Ришелье - Роберт Кнехт

Глава 4

Ришелье и высшая знать

Во введении к «Политическому завещанию» Ришелье напоминает то, что он обещал Людовику XIII. Среди прочего было стремление использовать всю силу и власть, предоставленные ему королем, для того чтобы ослабить высокомерие знати. Было бы, однако, неверно прийти на основании этого утверждения к заключению, что кардинал был в принципе враждебен всей знати как таковой. В других разделах «Политического завещания» Ришелье выказал очень высокое мнение относительно второго сословия. Оно уподоблялось «нерву государства» и рассматривалось как спинной хребет армии. Ришелье сожалел об ухудшении экономического положения знати в результате инфляции, связанной с продажей должностей[39]. Он убеждал короля поправить дело различными способами, например, путем назначения только знатных лиц на должности губернаторов, высшие военные и придворные посты. В делах, касающихся лично его, Ришелье являл «совершеннейший пример уважения аристократических ценностей», уделяя много внимания возвышению своего семейства до вершин аристократии и подражая высшей знати во всех отношениях, за исключением ее вздорного политического поведения. Он приобретал земли, титулы и дворцы для того, чтобы соперничать с крупнейшими сеньорами, и устраивал браки своих родственников с представителями знатнейших фамилий. Его племянница Клер Клемане де Брезе вышла замуж в 1641 году за будущего «Великого Конде»[40].

Таким образом, Ришелье был высокого мнения о знати, искренне веря, что она вносит важный вклад в жизнь нации. Но он так же искренно верил в то, что все лица благородного происхождения, даже самые знатные из них, не должны участвовать в политических интригах и обязаны быть лояльными по отношению к короне. Однако это мнение, вполне понятное в настоящее время, отнюдь не согласовывалось с представлениями о службе королю, которое французская аристократия унаследовала от своего феодального прошлого. Аристократы считали себя вассалами и рассматривали свою службу у короля как частное и добровольное дело. Король в их глазах разделял свое достоинство вместе со знатью: он был первым среди равных. Их взаимоотношения с ним строились на основе обоюдных обязательств, диктуемых честью и верностью вассала своему сеньору. В то же время для знати чрезвычайно важны были сеньоральные взаимоотношения. Дворянин обычно добивался успеха в карьере, поступая на службу к другому, более влиятельному члену того же сословия. Так, кое-кто из придворных Людовика XIII связал судьбу с беспокойным братом короля, герцогом. Гастоном Орлеанским, втянувшим своих протеже в ряд заговоров, направленных против Ришелье и его политики.

Самый ранний из этих заговоров был связан с поддержанным Ришелье предложением о женитьбе Гастона на мадемуазель де Монпансье. Этому предложению решительно воспротивилась группа аристократов, имевшая родственные связи в Голландии и Англии. Число оппозиционеров увеличилось, и Людовик приказал арестовать некоторых из них. Первым был арестован маршал д’Орнано (6 мая 1626 г.). Он был брошен в тюрьму и умер через несколько недель своей смертью к большому огорчению кардинала Ришелье, который хотел отдать его под суд. 13 июня были арестованы сводные братья короля Цезарь и Александр де Вандом. Но самым знаменитым арестованным оказался взятый под стражу 8 июля граф де Шале.

Он был отправлен в тюрьму Нанта, где в то время прибывал двор, по обвинению в оскорблении величества. Для суда над ним был учрежден специальный трибунал и очень скоро ему вынесли обвинительный приговор. Шале был внуком знаменитого маршала XVI века Монлюка, автора «Комментариев», и его мать умоляла короля сохранить жизнь сыну, напомнив об услугах, оказанных ее семейством прежним французским монархам. Однако Людовик и Ришелье были непреклонны. 19 августа Шале был казнен самым ужасным образом. В отсутствие палача его обязанность доверили исполнить каторжнику. Так как подходящего для казни топора не было найдено, его заменили мечом. Но каторжник не имел представления, как с ним обращаться. Нанеся по голове жертвы более пятнадцати ударов мечом, он принялся добивать ее — последовало двадцать девять ударов молота. Ришелье полностью одобрил подобную жестокость. В меморандуме королю, написанном вскоре после смерти Шале, он предупреждал о том, к каким последствиям может привести успех заговоров против него. Если это случится, Людовик не только потеряет своего самого преданного слугу, но также нанесет смертельный удар вере в покровительство короля, и его слуги будут искать безопасности где-нибудь в другом месте. В 1626 году были осуществлены еще два мероприятия, направленные против непокорной знати. В феврале король запретил дуэли, а в июле отдал распоряжение о разрушении всех замков, находящихся вдали от границ королевства. В XVI веке дуэли превратились в настоящую манию. Они были осуждены Тридентским собором, и во Франции в 1566 и 1579 годах, к примеру, против них было принято несколько законодательных актов, которые, однако, не возымели действия. У Ришелье были личные причины не любить дуэли. В одной из них его отец отправил противника на тот свет, в другой погиб его старший брат. Февральский эдикт 1626 года предусматривал тяжелую кару в отношении дуэлянтов[41]. Вызов на дуэль влек за собой потерю должности, конфискацию половины имущества преступника и изгнание на три года. Дуэль, не повлекшая смертельного исхода, наказывалась утратой привилегированного положения, навлекала позор на дуэлянтов или даже смертную казнь; дуэль со смертельным исходом подпадала под статью об оскорблении его величества. Именно в знак протеста против этого эдикта победитель в двадцати двух дуэлях граф де Бутевиль затеял 14 мая 1677 года на королевской площади дуэль, в которой участвовало шесть человек. Один из них, известный дуэлянт Бюсси д’Амбуаз, был убит, а другой из участников тяжело ранен. Бутевиль и его двоюродный брат де Шапель, также участвовавший в дуэли, бежали из Парижа, однако скоро были схвачены и брошены в Бастилию[42]. Между тем Бутевиль был не простым дуэлянтом: он принадлежал к прославленному роду Монморанси-Люксембург, вследствие чего суд над ним мог иметь большое политическое значение.

Герцог Монморанси и принц Конде, равно как графиня де Бутевиль и некоторые другие аристократки, взывали к королю с просьбой проявить милосердие. Говоря о графине, бывшей на третьем месяце беременности, Людовик XIII заметил: «Мне жаль женщину, но я обязан защитить мое достоинство». Вследствие этого Бутевиль и его двоюродный брат были казнены 22 июня 1627 года, как предписывал закон, на Гревской площади[43]. Рассуждая по поводу этого события, Ришелье писал: «Невозможно для человека с благородным сердцем не испытать симпатии к несчастному молодому дворянину, чья юность и мужество вызывает глубокое сострадание». Однако реки крови, которую проливала знать, участвуя в дуэлях, дали кардиналу силы превозмочь свои чувства и укрепить короля в решимости действовать в интересах государства. Смерть Бутевиля настолько потрясла общественное мнение, что Ришелье использовал всю мощь пропагандистской машины, чтобы оправдать ее. Исходивший из официальных кругов памфлет, озаглавленный «Les Paroles de la France a la noblesse fransaise», оценивал дуэли как оскорбление Бога, короля и французской нации. Другой памфлет, в виде письма от жителя Голландии, доказывал, что дуэли представителей французской знати на руку главному врагу Франции — Испании. В то время как они умерщвляют друг друга, Испания готовится захватить мировое лидерство. В третьем памфлете призрак Бутевиля советовал своим прежним товарищам не следовать его примеру: «Учитесь на моем примере, извлеките пользу из моей гибели и откажитесь от пагубного обычая драться на дуэли, который фурии принесли из глубин ада, для того чтобы развратить души, уничтожить тела и ослабить королевство в интересах его врагов».