Изнаночные швы времени - Иван Слепцов

Обсуждение на площади между тем затягивалось. Мало того, завязался спор, который, судя по издаваемым выкрикам, становился все более ожесточенным. Быстрого решения ожидать не приходилось, и Феликс предложил пойти в избу, где накануне ночевал Олег, и отдохнуть. Но тот брезгливо поморщился, вспомнив клопов и блох, и они отправились к главному деревенскому колодцу, где велено быть Норману и Шурику. Крутюнов, успевший поспать, довольный и бодрый, с удовольствием разглядывал трофеи – монгольских лошадей, привязанных к плетню, доспехи, шлемы, луки, сабли и прочую боевую всячину. Норман с задумчивым видом сидел на бревне и крутил в руках небольшой кинжал.

На Феликса это упражнение подействовало как шарики в руках гипнотизера, да и бессонная ночь наконец-то дала о себе знать: он сел, прислонился к стенке колодезного сруба и задремал.

Проснулся он, когда солнце перевалило через зенит и раскалило металлические пластины на его кольчуге. Норман по-прежнему крутил кинжал, Шурик теперь уплетал громадный бутерброд в классическом составе: на кусок ржаного каравая был намазан слой масла чуть ли не с палец толщиной. Еще были квас, сало, соленые грибы и чеснок.

– Огурца бы еще, – сев, сказал Феликс и потянулся за салом.

– Конец шестнадцатого, – буркнул сидевший к ним спиной Олег. – Раньше не будет.

Он постукивал ножнами о сапог и поминутно поглядывал в сторону церкви. Оттуда по-прежнему доносились возбужденные голоса.

– Старики приходили? – спросил Феликс.

– Уже три раза, – Олег раздраженно передернул плечами. – В первый раз спрашивали, как они уйдут, если от князя дозволения нет. Второй раз – не нужно ли отослать лошадей в Орду. В третий раз я им объяснял, что к единому мнению приходить совершенно не обязательно. Кто хочет, может оставаться, а другие…

Он не договорил. За церковью на площади раздался страшный вопль и громко заголосили женщины.

Олег и Феликс кинулись туда.

Олег еще издали заорал, не заорал даже, а зарычал, и мужики, сбившиеся в ожесточенно машущую кулаками толпу, прыснули в разные стороны. Троих особенно рьяных бойцов Феликс успокоил плеткой.

Деревенские, оказывается, решили делить трофейных лошадей, и размолвка между теми, кто решил оставаться, и теми, кто собрался уходить в недоступные для ордынцев места, вспыхнула с большей силой. Феликс, устроивший небольшое следствие, узнал, что драка началась из-за того, что один из деревенских предложил уходящим ничего не давать, так как они все равно сгинут и все добро пропадет. Идею одобрили многие, видимо, были уверены, что бояре рассудят в их пользу, потому что главный придумщик – крепкий мужик, выделявшийся из толпы старым шрамом поперек лба, – прохаживался по площади гоголем.

Феликс погрозил ему плеткой. Мужик сначала сделал удивленные глаза, но, когда было объявлено, что лошадей будут делить в два круга: сначала по тяглу, то есть на семью, а тех, что останутся, – по едокам, понял, что спасители придерживаются других представлений о справедливости, и спрятался за спинами соседей.

В итоге двенадцати уходящим семьям досталось восемнадцать лошадей, а двадцати двум остающимся – тридцать одна. Еще дюжину Феликс отобрал для экспедиции и вместе с Шуриком увел на реку купать, взяв в помощники четверых мальчишек.

– Я сильно виноват? – спросил Норман потерянным голосом, когда они ушли.

– Ты о чем?

Олег прекрасно понимал, о чем спрашивает Норман, и даже уже имел твердо согласованный с самим собой ответ, но не оказалось у него готовности проговорить эти слова, и, задав встречный вопрос, он взял паузу – подумать еще немного. Еще ему вдруг понадобилось проверить, насколько хорошо меч скользит в ножнах. Что-то там оказалось не в порядке, и он снял с них наконечник – металлического двухголового тигра, распустил кожаную оплетку и, рассоединив деревянные половинки, довольно долго над ними колдовал. Потом, не собрав все вновь, обернулся к Норману и проговорил спокойно, но довольно жестко:

– Виноват!

– Чем?!

– Виноват, – повторил Олег. – Первое правило, которое в базовой инструкции записано, – какое?

Дословно Норман не помнил, но его ответ: «действовать надо так, чтобы все вернулись живыми и здоровыми» – Олега удовлетворил.

– Да, примерно так, – кивнул он головой и процитировал по памяти: – Главной целью участников экспедиции является обеспечение их собственной безопасности. Все их действия в первую очередь должны быть подчинены ее решению.

– Да, так, – кивнул головой Норман. – И что?

– А под номером два что идет? – гнул Олег к чему-то своему, пока еще для Нормана непонятному.

Номером два, по словам Нормана, который теперь почувствовал себя экзаменуемым, подозревающим преподавателя, что тот настроился его заваливать, шли рассуждения про здравый смысл, рациональность поступков и соотношение этих «абстракций» с научными задачами экспедиции. Спич был красивый, многословный, в нем было много «как мне кажется», «я считаю» и «по-моему». Олег дослушал до конца, не перебивая, а потом переспросил:

– Если я правильно тебя понял, ты знаешь, что вторая важная цель – решение научных задач экспедиции. И поэтому участники должны избегать любых действий, которые с точки зрения здравого смысла и рациональности тому не способствуют. Так?

Норман опять кивнул.

– Хорошо, – повторил его жест Олег. – Так напомни мне, мил человек Норман Кирлин, о задачах своих научных.

Норман покосился на Олега, не понимая, почему тот так сменил строй речи, и, аккуратно выбирая слова, начал рассказывать.

В НЦРИ уже несколько лет в плане работ стояла тема конфликта – мнимого или реального – между двумя братьями Ярославичами: Александром и Андреем. Даже не так – шире! Тема выбора: бороться ли с монголами, очередным нашествием из степи, пусть и наиболее страшным из виданных ранее, или склониться, стать вассалом, слать захватчикам вспомогательные войска и усмирять соотечественников, если у них кончается терпение сносить поборы, грабеж и убийства. Ну и, конечно, хотелось понять, чем руководствовались те, кто выбрал коллаборационизм. Но без полевого исследования расставить точки над «i» никак не получалось.

Тема была более чем актуальной, так как тесть князя Андрея – Даниил Галицкий – успешно противостоял ордынцам, активно строил у себя на Юго-Западе Руси города и укрепления вокруг них, ловко маневрировал между многочисленными друзьями и неприятелями: союзниками, которым никогда нельзя было до конца доверять, и врагами, которые, тем не менее, при определенных условиях готовы стать в один с тобой строй, – и в конце концов спас свои владения от трехсотлетнего ига, хотя временами и должен был подчиняться Орде.

Олег, внимательно слушая Нормана, подумал, что без их экспедиции в этой теме действительно не разобраться, так как письменных источников с гулькин нос, а тех, которым можно доверять безоговорочно, и того меньше. И, чего скрывать, ему самому было очень интересно довести такую работу до конца.

– И что ты должен был сделать?

– В смысле? – Норман теперь понял, куда клонит Олег. И тоже взял паузу. Пытался сообразить, что же лучше сказать.

– Не тупи!

– Я не туплю! – возмущенно запротестовал Норман. По его тону Олег понял, что он будет выкручиваться до конца. Сейчас он скажет «а что такое здравый смысл?!» и рациональность попросит в чем-то измерить.

– Я не туплю! – повторил Норман. – Просто здравый смысл и рациональность – очень субъективно трактуемые понятия, надо бы договориться, о чем…

– Тупишь! Тупишь и выкручиваешься! – повысил голос Олег. – Ты же тесты проходил! У тебя такие же представления о здравом смысле и рациональности, что и у нас! Как и у восьмидесяти пяти процентов людей. Иначе тебя просто не отправили бы сюда! Так объясни мне, что из твоих действий, если, конечно, смотреть на них с точки зрения здравого смысла и рациональности, послужило… – он загнул палец: – …во-первых, защите нашей безопасности, а во-вторых, выполнению твоих задач?!

Но Норман не зря взял паузу.

– Теперь у нас много лошадей, – ответил он. – И это идет нам на пользу.

Олег, сам того не желая, вдруг рассмеялся. Такого он не ожидал.

– Нет! Не отмажешься! – покачал он головой, закончив хохотать. – Если бы ты о лошадях думал, когда стрелял, был бы рационален. А ты – о девчонке той, которую за косу тащили. И если бы наши конторы размещались в каком-нибудь тридцать первом веке и у тебя на визитной карточке или на лбу было бы написано «ангел-хранитель», твое поведение было бы обоснованным. Но мы не оттуда, и ты отправлен всего лишь проверять научную гипотезу. Так что отвечай на мой вопрос! Почему ты стрелял?