

— Срок уплаты твоего долга прошел час назад. Посидишь в зиндане, авось образумишься. — Алебардщики ухватили повара за шкирку, как котенка, и поволокли за собой. Бедняга вырывался, умоляя дать сутки отсрочки, но конвоиры оставались глухи к его мольбам.

Иван с Варварой в недоумении наблюдали за этой сценой, не решаясь ввязываться в разборки с вооруженными до зубов алебардщиками, которые, судя по всему, были убеждены в собственной правоте.

— Сообщите моей жене! — донесся до них голос несчастного повара. — Я живу за мечетью Рустем-паши. Дом с зеленой…

Договорить ему помешал короткий удар под дых. Почтенный ашджи-баши как-то странно обмяк и замолчал.

Человек в костюме художника с аппетитом перекусил в одной из многочисленных харчевен, а затем переместился в уют чайханы. Ему предстояло важное дело, однако он не торопился: через расположенное близ центральной площади заведение с завидной непрерывностью перетекал взбудораженный праздником людской поток, и, не расставаясь с пузатым чайником, человек узнавал обо всем, что происходит вокруг. Так, ему стало известно, что после обстоятельной молитвы сиятельный султан Абдул-Надул Великолепный передохнул в специально отведенных для этой цели покоях при мечети, а затем отправился почтить могилы предков. Прикинув, что это богоугодное дело так же потребует немалого количества времени и праздничная трапеза во дворце начнется далеко за полдень, человек в костюме художника переместился на мягкие ковры у задней стены и хорошенько вздремнул.

Наконец он решил, что желудок султана вполне насытился, а душа размягчилась. Расплатившись с добродушным хозяином, человек подхватил свои пожитки и направился во дворец.

— Какой кошмар, — выдохнула Варя, когда алебардщики со своей жертвой скрылись за углом.

— Да, неудачно, — согласился Иван. — Пока мы заведем еще одно «полезное» знакомство, может пройти немало времени.

— Иван Иванович, человек попал в беду, а вы рассуждаете о «полезных» знакомствах! — возмутилась Сыроежкина. — Мы должны срочно спасти его из долговой ямы!

— Безусловно, это будет самый короткий путь во дворец, — протянул Иван, рассеянно обрывая листья с капустного кочана, но не выдержал и расхохотался: — Негодование, написанное на твоем лице, не скроет и брезентовый чехол. Не переживай, мне просто хотелось тебя подразнить.