Последние Врата - Мартин Райтер

Олаф неопределенно пожал плечами.

— А вообще, я предлагаю в школу не идти. Кому нужны эти школы, если неизвестно — будем ли мы завтра живы? Лично я никуда идти не собираюсь. А вы?

Питер промолчал, а Генрих сказал:

— Утро вечера мудренее. Но мне еще надо найти гномов, сказать, чтобы привели на встречу старика Эйвинда...

— Зачем он нам? — удивился Олаф.

— Он может помочь нам прочесть манускрипт.

— Кто такой Эйвинд? — спросил Питер. — Эксперт по истории?

— В некотором роде, — кивнул Генрих. — Ты, Олаф, где живешь?

— Улица Якоба, двадцать семь. Это напротив оптики «Фильман». Если что, я буду дома, заходите.

Часы на городской ратуше пробили четвертый час. Солнце медленно, словно нехотя, тянулось к крышам домов и верхушкам деревьев. Его лучи еще не набрали силы, и окна домов оставались темными. Воздух был полон свежести, а улицы тишины. Друзья направлялись к старому кладбищу.

Глава XVII

ГОЛОВОЛОМКА ДРЕВНИХ

Оказавшись дома, Генрих открыл футляр, развернул манускрипт. Яркий свет лампы высветил детали древнего письма. Кожа пожелтела от времени, на ней расползлись ржавые пятна, а края и нижняя часть пергамента хранили следы крысиных или мышиных зубов. Чернильные рукописные строчки, выстроенные в ровные столбцы, поблекли, но все же не настолько, чтобы нельзя было разобрать буквы. Манускрипт был написан готическим шрифтом, что усложняло чтение. Впрочем, главная трудность заключалась не в прочтении, а в понимании смысла. Это были стихи, связь между строчками которых угадывалась с трудом.

Не в силах уснуть, Генрих просидел над древним письмом до звонка будильника, потом спрятал манускрипт в рюкзак и отправился к развалинам дома графов Ойшенгеров. Он хотел лишь сказать гномам, чтоб они разбудили пленника и привели старика к Олафу Кауфману, но нетерпение оказалось настолько сильным, что в школу Генрих не пошел. Он дождался, когда гномы выволокут возмущающегося Скальда Ярлов из темницы, и зашагал вместе с ними прямиком на улицу Якоба. По пути Генрих рассказал пленнику о рукописи и о том, что требуется помощь в ее расшифровке. Старик не ответил «да», но из-за опасения перед гномами не сказал и «нет». Видимо, был он с утра не в духе, так как всю дорогу молчал.

Генрих отыскал кнопку с надписью «О. Кауфман», позвонил раз, другой. Дверь открылась.

— Прочитал я эту рукопись и ничего не понял, — сказал Генрих Олафу, едва переступив порог. — Совсем ничего. Дождемся Питера и будем вместе разбираться...

— А я уже здесь! — раздался из комнаты голос Питера.

— Ты тоже не в школе? — удивился Генрих.

— Когда речь идет о научном открытии, способном перевернуть весь мир, школа отступает на задний план. Давай скорее манускрипт, а то я сейчас умру от нетерпения!

Генрих прошел в комнату, следом за ним гномы втащили старого поэта.

— Этот старик немного не в себе, — шепнул Олаф Питеру. — Так что ты не обращай на его болтовню особого внимания.

Питер понимающе кивнул, поднялся с кресла и протянул скальду руку.

— Меня зовут Питер Бергман.

— Эйвинд из Норддерфера, — буркнул старик, непонимающе взглянул на руку Питера и добавил: — Скальд Ярлов.

Питер постоял в глупой позе несколько секунд, потом покосился на Олафа, опустил руку и шепнул:

— Ах, ну да. Ты ведь предупреждал.

Он вернулся на свое место, а Олаф уселся на диван, посадив старика во второе кресло. Генрих отпустил гномов, уверив их, что сбежать пленнику ни за что не позволит. Потом мальчик встал посреди комнаты и сказал:

— Итак, сейчас я прочитаю манускрипт, а потом пусть каждый выскажется. Это, похоже, стихотворение. Вот послушайте:

Дороги асов,

тропа мужа Сив —

вот ими Тайны,

что в  Море Зверей

глубоко зарыта;

Дочь Мундильфари

злится напрасно —

ей не увидеть

Кожу Мидгардов...

Генрих сделал паузу, а Олаф спросил:

— Кто злится напрасно? Мундифари? Мундильфари, поправил Генрих.

— Что за чушь? хмыкнул Питер. — Это и в самом деле тот манускрипт, за которым мы охотились? М- да. Но моему, мы только зря угробили столько времени и сил.

— А вы что скажете, господин Эйвинд? — обратился Генрих к старику.

Эйвинд, Скальд Ярлов, презрительно фыркнул:

— В Малом Мидгарде даже последний невежа не позволит себе обозвать чушью такие превосходные стихи! Видать, правду говорят: Большой Мидгард населен дикими варварами, далекими от поэтического слога.

— Вы хотите сказать, что понимаете, о чем идет речь? — спросил Генрих, с недоверием разглядывая лицо старика.

— Не надо быть мудрецом, чтоб понять, — старик хмыкнул.

— И что же это за Море Зверей, в котором что-то зарыто? Речь идет о морском дне? А кто такая Мундильфари, которая, если судить по древности письма, умерла от злости лет пятьсот назад. Она королева? Герцогиня?

— Не стану я вам объяснять, — старик гордо задрал кверху бородку. — Мое положение несчастного пленника возмущает мою гордость и запирает уста.

Питер удивленно посмотрел на Олафа. Тот многозначительно развел руками.

— Тогда вашим словам — грош цена, — Генрих пожал плечами. — Вы просто напускаете на себя умный вид, пытаетесь произвести на нас впечатление специалиста по головоломкам...

— А кто такой «специалист по головоломке»? — вздрогнул Эйвинд из Норддерфера. — Палач?

— Нет, — Генрих улыбнулся. — Это знаток, человек, профессионально разбирающийся в тех или иных вещах...

— Хорошо, что не палач, старик с облегчением вздохнул.

— Генрих хочет сказать, — Олаф подмигнул Генриху, — что многие так называемые специалисты на поверку оказываются самыми настоящими шарлатанами. Всякий может заявлять, что разбирается в тех или иных вопросах, но далеко не каждый способен доказать это.

— Значит, вы смеете утверждать, что я шарлатан и не могу доказать своих слов? — Эйвинд побагровел. — Так я вам сейчас докажу. Докажу! Извольте же: то, что ваш умишко не в состоянии уразуметь, именуется среди образованных людей кеннингами.

— Кеннингами?

— Да, кеннингами. На грубом языке, более понятном вам и вашим товарищам, — старик многозначительно покосился на Генриха, — кеннинги — это иносказания. Без них ни один порядочный стих не обходится. Дайте-ка мне эти стихи... Да не бойтесь, я не стану их рвать, как какой-то невежа. Я выше этого. — Эйвинд, Скальд Ярлов, выхватил из рук Генриха рукопись, пробежался по строчкам взглядом. — Должен заметить, к вашему стыду, что кеннинги этого стиха прозрачны, как утренний воздух. «Дорога асов» — это дорога богов, «тропа мужа Сив» — это тропа Тора, а под «Морем Зверей» подразумевается земля. Разумный человек, разгадывая эти кеннинги, сразу бы сообразил, что какой-то путь сокрыт в земле. Да так глубоко, что не только «Дочь Мундильфари», то есть солнце, его не осветит, но даже ветер его не овеет...

— Ветер?

— Ну да, ветер, — раздраженно повторил старик. — Тут ведь ясно написано:

Не отыскать

Волку Деревьев,

Древу Щита

И Серой Спине —

клада, сокрытого

сынами Ивальди...

— И кто ж тут ветер? — не скрывая иронии, спросил Питер.

«Волк Деревьев».

— Понятно, а про Древо Щита я где-то читал — в глубокой древности щиты мастерили из дерева, а потом обтягивали бычьей кожей...

— При чем здесь бычья кожа?! — фыркнул Эйвинд, Скальд Ярлов. «Древо Щита» — это мужчина, воин, а «Серая Спина» — это одно из прозвищ драконов.

— Драконов? Вы сказали — драконов? — Питер рассмеялся. — Бред сумасшедшего, да и только. Ну и эксперта вы разыскали! Просто склад анахронизмов!

— Сам ты, Питер, анахронизм! — перебил Питера Олаф. — Твое дело помалкивать и не перебивать. Итак, господин Эйвинд, Скальд Ярлов, вы утверждаете, что отыскать проход между мирами — «Кожу Мидгардов» — дело нелегкое...

— Именно об этом и говорится в стихе. Проход может быть где угодно, но только не в пещере — в пещеру дракон пролез бы. Возможно, это какая-то дверь... — старик принялся перечитывать текст. — Да, никаких сомнений — это дверь или что-нибудь в этом роде...

— Что-то я ни слова о двери не нахожу, — Генрих недоверчиво покачал головой. Ему, как и Питеру, содержание древнего пергамента казалось бессмысленным.

— Нет, это дверь, — упрямо повторил старик Эйвинд. — Тут же упоминаются сыновья Ивальди, а это прозвище черных альвов, карликов, наилучших кузнецов в мире. Именно они выковали для Одина копье Гунгнир, а для Сив — золотые волосы, которые растут, как настоящие.

— Боги, выкованные золотые волосы — все это полнейшая чушь. Меня этим не обманешь — богов нет! — покачал головой Питер. — Хотя скажу вам откровенно, господин Эйвинд, Скальд Ярлов, мыслите вы оригинально — я чуть было не поверил... Предлагаю выбросить эту бумажку и заняться делом. Мы и без того потеряли уйму времени.