Флорис. «Красавица из Луизианы» - Жаклин Монсиньи

— Ну, что вы об этом думаете? — с крайне обеспокоенным видом спросил Людовик, не спуская с Батистины глаз. Плутовка, сделав серьезное лицо, лизнула ложку, подумала и вновь ее наполнила, чтобы еще раз попробовать кушанье в благоговейной тишине.

— О, сир, должна сказать, что это самый вкусный суп, какой мне только доводилось пробовать.

— Да, правда…

— Правда, правда, сир, но… — продолжала юная упрямица.

— Что, но?.. Говорите, говорите…

— Пожалуй, надо бы добавить…

— Да, да, чего же? — с мучительным беспокойством вопрошал король.

— Хм… хм… немножко гвоздики…

— Ах, мадемуазель де Вильнев, вы трижды правы! — восхитился король, попробовав суп.

— И… я думаю еще… чуточку базилика, листочек мелиссы, два лавровых листочка и… мускатный орех.

Людовик XV с восхищением посмотрел на Батистину.

— Ах, Батистина, благодаря вам мой суп станет просто превосходным!

— О, сир, он и так уже был очень вкусен! — умасливала короля Батистина.

— Нет, нет! Я знаю, что говорю, — упорно настаивал Людовик. — Я — всего-навсего кулинар-любитель, но вместе мы с вами сотворим настоящие чудеса, Батистина!

— Я попробовала рагу, сир, и должна признать, туда нечего добавлять! Оно превосходно!

Людовик скромно улыбнулся.

— Да, действительно, я думаю, что я настоящий король рагу…

Батистина звонко рассмеялась, и ее собеседник последовал сему заразительному примеру. Сейчас он смахивал на восхищенное великовозрастное дитя, которое с радостью предается безудержному веселью.

— Ах, сир, вы тоже иногда бываете таким странным…

— Благодарю вас, мое сердечко, — промолвил король, отходя от плиты. Батистина на секунду отвернулась, чтобы критическим оком обозреть салат-латук. Бесшумно приблизившись, король обнял ее за плечи и поцеловал в шейку.

— А вот и салат, мое сердечко, — прошептал он игриво, прижимая девушку к себе.

Батистина не смела обернуться. Какая-то странная, но уже знакомая истома охватила все тело. Ноги дрожали и стали ватными. Она разволновалась.

— О, сир, мне кажется, вы слишком сильно сжали меня в объятиях…

— Когда мы одни, зови меня Людовиком, мое сердечко, — вздохнул король и с сожалением выпустил из рук свою добычу. — А теперь раскрой мне секрет божественной кулинарки Элизы!

— Прекрасно, Людовик, — сказала Батистина, она находила совершенно естественным то, что обращается к монарху по имени. — Не могли бы вы передать мне большую миску… благодарю вас… Я наливаю три большие ложки растительного масла, сок одного лимона, соль, перец, совсем немного для начала… теперь дайте мне четыре яйца… нам, правда, потребуются только желтки, так что надо отделить белки… Так, прекрасно… теперь выльем их в миску… Порубим мелко-мелко парочку трюфелей[4] и вот этот кусочек сала. То же самое проделаем с луком-шалотом, двумя большими репчатыми луковицами и зубчиком чеснока… Спасибо, сир… хм, простите, Людовик… Прекрасно, прекрасно, — одобрительно закивала головой юная нахалка, принимая из рук короля мелко нарезанные трюфели. — Так, теперь мне потребуется стакан гипокраса[5]… Осталось только все хорошенько перемешать и взбить… — продолжала Батистина, энергично взбивал смесь под восхищенным взглядом короля.

— Ну вот, почти готово… Да, да! Людовик, пожалуйста, положите салат в миску и перемешайте. А в довершение всех трудов надо всыпать две щепотки шафрана, чуть-чуть сахарной пудры и совсем чуточку ванили… ну вот, готово… — заявила Батистина, вытерев руки о фартук.

— Батистина, вы — настоящая маленькая фея, и, если вы пожелаете, я возведу вашу драгоценную Элизу во дворянство в благодарность за ее кулинарный секрет, — торжественно изрек король, с наслаждением уписывая за обе щеки салат, сдобренный волшебным соусом, в то время как Батистина с трудом сдерживала смех, думая о том, какое выражение появилось бы на лице ее старой няньки, когда она узнала бы о предложении короля.

— Да, лучшие салаты, приготовленные моими поварами, не идут в сравнение с этой прелестью! У них просто невкусная жвачка! Ну, а теперь, мадемуазель, к столу, к столу! — весело промолвил король, ставя на поднос горшок со знаменитым супом под радостный лай Мессалины, которая надеялась тоже принять участие в пиршестве.

Батистина прошествовала вслед за королем и собачкой, держа в руках миску с салатом. Несколько минут тишину нарушало только позвякивание вилок. Из-под стола доносилось довольное урчание собачки. Она получила из рук хозяина чашку супа и мисочку ароматного мяса.

Глаза Батистины поблескивали, щеки порозовели, а король не без гордости смотрел на то, с каким аппетитом эта маленькая обжорка поглощала его стряпню. Она все подкладывала и подкладывала себе лакомые кусочки, не забывая при этом и тарелку короля, словно он был ее старинным другом.

«Она сделана совершенно из другого теста, чем все эти придворные жеманницы, которые только и знают, что шуршать своими платьями. Они как мухи окружают меня, липнут ко мне… Ох, до чего же они меня раздражают! А я так нуждаюсь в том, чтобы около меня была истинная женщина, простая, естественная, простодушная и чистосердечная, как этот ангел. Высший свет еще не развратил ее и не исковеркал ей жизнь. Похоже, она ведать не ведает о великой силе своей красоты, и я уверен, она еще не знала мужской ласки. Итак, я буду первым», — мечтал король, зажав между ногами, маленькие ноги Батистины.

Она не пыталась высвободиться. Людовик протянул руку и поймал тонкие пальцы, катавшие шарик из хлебных крошек по столу. Батистина вновь залилась краской, но смело посмотрела на короля. Она без стеснения рассматривала это красивое молодое лицо с бархатистыми глазами, благородное, чуть равнодушное.

— О чем вы сейчас думаете? Я желаю знать! — произнес Людовик каким-то новым, глуховатым голосом, неверно истолковав то, как внимательно разглядывала его девушка. — И, Бога ради, не говорите мне больше об искусстве кулинарии.

— Я думала вовсе не об этом, Людовик, — ответила Батистина, простодушно улыбаясь. — Вы представились мне таким одиноким и таким прекрасным, будто какой-нибудь принц из волшебной сказки… И мне захотелось вам помочь, хотя я мало что могу… Мне показалось, вы не очень-то счастливы… Ох, простите, я сказала что-то такое, что вам не понравилось… — добавила Батистина, испуганная внезапной переменой в доведении короля.

Людовик резко поднялся, опрокинув стул. Король пожирал Батистину взглядом. В бархатистых глазах вспыхивали огоньки.

7