Тигр в камуфляже («Блокпост») - Лев Пучков

«Так себе… Слабое подобие левой руки», — отметил про себя Пульман, а вслух сказал:

— Вот что, красотуля… Я сейчас отсюда выйду, а как закроется дверь, ты тут же забудешь, что здесь произошло. В общем, ты меня никогда в жизни не видела. Ферштейн?

— Ага, — согласилась барышня. — Я тебя не видела. Ферштейн.

— Ну и прекрасно, — пробормотал Адольф Мирзоевич и, немного посомневавшись, напихал в авоську с картошкой всяких дорогих нерусских дрянностей, что были на полках — сколько влезло. Затем выгреб из стола все имеющиеся в наличии деньги, рассовал их по карманам и покинул ларек.

Хлопнув дверью, он некоторое время постоял рядом, прислушиваясь к своим ощущениям, затем подошел к окошку и постучал. Шторки разъехались в стороны, табличка «Обед» исчезла, и в оконном проеме показалось смазливое надменное личико.

— Чего хочу? — высокомерно поинтересовалась продавщица, окинув невзрачную фигуру психотерапевта безразличным взором.

— Во бляха-муха! — восхитился Адольф Мирзоевич. — Прям Мона Лиза, мать твою так! Такая надменность, такая величавость…

— Чо хочу?! — с ноткой агрессии вопросила «надменность». — Говори или отваливай, чудик. Холодильника нет — напитки теплые.

Адольф Мирзоевич хотел было возразить, что насчет холодильника «красуля» явно врет — пару минут назад он больно стукался костистой задницей о ручку «Аристона», каким-то чудом втиснутого в тесное пространство ларька и исправно гудевшего. Но тут же сообразил, что по сценарию ему таких вещей знать не положено, и перешел к делу.

— А ты меня не припоминаешь, красуля? — хитро прищурившись, спросил он. — Ну-ка, присмотрись повнимательнее.

Продавщица некоторое время подозрительно рассматривала психотерапевта, затем неуверенно предположила:

— Ты не из РУОПА?

— Не-а! — Пульман лукаво подмигнул барышне. — А ты подумай хорошенько, подумай…

— К братве ты никаким боком… А! Ты кореш базаркома. Так? — почти утвердительно произнесла продавщица.

— А вот и нет! — опроверг ее Пульман и торжественно заявил:

— Я епарь-перехватчик! Ну что — не помнишь?

— Чего?! Епарь?! — Барышня вдруг побагровела и взорвалась заливистым хохотом, — видимо, сообщение Адольфа Мирзоевича о своей принадлежности к такому славному отряду мужской половины человечества выбило ее из колеи. — Ой-ха-ха-ха!!! Ой, умру! У меня на твой размер импортный призер есть — как раз с руками и ногами залезешь! Башка только и останется — такая тыква ни в один призер не поместится! Ха — епарь! — Вдоволь насмеявшись, хищница внезапно рассвирепела и сурово посоветовала самозванцу:

— Пошел отсюда, мудак, а то щас пацанов позову! Вали давай, недоделанный…

— Ну-ну, — загадочно усмехнулся Адольф Мирзоевич, ничуть не обидевшись, и действительно пошел. Пошел вон с базара, неизвестно кому бросив напоследок:

— Ничего… Теперь вы у меня все попляшете…

Собственно, с того дня все и началось. Будучи совсем неглупым от природы, психотерапевт первым делом внимательно изучил всю попавшуюся под руку литературу, так или иначе раскрывающую суть аномальных явлений, аналогичных тому, которое приключилось с ним. Разобравшись с теорией и всесторонне проанализировав ситуацию, он не стал приписывать свой внезапно свалившийся невесть откуда дар благодати божьей, а запросто увязал данный факт с ударом молнии — иного разумного объяснения в обозримой видимости не обнаружилось.

Покончив с теорией, Пульман взял отпуск за свой счет и что-то около месяца развлекался на разные лады, опробуя чудо на практике и систематизируя накапливаемую информацию. Получалось довольно сносно, если не учитывать маленький нюансик: чудо оказалось не стопроцентным. И хотя очень многие подопытные в самом начале контакта добросовестно впадали в гипнотическое состояние и делали все, что было приказано, но некоторые особи как мужеска, так и женска пола влиянию Пульмана не желали поддаваться вовсе. Данных товарищей Адольф Мирзоевич отклассифицировал как особым образом организованный отряд типов. Это были сильные волевые люди, привыкшие командовать другими и обладающие мощным морально-психологическим потенциалом, позволявшим им превалировать над остальными. К большому прискорбию, чаще всего именно эти товарищи сидели у рычагов управления обществом и своим нежеланием подвергаться охмурению со стороны психотерапевта пассивно мешали ему стремительно взлететь на самый верх лестницы благополучия. Несколько раз обмишулившись, он немного погоревал и через определенное время с начала своей исследовательской деятельности вывел систему отбора объектов воздействия и стал работать более тонко, с научным подходом. К счастью, в любом учреждении находились товарищи, легко впадающие в гипнотический транс, стоило новоявленному Кашпировскому глазом моргнуть. Оставалось лишь умело определить тип очередного подопытного и степень его внушаемости — а это Адольф Мирзоевич, слава богу, умел делать в совершенстве — недаром столько лет общался с шизоидами.

Решив, что развлекаться мелкими пакостями он будет беспредельно долго, Адольф Мирзоевич ошибся. Уже через два месяца ему наскучило пробавляться обкрадыванием ларьков, скоротечными совокуплениями с разнообразными дамами, поддающимися его влиянию, и вялотекущим улучшением своего общественного положения. За эти два месяца психотерапевт, манипулируя различными чиновниками, умудрился занять пост заместителя заведующего клиникой, переехал в трехкомнатную квартиру улучшенной планировки, пристроил глуховатую маман в привилегированный дом престарелых и все чаще стал подумывать о своем месте в обществе.

Надо было определиться в плане дальнейшего функционирования и наметить пути последующего продвижения по лестнице общественного положения. В процессе раздумий Пульман приобрел компьютер последней модификации, научился на нем работать и зарегистрировался в сети Интернета, рассудив, что для персоны вселенского масштаба, каковой он себя вполне искренне почитал, компьютер необходим как воздух: во всех зарубежных фильмах эти самые персоны то и дело чего-то там небрежно наяривали на клавиатуре — в перерывах между заседаниями сената, перестрелками и многочисленными любовными актами на лоне природы.

Кратко сойдясь с компьютером и получив доступ к сети, Адольф Мирзоевич начал накапливать информацию и систематизировать ее по различным категориям: прежде чем определиться в плане направления дальнейшей деятельности, он, будучи прагматиком, решил всесторонне изучить ситуацию, дабы не впасть в заблуждение и не пойти по ложному пути.

Не прибегая к помощи сильнодействующих нейролептиков и орудиям пыток, он за довольно короткий промежуток времени побывал везде, где только можно: вознесся наверх и прошелся там туда-сюда, походя узнав все, что требовалось, затем опустился на самое дно общества и вдоволь поползал там по темным закоулкам. Вскоре наш скромный психотерапевт обладал таким количеством информации, которое вряд ли по силам добыть десятку следственных бригад из самых серьезных ведомств. Все более-менее выдающиеся личности, проживающие в Ложбинске и его окрестностях, нашли место в памяти компьютера новоявленного исследователя — далее Ложбинской области его чаяния пока что не простирались, поскольку Пульман прекрасно осознавал правоту народной мудрости: не сразу Москва строилась, и всему свое время. Да, надо заметить, что Адольф Мирзоевич при сборе информации отдавал предпочтение фактам самого негативного характера: можете мне поверить, никто из господ, являющихся объектом его пристального внимания, совсем не обрадовался бы, узнав, что на них имеется такое вот однобокое досье нештатного свойства.

В процессе данной работы Адольф Мирзоевич с удивлением обнаружил, что ранее пребывал в неведении относительно ситуации, сложившейся в обществе.

До этого психотерапевт существовал в замкнутом узком мирке: дурдом, хрущоба, дорога туда — обратно. А тут перед ним открылись такие дебри! Вот уж права старая пословица, которая гласит: «меньше знаешь — лучше спишь». Страшные истины разверзлись перед исследователем, волею случая выкарабкавшимся из своего тесного мирка. Оказалось, например, что все, кто чего-то покупает в различных торговых учреждениях, исправно платят дань разномастному рэкету во всевозможных его проявлениях. Получалось — грубо, конечно, — что если бы этот рэкет аннулировать, то бутылка водки, палка колбасы или растаможенная иномарка, а также любой другой продукт общественного спроса стоили бы вполовину дешевле!

В Ложбинской области рэкет был представлен в виде хорошо организованных бригад, которые контролировали все имевшиеся в наличии «земли» и виды деятельности, где что-то продавали, перевозили, приобретали, а также удовлетворяли тем или иным способом какие-то пагубные страсти широких масс.