Заговор маршалов. Британская разведка против СССР - Мартиросян А.Б.

После того как подкупленный и завербованный капитаном французской разведки Пьером Лораном первый начальник контрразведки ВЧК, знаменитый Яков Блюмкин застрелил германского посла Вильгельма фон Мирбаха{10}, на смену последнему через 20 дней после убийства, т.е. 26 июля, выехал… председательствовавший на том совещании в Дюссельдорфе выдающийся германский ученый-экономист, один из виднейших германских финансистов того времени, один из директоров «Дойче Банка» Карл Гильферих. Уже сам факт назначения такого преемника на пост посла в России говорил о многом.

Пробыв в первопрестольной всего восемь дней - с 29 июля по 5 августа 1918г., - Карл Гильферих отбыл в Берлин, да так более и не вернулся. Что же все-таки произошло в эти дни?

Трудно, конечно, ныне установить точную дату, да и не так уж и важна она, однако же в одну из темных ночей этого периода к Гильфериху в посольство без приглашения и без предупреждения пожаловал сам народный комиссар по иностранным делам Советской России Георгий Васильевич Чичерин. Уже сам факт незваного ночного визита главы дипломатического ведомства страны пребывания в иностранное посольство - событие из ряда вон выходящее. Однако изумлению и без того до крайности изумленного «особенностями» раннесоветского дипломатического протокола Карла Гильфериха вообще не стало предела, когда Чичерин едва ли не слово в слово повторил суть всего того, о чем германские промышленники беседовали в обстановке секретности еще 16 мая 1918 г. в Дюссельдорфе. И совсем Гильферих потерял дар речи, когда Чичерин, местами слегка процитировав текст протокола по итогам того совещания, вдруг предложил германской стороне заключить военный союз с участием также финнов и прибалтов (кстати говоря, ни одно из прибалтийских государств в тот момент еще не было суверенным, независимым и общепризнанным в международно-правовом смысле - там еще находились германские оккупационные войска) для борьбы против англичан в Мурманске и Архангельске, т.е. на том самом севере России, о котором и шла речь в Дюссельдорфе. По сути дела, он предложил немцам заключить военно-геополитический союз против Великобритании, а уж если совсем точно, то учитывая, что Великобритания являлась стержнем всей Антанты, военно-геополитический союз против Антанты, что в свою очередь означало союз против всего Запада. Едва дождавшись рассвета, Карл Гильферих, не медля ни секунды, отбыл в фатерланд.

Естественно, по прибытии в Берлин Гильферих самым подробным образом изложил на бумаге все перипетии ночного раунда внезапного глобального предложения Кремля и доложил военно-политическому руководству Германии (в годы Первой мировой войны МИД страны находился в полном подчинении военно-политического руководства кайзеровской Германии - деталь, как увидим чуть ниже, весьма существенная). Не вдаваясь во все детали и подробности этого маневра «вождя мирового пролетариата», можно отметить: это была чистейшей воды антигерманская провокация со стороны обязанного Германии и в целом вроде бы прогермански настроенного, но в не менее провокационных целях уже начавшего тогда переориентироваться на Антанту Ильича. Внешне это действительно выглядело несуразно: антигерманский характер провокации прогермански настроенного политического лидера, формально выступившего против Великобритании, Антанты и даже в целом против всего Запада.

…Кстати говоря, то, что это была личная его затея, В.И. Ленин тогда же подтвердил в одном из писем полпреду в скандинавских странах В.Боровскому: «…договаривались о том, когда и как они, немцы, осуществят их план похода на Мурманск… Это совпадение интересов. Не используя этого, мы были бы идиотами» (ЦПА, НМЛ, Ф.2, оп.2, д. 122).

То обстоятельство, что Ильич написал об этом Воровскому, означает, что слухи о его предложении немцам поползли по Европе…

Как и любая иная провокация этого искреннего почитателя наполеоновского образа действий - «сначала ввяжемся в драку, а там видно будет», эта также завершилась очередной трагедией для России. К 27 августа 1918 г. не в меру резвого в своих провокациях «вождя мирового пролетариата» немцы заставили подписать уже второй по счету похабный Брестский договор, по которому Россия обязывалась выплатить Германии огромную контрибуцию в размере 6 миллиардов марок в виде чистого золота и кредитных обязательств, т.е. 246,56 тонны чистого золота в слитках и 545 440 000 рублей кредитными билетами. Так Германия решила возместить себе все расходы, связанные с глобальной операцией «великий октябрь». Из них было выплачено всего 9.7,5 тонны чистым золотом на сумму 120 миллионов золотых рублей, которые после капитуляции Германии на правах победителя уворовала Франция.

И трех дней не прошло, как Ленин получил 30 августа 1918 г. свою, абсолютно заслуженную пулю на заводе Михельсона. Пуля эта и впрямь была абсолютно заслуженной, жаль только, что всадил ее такой же «бес революции» - Л.Д. Троцкий-Бронштейн, подставив на верную смерть явно ни в чем не повинную, полуслепую Ф. Каплан (Ройд).

…Во время допроса в НКВД26января 1938г. один из наиболее видных представителей «ленинской гвардии» - видный масон высокой степени посвящения, агент австро-венгерской, а впоследствии и германской разведки, выдающийся мастер закулисных интриг Христиан Раковский заявил следователю следующее: «Троцкий организовал при помощи своих друзей покушение Каплан на Ленина. По его приказу Блюмкин убил посла Мирбаха. Государственный переворот, подготовлявшийся Спиридоновой с ее социал-революционерами (т.е. эсерами. - A.M.), был согласован: с Троцким».

В связи с этим заявлением Раковского следует особо подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, допросы Раковского осуществлялись на французском языке, т.к. «борец за счастье» русского народа, подданный царской Болгарии, сохранявший ее паспорт и гражданство вплоть до ареста, так и не удосужился толком выучить русский язык, хотя владел чуть ли не дюжиной иностранных. Во-вторых, поскольку во время допросов Раковского речь в основном шла о высших тайнах мировой политики и геополитики, изначально было решено вести их на французском языке, которым Раковский владел блестяще. «Из состава личной разведки Сталина для проведения допросов, - объяснял автору книги Константин Мефодиевич, - был выделен сотрудник, которого все знали как Рене Дюваль, хотя и это не настоящее имя, который владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. На допросах и в протоколах он представлялся и подписывался как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Переводы протоколов допросов Раковского немедленно докладывались Сталину».

Что же до роли Троцкого в убийстве Мирбаха, то здесь следует иметь в виду, что на самом деле приказ об убийстве Мирбаха по согласованию с французской разведкой был отдан представителем британской разведки Дж. Хиллом, являвшимся ближайшим помощником Троцкого в деле организации военной разведки. Судя по всему, именно между ними - Дж. Хиллом и Троцким - и была согласована комбинация якобы вербовки Блюмкина капитаном французской разведки Пьером Лораном: у французов тоже чесались руки расправиться с тем же Мирбахом из-за Маты Хари, которую он и завербовал. Без такой комбинации британские уши «а ля Троцкий» вылезли бы мгновенно, чего, естественно, британская разведка не желала.

И еще. В Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма (ЦПА НМЛ) - ныне Институт современной истории - в фонде 70, опись 3, единица хранения 769 хранился один очень любопытный документ с не менее красноречивой резолюцией, свидетельствующей о том, что Раковский на допросах говорил правду. На сообщении ревкома Северных железных дорог о начале левоэсеровского мятежа в Ярославле Лев Давидович Троцкий собственноручно письменно повелевал расстрелять весь ревком за это сообщение.

Так что выходит, что не только вопрос о начале этого мятежа был согласован с «бесом революции», но и вопрос о его прикрытии путем наглой информационной блокады центральных властей вплоть до прямого упрятывания концов в воду - тоже. Ибо если есть ревком - значит есть проблемы, нет ревкома - нет ни проблем, ни сообщений от этого ревкома. Тем более если учесть, что, по свидетельству Черчилля, Троцкий через того же Локкарта просил британские власти выделить офицера для контроля над русскими железными дорогами, в том числе и в первую очередь на Севере страны…

Но вот что-что, а идею не застрелишь и даже не припугнешь, как того же «гения» пулей. Документально оформленная в виде подробного доклада Гилъфериха, идея о военно-геополитическом союзе Германии и России осела не только в архивах подчинявшегося тогда военно-политическому руководству страны МИДа Германии, но и в умах ознакомившихся с этим документом руководящих деятелей и германской внешней политики, и германской разведки, и, что самое главное, в умах элиты германского делового мира, которую Гильферих, естественно, ознакомил с содержанием своего доклада.