Пленница (ЛП) - Стоун Тана

Куш схватил ее за затылок и притянул глубже, исследуя ее рот с неистовым голодом. Своими большими руками он ласкал ее спину, двигаясь к голой попке и нежно сжимая. Макс застонала, когда он скользнул пальцами ниже, дразня ее щелочку, уже скользкую от ее соков. У нее перехватило дыхание и закружилась голова, когда он отстранился.

— Куш, — сказала она, не зная, чего хочет от него, но понимая, что не желает, чтобы он останавливался.

— Ты такая мокрая для меня, малышка. — Его голос звучал хрипло, но дрожал от едва сдерживаемого желания.

Он надавил толстым пальцем, и она испустила хриплый вздох, ее бедра инстинктивно задвигались, чтобы получить больше от него. Глаза его пылали, дыхание сделалось неровным.

— Ты тугая.

— Прошло много времени с тех пор, как я...

Он улыбнулся ей.

— Хорошо. — Он просунул палец еще глубже. — Есть только я.

Слабый тревожный звоночек прозвучал в глубине ее сознания. Одна ее часть трепетала от его собственничества — никто никогда не хотел ее так сильно — но другая часть знала, что она его оставит. Не похоже, что это куда-то приведет, не так ли? Ученый и варвар? Ее мозг говорил «нет», но тело явно не получало сообщения. Трудно думать о чем-либо, когда его пальцы доставляли столько удовольствия.

Вращая бедрами, Макс глубже приняла его пальцы, охая, когда он ввёл в нее еще один палец. От того, как Куш растягивал ее, она выгнула спину и вжалась в его твердый член.

Он поднял их обоих одним плавным движением, перевернул ее на спину и устроился между ее ног. Куш убрал свои пальцы и стянул с себя штаны, его длинный твердый член — с рельефными кольцами на впечатляющей длине — вывел Макс из оцепенения.

Она оттолкнула его, ненавидя себя за то, что оказалась такой трусихой, но понимая, что делает лучшее для них обоих.

— Я не могу этого сделать.

— Но ты же хочешь, — сказал он, переводя дыхание. — Я это чувствую.

У нее на глазах выступили слезы, когда она услышала боль в его голосе, но покачала головой.

— Неважно. Ничего не выйдет. Я улечу на первом же корабле с этой планеты, а ты... нет.

Казалось, вместе с пламенным желанием, бушевавшим в нем, его покинул весь воздух. Она почувствовала, как он поник, когда повернулся к ней спиной. Как будто она озвучила то, чего он все время боялся.

— Но нет никакого корабля, — напомнил он ей.

— Все равно. Я всегда буду пытаться уйти и вернуться к работе. Это то, что я умею делать.

— Но ты же одна.

Он явно не понимал, как она может выбрать одиночество. Иногда она тоже ничего не понимала, но так долго жила одна, что привыкла к нему.

— Поверь мне. Тебе не нужна такая девушка как я, — сказала она с дрожащей улыбкой.

У него вспыхнули глаза, но не страстные и не жаждущие. На этот раз в них была злость.

— Наверное, ты права. Возможно, ты мне не подходишь. 

 Глава 17

Куш шел за Макс и крестикскими женщинами к выходу из комнаты, сердито глядя на них из-под капюшона. Он едва успел вскочить и накинуть плащ, когда хихикающие слуги ворвались в комнату и начали суетиться вокруг нее. К счастью, их не удивило, что она лежала в постели раздетой.

Они также, не обратили внимания на румянец на груди человека или на то, как тяжело она дышала. Их гораздо больше интересовало новое бледно-голубое платье, такое же тонкое, как и предыдущее. Куш понял, почему женщины никогда не покидали город. В таких тонких платьях они бы не продержались в пустыне до заката солнца.

Он отвел взгляд, пока они надевали новое платье, хотя в этом не было необходимости. Он уже видел ее, но почему-то чувствовал, что смотреть без ее разрешения неправильно. Дотвек представил себе, как шелковистая ткань скользит по ее обнаженной коже, и его член болезненно запульсировал. К счастью, смех и болтовня женщин заглушили его стон, когда он попробовал надавить на член — но безрезультатно.

Теперь, шагая за Макс и стражниками, Куш скрестил руки впереди, чтобы скрыть выпуклость, которая, как он боялся, могла выделиться даже сквозь плащ. Сыновья богинь, инопланетянка сделала его жестче, чем он когда-либо был в своей жизни, но также вызвала у него желание пробить кулаком стену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он не понимал, как она может выбирать одиночество. Он и представить себе не мог, как жить без племени и кузена, а также без знакомого звучания их мыслей. Неужели она действительно хочет жить с дроидом, а не с ним? Твердый комок страха, клубящийся в его животе, превратился во что-то темное.

— Куда мы опять идем? — спросила Макс, сопровождаемая двумя служанками и парой охранников, замыкающих шествие.

— Тебя со всеми познакомят, — сказала одна из женщин.

— Со всеми? — спросила Макс срывающимся голосом. Она бросила на Куша быстрый взгляд, но он не поднял головы и не замедлил шага.

— Не со всеми, — хихикнув, призналась другая женщина. — Только с избранными крестиксами.

Куш подавил рычание. Он подозревал, что избранные крестиксы — это все самцы брачного возраста. Мужчины, которые будут обнюхивать его женщину и захотят заявить на нее свои права. Воин сжал руки в кулаки. Он никогда этого не допустит. Может, он и не получит ее, но никогда не позволит, чтобы кто-то другой заявил на нее права.

Нет, он вырвет сердце у каждого крестикса, который до нее дотронется.

Макс снова оглянулась, широко раскрыв глаза. Почувствовала ли она его прилив ярости? Куш попытался успокоить свой разум и выровнять дыхание. Им обоим не пойдет на пользу, если выяснится, что он самозванец, и его уведут.

Спустившись по кольцевому пандусу дома, стражники распахнули двери, выводя их на городскую площадь. Куш, когда проник в город вслед за Макс, был переполнен адреналином и не обращал внимания на детали, но знал, что все выглядело совсем не так.

Над головой висели разноцветные фонарики, и полотнища ткани пересекались крест-накрест, защищая от лучей солнца. Стояла полуденная жара, отражаясь от гладкого камня, покрывавшего землю. Крестиксы, заполнившие площадь, были в светлых одеждах, без сомнения, из-за жары, хотя Куш заметил нескольких в более темных цветах по периметру — охранники, предположил он. Несколько крестикских женщин носили такие же платья, как Макс, обмахиваясь веерами, в то время как мужчины смотрели на инопланетянку с нескрываемым любопытством и, в некоторых случаях, похотью.

— Моя дорогая. — Канцлер выступил вперед в своем серебристом одеянии. — Спасибо, что пришли. Мы хотели выказать вам свое гостеприимство. Я знаю, что вы засиделись в той комнате в компании лишь одного агаси.

Он скривился, даже не потрудившись взглянуть на Куша.

Макс позволила подтолкнуть себя вперед, хотя Куш чувствовал ее недоверие к канцлеру.

Тот не стал дожидаться ее ответа.

— Вы помните моего сына, Т'Кара. — Большой крестикс повернулся и улыбнулся ей, но его янтарные глаза не опускались ниже ее лица.

Возможно, Макс права, и сын канцлера ее не желает. Дотвек оглядел толпу вокруг. Это не значит, что другие мужчины-крестиксы не рассматривали каждый кусочек ее обнаженной кожи. Он чувствовал исходящее от них желание и напоминал себе сохранять спокойствие.

Никто не станет предъявлять на нее претензии. Не среди бела дня и не под руку с сыном канцлера. «Сосредоточься на миссии, — сказал он себе. — Защити ее и вытащи отсюда».

Куш взглянул вверх, пытаясь разглядеть стены, не поднимая головы и не показывая длинную варварскую косу. Верхушки каменных зданий не давали ему возможности определить, в какой части города они находятся, хотя он подозревал, что недалеко от центра. Имело смысл держать пленников в самом центре города.Так до них будет труднее добраться и сбежать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отойди, агаси. — Резкий голос канцлера заставил его вздрогнуть и инстинктивно потянуться к поясу за клинком, спрятанным под громоздким одеянием. — Моему сыну не нужна тень, пока он ухаживает за женщиной

Куш опустил голову, как надеялся, в знак покорности, и попятился. Его взгляд не отрывался от Макс, даже когда он выскользнул со двора и ступил под навес прохода, а затем побежал по открытой площадке.