Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево - Маша Царева

Если она и удивилась, то виду не подала. На том ей и спасибо.

– Нет проблем! У нас замечательный выбор. Желаете примерить?

Она подвела меня к вешалке. На изящных золотистых плечиках висело разноцветное нижнее белье – впрочем, размером эти кружевные лоскутки скорее напоминали тряпочки для протирания стекол очков.

– Можно мерить, – повторила продавщица, – примерочные кабинки за вашей спиной.

Вздохнув, я принялась брезгливо перебирать вешалки. Нет, я далеко не ханжа. Но все же это выше моего понимания – как можно носить такое?! Это ведь неудобно, это элементарно негигиенично! Синтетические кружева будут больно царапать кожу. Лично я предпочитаю спортивное белье – по-моему, на моей довольно подтянутой фигурке (немного расползшаяся с годами филейная часть не в счет) весьма аппетитно выглядят простые хлопчатобумажные трусики и спортивные лифчики. Да и Веснину это нравилось…

Веснин…

Его имя застряло в сердце ледяным камнем.

Я гнала прочь любые мысли о Веснине – и сопливые воспоминания, и остроконечную обиду. Я легкомысленно щебетала, я старалась думать о чем-нибудь безобидном и поверхностном. О летнем отпуске, например, – где его провести? О новых босоножках – какие купить в первую очередь? О платьях, о коктейлях с ананасовым соком и огромными кубиками льда, о премьере нового фильма – надо бы позвонить культурному обозревателю Наташе и заполучить бесплатное приглашение. Я думала о президентских выборах, о моде на фэн-шуй, о биржах труда, о голодающих Африки. Ничего не помогало, ничего. Все равно любая мысль в итоге сводилась к моему одиночеству. Летний отпуск? Какая разница, куда поехать, если я проведу его одна… Новые босоножки? Никто не скажет мне – опять купила каблуки, на которых не сможешь передвигаться, моя дурында!..

Я схватила первый попавшийся комплект – ярко-красный, с золотыми вставками, в лучших традициях амстердамской улицы Красных фонарей. Примерочная кабинка была такой тесной, что мне потребовалось проявить чудеса гибкости, чтобы снять свитер и джинсы и натянуть колючее кружевное боди. Пыльное зеркало с отбитым краешком отразило мое потное испуганное лицо и тело, обтянутое немыслимыми кружевами. Не могу сказать, чтобы я себе понравилась. Я выглядела вызывающе, как стриптизерша из дешевого окраинного кафе, но мне не хватало вальяжности и томного порока во взоре. Нет, такой наряд точно не для меня. Так и скажу Жанке. Хорошо, что сейчас меня никто не видит.

Не успела я об этом подумать, как дверца примерочной распахнулась. Кто-то бесцеремонно ворвался в мою кабинку, не удосужившись предварительно поинтересоваться, свободна ли она.

Я обернулась, готовая холодно осадить нахального завоевателя оккупированной мною территории. Но бранные слова застряли в моем горле. Потому что я увидела знакомое лицо.

То был главный редактор газеты «Новости Москвы» Максим Степашкин.

Первым моим побуждением было резко захлопнуть дверь. Товарищ Степашкин подслеповат, к тому же у него явно не все дома. И быстрая реакция – не среди его лучших качеств.

Но по закону подлости на этот раз он сориентировался быстрее обычного. Близоруко прищурившись, он воскликнул:

– Александра Кашеварова?! Вы?!

Я схватила свитер и попыталась прикрыть обтянутое вульгарными алыми кружевами тело.

– Александра Кашеварова… – протянул Степашкин, его голос звенел от ужаса, – так вот чем вы занимаетесь вместо работы?

– Во-первых, сегодня суббота, – напомнила я, – а во-вторых, может быть, вы позволите мне одеться?

– Да, суббота, – как ни в чем не бывало подтвердил он, – и, насколько я помню, пятнадцать минут назад начался показ мод в ЦДХ, о котором вы должны были написать.

Ох, черт. Только в тот момент я вспомнила о целом ворохе факсов, который я отправила в мусорную корзину, перед тем как покинуть в пятницу рабочее место. Кажется, Степашкин и правда предупреждал, что среди них должен быть важный факс о показе в ЦДХ. Но у меня это напрочь из головы вылетело. Вообще-то мои злейшие офисные враги – это факс и компьютер, подключенный к Интернету. Ненавижу разбирать горы информации, которые присылают мне психи, жаждущие внимания прессы. Это отрицательная черта работы модного обозревателя. Я вынуждена читать факсы о шляпках для собак и об одежде из консервных банок. Правда, не так давно меня осенила гениальная мысль – а зачем вообще забивать голову разными глупостями, если все эти послания можно просто… выбросить. Да-да, именно так, выбросить во всепрощающую корзину для ненужных бумаг.

С тех пор так и поступаю. Все равно информация о действительно важных событиях в мире моды содержится в ежедневных отчетах информационных агентств. Обычно проколов у меня не случается.

И вот теперь – такая незадача.

Самое ужасное – я даже не могу соврать, что не была на показе по причине тяжелой болезни. Потому что вот она я – стою перед Степашкиным, здоровенькая, бодренькая, в красном кружевном белье!

– Ну… Я собиралась пойти, но… – я лихорадочно соображала, как назло, не одна достойная мысль не торопилась посетить мою голову.

– Но? – переспросил Максим Степашкин.

– Но… но не пошла, – обреченно закончила я.

– Не пошли, – повторил Степашкин, – и даже не можете объяснить почему. Зато я могу.

– И почему же?

– Потому что вы, Александра, ленивая и безответственная, – холодно улыбнулся он, – вы и сами это знаете. Нам предстоит сокращение штата. Я хочу, чтобы вы знали, что первая кандидатура на увольнение из газеты – это вы.

– Но я… я… я собираюсь написать замечательную статью… – промямлила я, – вот как раз сейчас собираю материал… вы же не думаете, что я пришла в такое место, чтобы купить себе красивое белье?

Он удивленно приподнял бровь.

– Я подумала, что будет интересно. Статья о нижнем белье. От самых целомудренных вариантов до самых… вот таких, – я опустила руку со свитером вниз, чтобы дать ему возможность полюбоваться на красное боди. Сейчас он восхитится моим совершенным телом (кажется, я уже просила не обращать внимания на полноватую задницу?) и скажет, что увольнять такую красотку – грех.

Но ничего подобного Степашкин и не думал говорить. Может быть, он голубой?

– Не думаю, что идея хорошая, Александра. Наша аудитория – приличные люди, а не какие-нибудь вертихвостки. И если бы вы меньше ходили по сомнительным местам и больше времени уделяли работе, то вряд ли мы вообще говорили бы об этом. До свидания. И учтите, у вас не так много времени, чтобы исправиться.

Степашкин, не дождавшись моего ответа, прикрыл дверь. Я присела на колченогий стульчик, предназначенный для сумок. Надо же так влипнуть. Кому рассказать – не поверят. Встретила собственного начальника в примерочной секс-шопа! И он еще имел наглость читать мне мораль! Если бы вы меньше ходили по сомнительным местам…