Хозяин Фалконхерста - Кайл Онстотт

Старая Сисси степенно кивнула.

— Да, со вчерашнего дня. Ее обрюхатил малявка Бенони из Большого дома. Пронырливый оказался чертенок! Не пойму, как это у него получилось, но она брюхатая, это уж как пить дать!

— Войди, присядь, Сисси. — Жемчужина пропустила кумушку в хижину и подождала, пока она поздоровается со старухой Люси и с Драмжером, голова которого по-прежнему свисала из люка. Только усевшись на единственный в хижине стул и отхлебнув поданного хозяйкой мятного чаю с патокой, Сисси поведала, с чем пришла.

— С утра меня позвали помочь в Большой дом… — Она напустила на себя важный вид, ибо участие в делах хозяйского жилища повышало ее статус. — Там я видела Лукрецию Борджиа. Она отдала мне пожитки Блоссом, потому что девку не выпускают из барака. Ее отправят на аукцион.

Жемчужина запаслась терпением, зная, что старую Сисси бесполезно торопить.

— Знаешь красотку Регину из Большого дома? Ту, что была хозяйской любовницей после смерти Элен?

— Видела, но знать не знаю.

— Это мать Бенони, — подал голос Драмжер, едва не вывалившись из люка. — Выкладывай, что с ней стряслось, Сисси!

Сисси отхлебнула чайку, наслаждаясь его вкусом, закатила глаза и мелко затрясла головой.

— Этой ночью она сбежала!

— То есть как — сбежала? Виданное ли дело, чтобы женщина сбежала из Фалконхерста! — Старуха Люси не сомневалась, что Сисси рассказывает небылицы.

— Говорю, сбежала — значит — сбежала! — Сисси подняла для убедительности свой длинный, костлявый палец. — Украла одежду миссис Августы, ее золотое кольцо, деньги массы Хаммонда, лошадь с повозкой и своего Бенони в придачу. Так и сбежала, да еще прихватила Нерона — негра, сидевшего в карцере вместе с Бенони. Лукреция Борджиа Говорит, что масса Хаммонд рассвирепел и клянется убить беглянку. Обещает живьем спустить шкуру с нее и с ее сыночка.

В люке появились босые ноги Драмжера. С трудом натянув штаны, он сгреб в охапку рубаху и башмаки и сполз вниз по лестнице.

— Куда это ты собрался? — прикрикнула на него Жемчужина.

— В Большой дом. Я понадоблюсь массе Хаммонду. Регина сбежала, Блоссом заперли в бараке для рожениц, Бенони скрылся с Региной — кто же поможет массе Хаммонду и миссис Августе?

Старуха Люси поддержала внука:

— Беги, помоги им, Драмжер!

Пришлось согласиться и Жемчужине:

— Он будет только рад, если ты появишься.

Драмжер встал на колени перед Сисси и позволил матери снять тряпкой, смоченной теплой водой, остатки настойки с его спины. Кожа на спине не пострадала, чего нельзя было сказать о ягодицах, так что ему было бы больно сидеть. Однако ходить он мог. Жемчужина насухо вытерла ему спину, и он натянул рубаху. Оказалось, что он не может нагнуться, поэтому мать помогла ему с обуванием.

Путь от хижины до Большого дома занял немало времени: каждый шаг давался ему с болью. До задней двери он добрался вконец измученным. О том, чтобы присесть, не могло быть и речи, поэтому он опустился на колени перед стулом, положив локти на сиденье. В кухне никого не было, но вскоре на лестнице послышались тяжелые шаги, возвещавшие о приближении Лукреции Борджиа. Она распахнула дверь, присмотрелась к нелепой фигуре на полу и, убедившись, что это Драмжер, степенно приблизилась.

— Как я вам благодарен, мисс Лукреция Борджиа, мэм! Большое вам спасибо!

— Мне следовало поспеть в амбар раньше, но прищучить Бенони и Блоссом оказалось не так-то просто. Мне все-таки удалось выбить из них правду, потому что они знали, что за ложь я бы их забила насмерть. Жаль, что я опоздала и не смогла тебя спасти.

— Главное, что теперь масса Хаммонд знает, что я не виноват. Я рад и этому. Но скажите, мисс Лукреция Борджиа, мэм, Регина и Бенони и вправду сбежали?

— Сбежали. И прихватили с собой негра Нерона. Миссис Августа рвет на себе волосы: ведь Регина украла ее траурное платье и шляпку! У хозяина она украла деньги. Они с Бенони и Нероном укатили в повозке. Масса Хаммонд места себе не находит.

— Я хочу к нему. Как вы думаете, он не рассердится?

— Он у себя в кабинете. Нет, не рассердится, даже наоборот. Мужественные парни ему по душе.

Драмжер с трудом добрался до двери кабинета. Изнутри доносились голоса, и он сперва не осмелился постучаться, хотя был вправе сделать это. В качестве слуги ему дозволялось входить, постучав и дождавшись оклика.

— Кто там? — спросил Хаммонд.

— Драмжер.

— Драмжер?

— Он самый, масса Хаммонд, сэр.

— Войди!

Драмжер застал хозяина сидящим за столом в обществе высокого рыжебородого мужчины. На появление слуги Хаммонд отреагировал легким приподниманием бровей, не прерывая беседы с гостем. Говоря, он решительно постукивал кулаком по столу.

— Так вы говорите, что поймали только Нерона, мистер Скэггз? Ни за что не поверю, что он ехал один! С ним должны были находиться еще двое — женщина, похожая на белую, и паренек-мулат. Они сбежали втроем.

— Джек Фелпс и Урия Симпсон сторожат его в старом амбаре, мистер Максвелл. — Скэггз стоял навытяжку и беспрерывно кивал, подчеркивая этим свое почтение к Максвеллу. — Мы сцапали его на дороге, милях в двух за Бенсоном. Он спал в повозке, а лошадка едва тащилась. Поскольку он ехал в направлении Фалконхерста, мы сперва не приняли его за беглого, но Урия предложил его расспросить. У него не было пропуска, и он принялся врать, будто вы послали его в Койн переспать с тамошней его бабой. Мы сразу заподозрили ложь. Во-первых, как он оказался за Бенсоном, раз ехал в Койн? Во-вторых, разве вы пошлете негра в запряженной повозке, просто чтобы он переспал с бабой?

— Да я вообще запер этого негодника в карцер! — Хаммонд вскочил и шагнул к двери. Скэггз последовал за ним. Уже взявшись за дверную ручку, он вспомнил про Драмжера. — Как самочувствие, парень? Разве я не велел тебе отлежаться у Жемчужины, пока тебе не полегчает?

— Мне уже полегчало, масса Хаммонд, сэр. И потом, я подумал, что без Регины и Бенони я вам пригожусь. Теперь в Большом доме нехватка людей.

По выражению лица Хаммонда нельзя было понять, оценил ли он по достоинству рвение Драмжера, однако в его голосе прозвучала неуклюжая теплота.

— Да уж, ты мне сейчас кстати. Придется тебе пойти со мной. Патруль схватил Нерона, но Регину с Бенони так и не нашли.

— Кто такой Нерон, масса Хаммонд, сэр?

— Негр, которого я запер в карцер до отправки на аукцион. Уж больно он беспокойный! Должно быть, Регина выпустила его заодно с Бенони. Этот Нерон — неутомимый бабник: все рвался в Койн, к своей женщине. — Хаммонд озадаченно покачал головой. — Что-то я не возьму в толк, Скэггз, как он оказался за Бенсоном, раз не желает знать ничего, кроме Койна? Ладно, разберемся. Придется подействовать на него силой.

— Надеюсь, вы так и поступите, мистер Максвелл. Пообдерите с него мясца! Они только и ждут, чтобы дать деру. Ведь и до них долетает с Севера болтовня об аболиционизме. Вбили себе в голову, что стоит им там оказаться — и готово, они свободны! И о чем только думают эти проклятые янки, мистер Максвелл? Ведь их собственные женщины окажутся под угрозой в ту же минуту, когда к ним сунутся эти необузданные самцы!

— Вот когда начнут насиловать их жен и сестер, тогда они возьмутся за ум. Зачем янки негры? Они просто хотят прибрать к рукам Юг, мистер Скэггз.

Они вышли из дома, проклиная на чем свет стоит аболиционистов-северян. Драмжер мало что понял из их разговора. Он отлично знал, что неграм нечего надеяться на свободу, и был рад тому, что попал в рабы к массе Хаммонду: ведь теперь он жил в Большом доме, к тому же хозяин обещал дать ему женщину. Он недоумевал, как это в чьей-то глупой башке созрела мысль о бегстве. Конечно, у него самого отчаянно болела задница, но если разобраться, то разве масса Хаммонд этому виной? Драмжер и не держал на него зла. Он прибавил шагу, хотя ему стоило большого труда не отставать от двоих белых.

Перед дверью конюшни переминалась кучка рабов. Внутри находился Нерон: он сидел на повозке с прикованной к железной скобе рукой. Лошадь распрягли и отвели в стойло. Беглеца караулили двое белых с кремневыми ружьями, одетые немногим лучше рабов. При появлении Хаммонда негры расступились, давая хозяину дорогу, а белые почтительно поклонились.

— Мистер Симпсон, — обратился Хаммонд к более молодому белому, — будьте так добры, снимите с этого негодника кандалы и спустите его с повозки. — Он оглянулся на рабов, словно кого-то выискивая. Заметив среди черных лиц Олли, он поманил его пальцем.

— Держи-ка этого ниггера, Олли, и не вздумай выпускать.

Олли поставил раскованного Нерона перед хозяином. От недавней необузданности Нерона не осталось и следа. Он скорчился перед Хаммондом, сбивчиво доказывая свою невиновность. По черным щекам катились слезы, сильные руки хватали воздух. Однако он оказался неспособен сколь-либо вразумительно ответить на вопросы Хаммонда. В конце концов ему пришлось признаться, что прошлой ночью к карцеру пришла женщина, которая выпустила его и парня, которого он упорно называл Бенни. Сперва его версия сводилась к тому, что они оставили его у дверей карцера и он сам отправился в стойло, где взял лошадь и повозку. На вопрос, как получилось, что он поехал не в ту сторону, он лепетал что-то насчет того, что заблудился в темноте. Он твердил, что стремился в Койн, чтобы повидать свою женщину, и знать не знал ту, которая сняла с него кандалы. Она и паренек Бенни просто пропали в темноте, и он их больше не видел. Однако чем больше вопросов задавал Хаммонд, тем невразумительнее становилась версия дурня. Он договорился до того, что отвез женщину и Бенни в Койн, где они и находятся в данную минуту. Вернее, нет, он отвез их туда, где можно сесть на паровоз. В конце концов он так запутался, что его слова утратили всякий смысл.