Отмеченная лунным светом - Шери Колер

- Разумеется, - пробормотала Клэр, глядя как густой жир покрывает грязной рекой ее мясо и картошку. Она поспешно попыталась спасти зеленые бобы и кукурузу от загрязнения, убрав их вилкой. 

Мать с черпаком в руках склонила голову на бок, чтобы лучше увидеть глаза Клэр. 

- Очень… интересно, но… - и тут она замолчала и наморщила нос. – Ты не могла выбрать другой оттенок? Серебристый такой… такой… 

- Жуткий, - жестко подсказал ее отец. 

Клэр вздохнула, жалея, что окулист не смог ей помочь. Он сказал, что ее глаза совершенно здоровы, и совсем ее не успокоил. Казалось, он не понял, что это были не ее глаза. 

Худенькая мать порхала вокруг стола, как птичка, наполняя миски горячими овощами и наливая отцу сладкий чай, хотя сама еще не села и не съела ни крошки из того, над чем корпела целый день. 

- Я рад, что ты смогла найти время в своем плотном графике, чтобы пообедать с нами, - проворчал ее отец, опуская кусок мяса на вилке в пюре и подливку. Он был крепким мужчиной, невысоким, с широкой фигурой, лицом и большими, крупными руками. Вымирающий вид, так как он тяжело работал на нефтяных вышках в Заливе. Лучшее в его работе было то, что он неделями не бывал дома. А то и месяцами. Худшее? Он всегда возвращался домой. 

Когда он запихнул еду в рот, Клэр посмотрела с равнодушным интересом на эти крупные руки, которые становились любимым орудием отца, когда Клэр или ее мать вели себя не так, как нужно. К счастью, они быстро научились вести себя хорошо. Насколько она помнила, отец редко физически наказывал их, но о некоторых наказаниях было просто невозможно забыть. Клэр до сих пор съеживалась, если кто-то слишком быстро поднимал руку. От старых привычек сложно избавиться. 

Мать снова наполнила стакан Клэр, ободряюще сжав ее плечо. Клэр оценивающе посмотрела в мягкие наивные глаза матери. Они давно уже научились общаться без слов. Прикосновением, взглядом, жестом. В присутствии отца они общались только так. 

- Мне жаль, что я пропустила обед в прошлое воскресенье, - сказала Клэр, вновь пытаясь объясниться. – В школе я подхватила какой-то вирус… 

- Могла бы позвонить, - от того, как резко он ее перебил, словно ударом хлыста, она вздрогнула. Еще одна старая привычка. 

Ее мать села на стул, дрожаще улыбаясь, и взяла со стола салфетку. 

- Всё в порядке, Майк. Я не против… 

- Не противоречь мне, Кэтлин. Ты всегда за нее заступаешься. За того драгоценного ангелочка вон там, - он дернул головой, указывая на дочь. 

Мать опустила глаза и стала ковыряться в тарелке, больше ничего не говоря. Она знала, что так проще. И Клэр это тоже было известно. Она же не просто так научилась казаться невидимой. 

- Ты весь день провела там, - отец помахал ножом в направлении кухни, снова отправляя себе в рот кусок говядины. – А мисс Заносчивость даже не удосужилась позвонить. Но, разумеется, смогла найти время, чтобы вырядиться, как проститутка. 

Девушка увидела знакомое несчастное выражение на материнском лице, то, как опустились ее плечи. Она видела это почти каждый день своего детства. Если бы не мать, Клэр не стала бы вообще приходить в родительский дом. 

- Мы рады, что ты чувствуешь себя лучше, - сказал ее мать, нервозно поглядывая на супруга, как будто спрашивая позволения говорить и от его имени. 

Он мрачно смотрел на Клэр, одновременно смешивая бобы и кукурузу. 

- Ты была у врача? – проворчал он, как будто его возмущало то, что он должен о ней беспокоиться. 

- Да, - ответила Клэр, сказав не всю правду. Ведь она была в скорой в пятницу вечером. – Мне дали антибиотики, и я пропустила работу в понедельник. 

Он нехотя кивнул, а потом обратил всё свое внимание на тарелку. 

- Женщина твоего возраста вообще не должна работать… 

Клэр закусила губу. Она могла бы наизусть повторить его нотацию. 

- Ты должна уже быть замужем, - он махнул вилкой в сторону пустых мест за обеденным столом. – И я уже должен был лицезреть тут чертовых внуков. Ты вообще хоть с кем-то встречалась с тех пор, как Брайан бросил… 

- Майк, - перебила его мать с мягким укором в голосе, озабоченно посмотрев на Клэр. 

Отец швырнул нож и вилку на тарелку так, что мать вздрогнула от звона посуда. Откинувшись на стуле, он воздел руки вверх. 

- Что теперь, Кэтлин? Я не могу высказать свое мнение в собственном проклятом доме? Что она такое? Какой-то кусок хрусталя, который разобьется, если я скажу… 

- Перестань кричать на нее, - еле слышно сказала Клэр, раскрошив булочку домашней выпечки. Но она могла с таким же успехом закричать. Ее мать шумно вздохнула. 

Отец посмотрел на нее, его левый глаз задергался, предупреждая, что он в опасном настроении. Клэр потерла край глаза, словно чувствовала этот тик сама и хотела от него избавиться. Она много лет назад в последний раз видела этот тик, но некоторые вещи остаются в памяти навсегда. 

- Что ты сказала мне, девочка? – медленно, отчетливо проговорил он. 

Что-то темное и опасное развернулось в ее животе, и в этот раз она смогла ответить. Она подняла подбородок. 

- Не кричи на меня, мне это не нравится, - и, не обращая внимания на качающую головой мать, Клэр продолжила: 

- Мне никогда это не нравилось. И я не могу представить, что и ей это нравится. 

- Тебе это не нравится! – она побагровел, наклоняясь вперед к ее лицу. Слишком близко. Она поморщилась от лукового запаха в его дыхании, который уловил ее чуткий нос. – С каких это пор то, что тебе нравится, имеет значение в этом доме? 

В ее ушах раздался глухой рев, который усилился, когда Клэр потянулась за своим запотевшим стаканом. Ей нужно было что-то держать, схватить, чтобы не дать себе завыть и ударить массивную челюсть отца кулаком. 

Только вот ее отец не знал, когда следует отступить. Никогда не знал. 

В его глазах появилось отвращение. 

- Ни один мужчина тебя не хочет. Ты просто высохшая… 

- Майк! – его имя прозвучало с упреком. Ее мать в испуге поднесла руки ко рту, но было уже поздно. 

На сей раз ее отец без предупреждения вскочил со стула и замахнулся, собираясь ударить ее мать. 

- Нет! – вырвалось у Клэр, отчего его рука застыла в воздухе. 

Он повернулся к ней, а потом, по какой-то причине повернулся к стене. Он опустил руку и тяжело опустился на стул, глядя на стену. 

Клэр посмотрела туда, куда он смотрел: на пятно на бордовых обоях. Осколки стекла было невозможно отличить от тающих кубиков льда, сверкающих, словно бриллианты на полу. 

Но то, что произошло, она поняла лишь через минуту: она швырнула стакан с холодным чаем об стену. Так быстро, так жестоко. Так резко, что сама не поняла, как это случилось.