Маска демона - Светлана Ольшевская

– Играть со мной вздумал?!

– Сейчас… сейчас принесу, – пролепетал я самым испуганным тоном, выскочил в коридор, спешно натянул сапоги и бросился к деревянной лестнице, ведущей на чердак. Краем глаза заметил в маленьком окошке у двери чье-то лицо…

Машка неспешно, но неотступно следовала за мной. Я пулей взлетел по лестнице, поднял крышку люка и одним прыжком оказался на чердаке. Машка отстала – чуть-чуть, но этого мне хватило, чтобы захлопнуть крышку и придавить ее тяжелым ящиком.

– Ах, ты так? – услышал я ее злобный голос. – И чего ты этим хочешь добиться, всю жизнь там не просидишь! Но теперь я тебя уже не отпущу…

Я, собственно, и не собирался там сидеть всю жизнь. И пяти минут даже не собирался.

– Тетенька, пожалуйста, оставьте меня в покое, – жалобным голосом проскулил я, а сам на цыпочках прошел к чердачному окошку. Оно у нас выходит на другую сторону дома, из нашего двора его не видно, как ни зайди. Открыл, выглянул, осмотрелся – вроде никого не видно – и осторожно спрыгнул на покатую крышу соседского гаража, примыкавшего с этой стороны к нашему дому. Хорошо, что мы с соседской собачкой Джессикой давно подружились, она на меня даже не тявкнула, а лишь лениво помахала хвостом, когда я пересек их двор и выбрался через забор на улицу. Воистину, собака – настоящий друг человека, чего не скажешь о некоторых двуногих друзьях.

Плана действий у меня не имелось никакого. Нужно было куда-то бежать, где-то прятаться, но где спрячешься от этой ведьмы, умеющей читать мысли? Правда, моих мыслей она по какой-то непонятной причине прочесть не смогла, но все равно…

Я бежал и бежал куда глаза глядят, не слишком следя за маршрутом, главное – побыстрее и подальше. Опомнился лишь у Костиного дома – надо же, вышел к нему по старой привычке, привык ходить к другу в гости… Но что все-таки делать?

Неожиданно меня осенила шальная по своей смелости идея. Раз вход в эту самую Долину находится на заброшенном шахтном дворе, и сероглазую девчонку, которую я мысленно окрестил хранительницей, я тоже видел в тех местах, так не отдать ли ключ ей? Попробую, она заинтересована в этом, должна будет как-нибудь мне показаться.

Дорога через парк была покрыта свежим снежком, без каких-либо следов. Если я пройду, меня легко будет вычислить по следам. Немного подумав, я дошел до шахтного двора Илониной дорожкой и влез через уже знакомую дыру в заборе.

Было пусто и тихо. Снежок покрывал двор, и благодаря ему все было хорошо видно. Заброшенное здание чернело пустыми оконными проемами, и заходить туда мне очень уж не хотелось. Поэтому я просто стал у входа и негромко окликнул:

– Это… девочка, как там тебя, ключ забери, а?

Вынув коробочку из кармана, я помахал ею над головой. Но мертвая тишина была мне ответом.

Подождав немного, я прошелся по двору, еще несколько раз позвав ее, и вновь безрезультатно. Между тем мороз крепчал, пальцев ног я уже не чувствовал, и из-за этого все больше злился. Хорошенький у меня выбор – или попаду в руки этого злобного создания, или замерзну здесь, как последний идиот. Я вспомнил слова Анны Ивановны о том, что ключ на самом деле очень хрупкий, и воскликнул:

– Ну, раз он никому не нужен, то я сейчас грохну его о камни, и все дела!

С этими словами я поднял над головой коробочку, повернулся к зданию… и вздрогнул от неожиданности.

В окнах, целых и аккуратных, горел свет, сновали силуэты. Во дворе двигались невыразительные серые тени, там явно творилось нечто кошмарное, но разобрать было сложно. Словно откуда-то издалека, на грани слышимости, до меня доносились отчаянные крики и звуки автоматных очередей. Никогда, никогда в жизни больше не буду играть ни в какие стрелялки, если только выберусь из этой передряги!

Я поднял голову. Здание конторы, пустое и заброшенное, равнодушно смотрело на меня черными проемами окон. Возле того самого угла я увидел тоненькую белую фигурку, стоящую спиной ко мне…

Хватит, хватит с меня этих кошмаров! Вскочив, я бросился бежать. Но не назад, через шахтный двор, мимо этой белой фигуры, а прямо на террикон. Там, с другой стороны, есть спуск, куда-нибудь да выберусь. Лишь бы подальше от этого зловещего места.

На вершине я оказался буквально за пару минут. Теперь можно и отдышаться.

– Ой, кто к нам пришел! – голос Терентьева был полон иронии. Они стояли вокруг меня, все семеро, и уже не пытались маскировать своих намерений. А немного дальше, возле самой фигуры Дракончика, скрестив руки на груди, стояла Машка.

– Долго же мы тебя ждали, даже замерзнуть успели, – продолжил один из незнакомых мне мальчишек.

Костя умоляюще посмотрел на остальных и сказал мне:

– Денис, пожалуйста, отдай эту штуку, и тебя не тронут. Ты не знаешь, насколько это все опасно.

– Знаю, – отрезал я. – А вы все вообще чокнутые, ведете себя, как лакеи на побегушках, как зомби какие-то!

– Ты, полегче на поворотах! – угрожающе начал Алехин.

– Тебя забыл спросить! – меня охватила злость. Я вытащил из кармана коробочку, отступил к крутому склону и поднял ее в вытянутой руке. – Вот сейчас брошу ее с высоты, и не будет никаких проблем.

– Бросишь – сам следом полетишь, – серьезно пообещал Терентьев.

– Да отдай ты, – просящим тоном заговорил Костя. – Ну зачем она тебе нужна? Что ты с ней делать будешь?

– А ты что? – парировал я.

– Она нужна Маше, это ее вещь, – Костя чуть ли не поклонился в сторону Караваевой. Она стояла, глядя мимо меня своими карими глазами, и в ней не было ничего ведьминского – Машка как Машка. Внезапно все происходящее показалось мне абсурдом, врожденный реализм взбунтовался: почему я должен бояться какой-то Караваевой? Где на ней написано, что она ведьма?

Разозлившись окончательно, я нарочито небрежно отодвинул стоявшего на пути Квашина и в упор подошел к Машке.

– Слушай, Караваева, мне твои фокусы уже надоели. Прикалывайся над кем-то другим, а если крыша поехала, сходи к доктору. Пусть дураки верят в твои сказки, если им делать нечего, а меня ты больше не обманешь.

С этими словами я развернулся с намерением уйти оттуда.

– Стой!

Я поневоле обернулся: этот низкий, властный голос никак не мог принадлежать Караваевой. Как и ледяной, жестокий взгляд бледно-голубых глаз, не суливший ничего хорошего. Мальчишки попятились, втянули головы в плечи, страшась гнева своей повелительницы. Мне тоже стало страшно, но я уже не мог сдерживаться:

– Что, Караваева, линзы вставила? На какой помойке нашла такие уродские? А эта штука, насколько я знаю, когда-то принадлежала одной старой кикиморе с идиотскими букляшками, но никак не тебе, Караваева. Так что, уж прости за каламбур, на чужой каравай бункер свой не разевай.