Лаки Старр и большое Солнце Меркурия - Айзек Азимов

Но молекулы лицевой пластины расположены так, что чем ярче прямой свет, падающий на нее, тем менее она прозрачна. Ничтожная часть процента солнечного освещения проходит через пластину, и потому он без всякой опасности, почти без неудобств смотрит прямо на Солнце. И в то же время свет короны и звезд проходит не ослабев.

Изолирующий костюм защищал его и в других отношениях. Он был пропитан свинцом и висмутом, немного, не настолько, чтобы сильно увеличить вес, но достаточно, чтобы отразить ультрафиолетовое и рентгеновское излучение Солнца. Костюм был заряжен положительно и способен отразить большую часть космических лучей. Ведь космические лучи в основном состоят из положительно заряженных позитронов, а одинаковые заряды отталкиваются друг от друга.

И, конечно, костюм защищал от жары не только благодаря изоляции, но и из-за зеркальной отражающей поверхности, молекулярного слоя псевдожидкости, который можно активировать простым прикосновением к приборам управления.

Как задумаешься над преимуществами изолирующего костюма, подумал Лаки, пожалеешь, что это не стандартный костюм для всех обстоятельств. К сожалению, вспомнил он, в костюме мало металла, и это делает его недостаточно прочным: его можно использовать лишь там, где главная опасность — жара и излучение.

Теперь Лаки на милю углубился на солнечную сторону и почувствовал необыкновенную жару.

Это его не удивило. Для домоседа, знающего о космосе только по субэфирным триллерам, солнечная сторона всякой лишенной атмосферы планеты — сплошная неменяющаяся жаркая масса.

Но это слишком упрощенное представление. Все зависит от того, насколько высоко стоит в небе Солнце. В этой точке Меркурия, например, где Солнце поднимается над горизонтом лишь частично, сравнительно мало тепла достигает поверхности и распространяется по обширной территории, потому что лучи идут почти горизонтально.

«Погода» меняется, когда начинаешь углубляться в Солнечную сторону, и наконец, когда добредешь до районов, где Солнце высоко в небе, все как в субэфирном шоу.

К тому же всегда есть тени. В отсутствие воздуха свет и тепло распространяются по прямой линии. И не достигают затененной поверхности; доходит только небольшая часть, отраженная соседней освещенной поверхностью. В тени поэтому морозный холод и угольная чернота, хотя горячее Солнце высоко над головой.

Лаки все больше внимания уделял этим теням. Вначале, когда показался только верхний край Солнца, вся поверхность оставалась в тени, освещены были только отдельные участки. Но по мере того как Солнце поднималось все выше и выше, свет распространялся и тени становились отчетливее за камнями и утесами.

Однажды Лаки сознательно углубился в тень от скалы длиной в сотню ярдов и как будто снова оказался на темной стороне. Солнечная жара, которую он в костюме почти не ощущал, стала заметной по контрасту в тени. Вокруг вся поверхность была ярко освещена Солнцем, но в тени приходилось снова внимательно смотреть под ноги.

Лаки не мог не заметить отличие поверхности в тени от освещенной. Потому что солнечная сторона Меркурия все-таки имела что-то вроде атмосферы. Не в земном смысле, не азот, кислород, двуокись углерода или водяные пары — ничего подобного. На солнечной стороне кое-где кипит ртуть. Сера становится жидкой, многие летучие элементы тоже. Их пары и составляют атмосферу перегретой стороны Меркурия. В тени эти пары замерзают.

Все это промелькнуло в голове Лаки, когда он провел пальцами в перчатке по поверхности скалы в тени, и на пальцах появился налет замерзшей ртути, сверкающий в свете фонаря. Когда Лаки вышел на Солнце, налет тут же превратился в капли жидкости, которые постепенно испарились.

Солнце становилось все жарче. Но это не беспокоило Лаки. Даже если станет слишком жарко, он всегда может укрыться в тени и охладиться.

Более опасно коротковолновое излучение. Но Лаки сомневался, чтобы кратковременное облучение представляло опасность. Рабочие на Меркурии боятся радиации, потому что постоянно подвергаются ей в небольших количествах. Лаки вспомнил подчеркнутой Майндсом наблюдение: саботажник необычно долгое время оставался на солнце. Естественно, это насторожило Майндса. Когда постоянно подвергаешься облучению, глупо удлинять выдержку. Но в его случае выдержка будет кратковременной — по крайней мере Лаки на это надеялся.

Он двигался по темным пятнам, мрачно выделявшимся на фоне обычно красноватой поверхности Меркурия. Красноватый оттенок вполне объясним. Похоже на почву Марса — смесь силикатов с добавкой окиси железа, что и придает почве красноватый оттенок.

Черные места были для Лаки более интересны. В этих местах поверхность была более горячей, так как черный цвет поглощает больше солнечного тепла. Лаки на ходу наклонился и обнаружил, что в темных местах поверхность скорее рыхлая, чем жесткая. На перчатках остались черные следы. Он присмотрелся к ним. Возможно, графит или сульфид железа или серы. Возможно множество вариантов, но он готов был поручиться, что сульфид железа тут присутствует.

Наконец он остановился в тени скалы и осмотрелся. За полтора часа, по его оценке, он прошел около пятнадцати миль, судя по тому, что Солнце почти полностью поднялось над горизонтом (впрочем, в этот момент его больше занимала питательная жидкость, чем оценка пройденного расстояния).

Где-то слева находятся кабели проекта «Свет». Где-то справа другие кабели. Их точное расположение неважно. Они покрывают сотни квадратных миль, и глупо было бы бродить по ним, ища саботажника.

Майндс пытался это сделать наугад и потерпел поражение. Если тот объект, что он видел, действительно был саботажником, его предупредили из Купола. Майндс не скрывал, что собирается на солнечную сторону.

Лаки, наоборот, скрыл. Он надеялся, что предупреждения не будет.

И у него есть средство, которым не располагал Майндс. Лаки достал из сумки маленький эргометр. Подержал его в ладони, подставляя солнечному свету.

Включенный, прибор мгновенно ярко вспыхнул. Лаки улыбнулся и отрегулировал его так, чтобы он не реагировал на солнечный свет. На коротковолновую солнечную радиацию.

Прямоугольник потускнел.

Лаки вышел на солнце и стал терпеливо направлять прибор во все стороны. Есть ли здесь иной источник радиации помимо Солнца? Он, конечно, обнаружил направление на Купол, и свечение усилилось, когда он наклонил прибор в этом направлении к поверхности. Энергетическая установка Купола находилась почти в миле под поверхностью, и на том месте, где он стоял, максимальная яркость достигалась при наклоне в двадцать градусов.