Ульрих Цвингли. Его жизнь и реформаторская деятельность - Берта Порозовская

Учение, вырождавшееся в подобные безобразия, конечно, не могло быть терпимо властями. Но ни меры кротости и убеждения, ни штрафы, которым подвергались люди, не желавшие крестить своих детей, не оказывали никакого действия. Сектанты были стойкими фанатиками, готовыми жертвовать жизнью за свои убеждения. Подвергавшиеся аресту давали обещание не проповедовать и не крестить больше, но, вышедши на свободу, принимались за старое, утверждая, что делают это по велению Св. Духа и что следует повиноваться лишь Богу, а не людям.

Принципы сектантов были тем более опасны, что среди крестьян стали и без того обнаруживаться революционные симптомы. Великая религиозная революция должна была неизбежно пошатнуть и все прежние правовые понятия. Как известно, чисто религиозная проповедь Лютера вызвала в массе крестьянства в Германии брожение, разразившееся крестьянской войной. В первой половине 1525 года пограничные со Швейцарией германские земли были охвачены ярким пламенем возмущения, начинавшим переходить и на швейцарские области. В некоторых фогствах, по образцу 12 статей швабских крестьян, население также резюмировало свои требования в 27 статьях. Оно желало отмены крепостного права, барщины, десятины и других повинностей, свободного пользования землей, лесом и водами и настаивало на своем праве самим избирать и смещать своих пасторов. При таком состоянии умов проповедь анабаптистов, конечно, только подливала масла в огонь. Необходимо было предупредить, чтобы, по примеру Мюнцера, и швейцарские анабаптисты не сделались руководителями крестьянского движения.

Благодаря тактичным распоряжениям власти готовившееся восстание было предотвращено. Совет отменил крепостное право, облегчил некоторые налоги, обещал пересмотр и облегчение других в будущем, десятину же приказал уплачивать по-прежнему.

Только одни перекрещенцы остались непреклонными и продолжали свою пропаганду, несмотря на усиливавшиеся строгости против них. Цвингли имел с ними целый ряд публичных диспутов, убеждал их в частных беседах, опровергал печатно, но анабаптисты не поддавались никаким доводам из Писания, признавая истинным только собственное толкование его. Тогда совет решил действовать круто. Манц, несколько раз содержавшийся уже в тюрьме и каждый раз по освобождении принимавшийся за старое, был утоплен вместе с двумя другими вожаками (Гребель умер незадолго до этого), а другой главный проповедник анабаптистов, Блаурок, как чужестранец изгнан из страны (1527 г.). С их смертью дальнейшие успехи анабаптизма были парализованы. Многие из сектантов были обращены проповедями Цвингли; остальные же, лишившись своих главных вожаков, отказались от мысли образовать отдельную церковь и самое учение их постепенно утратило свои крайности.

Борьба с анабаптизмом, по собственному признанию Цвингли, была одним из самых тяжелых испытаний в его тревожной жизни. Этот новый враг, вышедший некоторым образом из недр самой реформации, причинил ей громадный вред. Раскол в не окрепшей еще церкви, и особенно крайние теории сектантов, набрасывали тень на само дело реформаторов, давали приверженцам старины повод выставлять их учение как опасное для всего общественного и государственного строя. Только этим и объясняется то молчаливое одобрение, с которым, вопреки проповедуемому им принципу свободы совести, Цвингли отнесся к крутым мерам властей против анабаптистов.

Не бездействовали и внешние враги реформации. Успехи нового учения не ограничивались уже одним Цюрихом и его областью. Личное влияние Цвингли, его сочинения и деятельность его многочисленных друзей, которых он вдохновлял своими письмами, все сильнее подрывали авторитет католической церкви в других кантонах союза.

Только четыре лесных кантона (Швиц, Ури, Унтервальден и Цуг), к которым примкнул и Фрейбург, оставались по-прежнему фанатически преданными католицизму. Истощив все средства помешать проведению реформы в Цюрихе, они решились, наконец, устроить новый диспут с целью доказать еретичность цвинглиева учения. Доктор Экк, слывший, со времени лейпцигского диспута с Лютером, первым борцом католицизма, предложил свои услуги в качестве оппонента реформатора, и Цвингли получил приглашение явиться в город Баден, назначенный местом состязания.

Но ни цюрихский совет, ни Цвингли не согласились последовать этому приглашению, справедливо опасаясь какой-нибудь ловушки. В самом деле, до сих пор католики упорно отказывались от участия в диспутах, утверждая, что обсуждение религиозных вопросов принадлежит лишь папам да соборам – откуда же эта внезапная перемена? Цвингли прекрасно помнил, что римская церковь не считала себя связанной обещаниями, данными еретику, а город Баден, зависевший от католических кантонов, не мог ему дать достаточных гарантий в его безопасности. Сама оценка результатов диспута также не обещала быть беспристрастной. В манифесте, обращенном к своим подданным, католические кантоны, не стесняясь, объявляли, что они твердо решились противодействовать всяким новшествам, что не признают за собой права решения в религиозных вопросах и сам диспут имеет целью лишь уличить Цвингли в ереси и вернуть на путь истины соблазненных им людей. Исход диспута предрешался, таким образом, уже заранее, и Цвингли имел полное основание видеть для себя в перспективе участь Яна Гуса.

Впрочем, Цвингли не отказывался совершенно от диспута, он только не соглашался приехать в Баден, где были сожжены его сочинения. Совет, со своей стороны, также отказывался отпустить его и предлагал Экку приехать для состязания в Цюрих.

После долгих переговоров диспут все-таки был назначен на 21 мая 1528 года в Бадене. Католики заявили, что отказ Цвингли происходит от его неуверенности в своем деле, и решили обойтись без него.

Внешняя обстановка диспута, продолжавшегося 16 дней, была самая торжественная. Все 12 кантонов послали в Баден своих представителей. Со стороны католиков главными борцами выступили Экк и Фабер, со стороны реформатов – доктор Эколампадий из Базеля и священник Берхтольд Галлер из Берна. Но о беспристрастном отношении к последним со стороны судей-католиков не могло быть и речи. Еще прежде, чем диспут кончился, католики протрубили уже на всю Швейцарию про свою победу, после чего Цвингли как признанный еретик был торжественно предан церковному проклятию и всякие изменения в церковных обычаях строжайше запрещены.

Ликования католиков оказались, однако, преждевременными. Если в старых кантонах начинавшееся было религиозное брожение, действительно, было потушено в самом зародыше, то в местах, где реформа пустила уже более глубокие корни, высокомерие победителей, их повелительный тон только усилили всеобщее возбуждение. Выборы 1527 года в Берне имели в этом отношении решающее значение. На этих выборах демократическая партия, как и везде в Швейцарии, склонная к реформам, одержала верх над партией олигархов, тяготевших к старой церкви. Результатом этого внутреннего переворота был отказ подчиниться решениям баденского собрания и назначение нового религиозного состязания в самом Берне.