Захолустье (ноябрь 2007) - журнал Русская жизнь

Но что за праздничный шум слышится в том зале, где выставлен макет трона Тутанхамона, «сработанный» буйским мебельным гением Валерием Беловым?

По воскресеньям в музее собирается весь цвет городской интеллигенции - на еженедельное заседание литературного объединения «Буйские голоса». Кипит электрический самовар, рубиновые огни бродят в варенье. Председатель собрания - литератор Вячеслав Михайлович Дробышев - настолько похож на Познера, что не может отказаться от соблазна это обстоятельство обыграть. Часто повторяет: «Я своего двойника не перевариваю, телевизор пятничными вечерами не смотрю». Вот Дробышев собирается прочесть собственное стихотворение «Офицерская жена», где, конечно, будут рифмы «должна», «одна», «у окна» и «стакан вина». И Сергей Высоков - человек просвещенный, коллекционер (столь крупный, что известен и в Москве), безвозмездно отдавший все собранное в музей (восемь тысяч единиц хранения, и «таких икон, как у него, нет и в Ипатьевском монастыре»), мистик, сочиняющий таинственные «городские рассказы»… Короче, Сергей Высоков, конечно, усмехнется про себя, но стихи выслушает с приличествующим выражением лица. Дробышев - самая что ни есть городская элита, а вот Высоков Буем не оценен, числится чуть ли не в чудаках (и уж точно в умственных чужаках), но обоим трудно обойтись без еженедельных встреч.

А в городе Краснознаменске, в библиотеке, дамы подсаживаются ближе к печке. Здание старое, печка действующая, и заседания литературного клуба «Чистый родник» зимой славятся уютом необыкновенным. Подоконники украшены бумажным кружевом, выставка «Родимый край» оформлена с учетом всех требований, библиотекарь Вера Васильевна Широкая говорит: «Популярность ЛИТО во многом упирается в вопросы „прикаянности-неприкаянности“ и „успокоенности-неуспокоенности“ городской интеллигенции». Оп-па. Прямо скажем, Вера Васильевна производит на неподготовленного человека чрезвычайное впечатление. Ради такого рода впечатлений Агата Кристи создала свою последнюю героиню, третьего (после Пуаро и Марпл) великого детектива - мисс Силвер, даму недюжинного ума, внешне неотличимую от скромной эдвардианской гувернантки.

Библиотекарь Широкая тоже любит фраппировать публику. Платок на нашей Вере Васильевне вязаный, кружева на окнах бумажные, а Вера Васильевна говорит: «Интеллигенты, как грибы, размножаются спорами», или: «Периферийная поэтесса - совершенно не обязательно пьяная дама с облезлой собачкой. Вот у меня собачка здоровая и красивая», а то и: «Богатый человек служит переносчиком культуры, даже если сам некультурен - как крыса, которая переносит заразу, даже если сама не больна. Самый глупый богач все едино привезет с собой дизайнерские вещи, модные привычки и новые праздники». Или: «Как груба жизнь, как груба! Я всегда говорила, если тебя послали на три буквы, почему обязательно послали „на хуй“? Может быть, тебя послали к фее. Пошла ты, тетка, к фее!»

Вера Васильевна написала преинтересный фантастический рассказ («политический фельетон») под названием «Розовые каски» - о войсках российских мифотворцев, стоящих в предгорьях Кавказа и пытающихся возродить из старых легенд советско-романтический образ горца (кепка, блондинки, гвоздики, коньяк). А ее программные стихи полны прелести: «В лосинопетровской мытище, в краснознаменской глуши». Эта «мытища» мне, конечно, очень понравилась - но разве же только мне? Вы думаете, у Веры Васильевны в кружке мало народу? Библиотека лопается. Из Дубны к ней ездят.

Долгое время я считала себя крупным знатоком провинциальных поэтических объединений, давним собирателем стихотворных нелепостей - словом, старой кружковкой. Как многим неофитам языкового хаоса, мне казалось: чем больше смешных строчек я соберу, тем всем будет веселее. Разве что Диану Коденко я согласна была считать подругой по интересам: молодая поэтесса, старательница авторской песни Диана (прошедшая школу краснодарских и новочеркасских поэтических кружков) опубликовала в одной из южнорусских газет часть своей личной коллекции:

«Дай, обниму тебя, Жучка.Морду целую твою.Верная, милая сучкаРуку лизнула мою»;«Иные в тюрьмах песни пишутОгрызками карандашей,Хотя душа на ладан дышитИ кровь сочится из ушей»;«Заткни кадык онучею,Не лай, как подворотник! -Октавою могучеюСказал один охотник».

Последняя цитата слишком хороша, чтобы быть правдой, как и всякая настоящая правда. Что же касается моего собрания, в нем лидерские места занимают самые простые строки. Поэзия должна быть грубовата. Вот, например, из «ветеранского» цикла:

«У солдата в штанах есть заветное место. / Это место солдату важнее всего. / Это место - карман. А в нем - фото невесты. / Что в далеких краях ожидает его».

Или из молодежной поэзии: «Мне восемнадцать исполнилось лет, / Тотчас без слов и придирок / Прокомпостирован мой билет / На восемнадцать дырок».

Уж я ли - думалось мне - не видала поэтических кружков? Неприкаянная дама, печальный чудак, бодрый умник - вот костяк всякого ЛИТО (Коломбина, Пьеро, Арлекин) - и так ли уж важно, какого качества пишутся стихи? Важно, что они вообще пишутся. Важна встреча, ожидание встречи, теплота.

Но я ошиблась. Типичные «периферийные литературные объединения» за последние год-два совершенно изменились. И, изменившись, они переживают сегодня пик популярности.

Свет и тепло

Дорога. Темнота. Затерянность. Сотня-другая километров темноты и тишины. Что там впереди? Тверь - в высокую духовность дверь. Мы торопимся посетить заседание тверского поэтического объединения «Роса», что собирается по вторникам в библиотеке имени Герцена. По бокам дороги - еловая тьма, полевая тоска, метельная поземка, сквозная автомобильная скука. Изредка мелькают вдоль дороги дощатые домики - скудная защита от лихой трассы, темной ноченьки. В ином оконце теплится огонек. Этот самый «теплящийся» огонек много лет и считался простейшей метафорой провинциального поэтического сборища; собрания уездных ли, губернских ли интеллигентов - это светлячок, очажок, островок культуры. «Очаговый характер культурного развития провинциальной России, - уютно пишет социолог Снегирева, - растет из такого феномена общественной жизни, как усадьба, исполняющего притягательную роль небольшого регионального центра, служащего соединительным мостом между культурой города и деревни, обслуживающего поэтическую функцию „присутствия одного времени в другом“».

А как тепло, нарядно принято называть ЛИТО! «Рассветная звонница», «Виктория», «Серебряная лира», «Чистый родник», «Близкие голоса», «Буйские голоса», «Зеленая лампа». «Зеленый шум», «Заря», «Гнездо», «Старица», «Горница», «Горлица». «Серебряное перышко», «Глубина», «Ивушка», «Иволга», «Струны души».

Теплые и светлые названия. Однако именно в последние годы стало очевидно, что «тепло» и «светло» - качества далеко не однородные. Литературные объединения как раз и разделились на те, что «свет» и те, что «тепло». Ох, какие это, оказывается, отличные друг от друга вещи! Многие думают, что мотыльки летят на свет. А они летят - на тепло.

Свет - это студенческие, молодежные, просвещенные, работоспособные, продуктивные литературные образования. Они высветляют путь, открывают дорогу, дают путевку в поэтическую жизнь. Да и просто - путевку в жизнь: опыт поэтической студии ныне приравнивается к опыту студии актерской - те же навыки, почти те же переживания. Это светлая, открытая, прозрачная школа стихосложения, со всеми новомодными выкрутасами: публичными турнирами, слэмами, поэбоксами (поэтическими «боксерскими» схватками), рейтингами, привычной для «детей интернета» мгновенной обратной связью, с атрофированной застенчивостью, с жестким хамством оценки всякого лирического текста. И никаких вам «воспаленных нервов творца» - бизонья шкура нарастает у этих творцов вместе с первыми робкими рифмованными опытами, выложенными в интернетовский дневничок.

Тепло - это традиционное ЛИТО. Это горизонтальная жизнь, ответ на свирепое городское равнодушие. В провинциальном городе человеку некуда пойти. Негде найти единомышленников. Поэтическое объединение - одно из тех мест, где всегда приветят. Теплится огонек. Хочется укрыться, угреться. Найти близких, родных людей - которые не обидят. Разница между «старым» и «новым» поэтическим кружком - это разница между убежищем и ристалищем.

Жжение души, или Тверской феномен

С тверским литературным объединением «Роса» мы познакомились в неудачный денек: руководитель клуба Александр Владимирович Демченко на заседание не явился. По личным причинам. На прошлой неделе Демченко проиграл поэтическую дуэль. Проводился турнир в той же «Тверской Горнице», где обычно заседает объединение. Это нарядное помещение, убранное в этнографическом стиле, но в данном случае родные стены не помогли - победила молодая поэтесса Диана Мун из студии Тверского университета. Так что «Роса» - типичнейшая «теплая» студия, с тринадцатилетней историей, со своими чудаками - прикоснулась к новому. Испила из громокипящего кубка тверской поэзии.