Мозаика чисел - Михаил Март

21 мая. 16 ч 42 мин

Полковник Липатов прибыл на место очень взволнованным. Эксперты уже работали, капитан доложил:

– Утром участковый заметил эту машину. Сообщил дежурному по городу, тот направил нас. Никто не верил в положительный результат, и мы вас не стали беспокоить. Кто же ожидал.

Липатов осмотрелся. Обыкновенная железнодорожная станция в тридцати километрах от Москвы. Переезд, шлагбаум, платформа, несколько автобусных остановок на площади и эта «газель» у обочины с цветами, нарисованными на бортах и логотипом «Пион». Номера совпадали с машиной Сергея Бартеньева, но сделаны кустарным способом из тонкой жести, а потом покрашены. Рядом стояла другая «газель» с надписью «Техпомощь». На самом деле машина принадлежала экспертам. Лаборатория на колесах.

– Спасибо, капитан.

Полковник открыл дверцу техпомощи и зашел в салон. Три офицера над чем-то колдовали. Один у электронного микроскопа, другой у компьютера, а третий что-то записывал в журнал.

– Привет, химики. Не вставайте, крышу жалко. Чем порадуете?

Специалисты, настроенные серьезно, на веселость полковника не обратили внимания.

– Есть очень странная новостишка, Юрий Данилыч, – заговорил майор, сидящий у компьютера. – Ключики забыли в зажигании. Вот уж не ждали такого подарка.

Майор указал на целлофановый пакет с ключами от машины.

– Хочешь сказать, Коля, что мы с дилетантами дело имеем.

– Нет. Этот господин – профессионал. Руль, педали и даже сиденье протер тряпочкой. Никаких отпечатков, а вот ключи забыл. Возможно, спугнули или электричка подошла. Думаю, что он в Москву вернулся.

– Ладно. Думать буду я, а ты мне факты давай.

– Отпечатки с ключей я снял и по базе данных их пробил. Машиной управлял Степан Филатович Величко по кличке Букинист, дважды судимый, находящийся в розыске за торговлю детьми. Его не только мы ищем, но и родители пропавших детей. Крутой народ. Способный на самосуд.

– Знаю, наслышан. Но грабеж не его профиль. Каким боком? К тому же его физиономия у каждого постового лежит в кармане. Как он мог пойти на такой риск? Ничего не понимаю. И как ему удалось при плане «Перехват» на такой яркой машине проехать тридцать километров по шоссе? Я только что проделал тот же маршрут. На пути четыре поста ГИБДД.

– Есть у нас одна догадка, – сказал подполковник, сидящий у микроскопа. – На колесах «газели» много металлической пыли. Она не сама ехала. Ее везли. Возможно, в трейлере или рефрижераторе. Там полы железные, а машина ерзала. Идея наверняка принадлежала самому Букинисту. Он похищенных девчонок перевозил на Кавказ именно таким образом. Не сам, разумеется. Мужик головастый и хитрый. Два года его никто не подозревал. «Газель» пройдет в кузов.

– Значит, он сидел за рулем?

– Тут еще есть одна деталь. Рост Букиниста больше ста восьмидесяти пяти. В кабине «газели» ему тесновато. На потолке у рулевого колеса мы нашли сажу. Но анализ показал, что это черный порошок от копирки. Я знаю, что артисты перед спектаклем волосы не красят, а натирают копиркой, чтобы стать брюнетом. Пачкается, конечно, но после представления голова легко отмывается.

– В точку попал, Витя. Значит, он и усы наклеил. Шофер настоящей «газели», развозящей цветы, брюнет и носит небольшие усы. Если кто-то видел его за рулем, то мог спутать с Сергеем Бартеньевым. Хорошо они подставили парня! По самое некуда! А что в салоне?

– Идеальная чистота. Думаю, они постелили целлофан, а потом его выбросили, – продолжил подполковник.

– Ладно, химики, химичьте дальше, а завтра мне сдадите полный отчет. Не буду вам мешать.

Задерживаться Липатов не стал, а сел в машину и поехал в Москву.

22 мая. 11 ч 15 мин

Парня опять кто-то бил. Уж полковник Липатов повидал на своем веку арестованных и не раз заходил в камеры. Сергей Бартеньев лежал на полу в одиночке, и его пришлось поднимать.

– Кто здесь был? – спросил Липатов охранника.

– При мне никто. Я заступил в девять утра.

– Вызови ко мне дежурного по изолятору.

– Слушаюсь.

Дверь камеры осталась приоткрытой.

Полковник присел на подвесной деревянный топчан. Бартеньев тяжело дышал, но не хотел казаться слабым и пытался изображать из себя героя.

– Кто тебя допрашивал, Сергей?

– Какой-то майор. Он не представился.

– Что хотел?

Бартеньев попытался усмехнуться, но у него получилась кривая болезненная гримаса.

– Признания. С бумагой и ручкой пришел. Требовал подписи. Зря время терял.

– Он тебя сам бил? – скрипя зубами, задал вопрос полковник.

– Я бы сдачи дал. Двух амбалов с собой привел. Те свое дело туго знают.

В камеру вошел дежурный и отдал честь.

– Вызывали, товарищ полковник?

– Кому, кроме меня, позволено допрашивать задержанного, остолоп?

– Так приходил ваш зам майор Чикалин. Я его пропустил.

– Кто с ним был?

– Обычные ребята из ОМОНа.

– Оформляй Бартеньева на освобождение. Чтобы через полчаса духу его здесь не было.

Дежурный козырнул и вышел.

– Вряд ли тебя устроят мои извинения, Сергей, но поверь мне, я сожалею о случившемся. Мы удостоверились в том, что ты не причастен к ограблению. Иди домой, зализывай раны и выходи на работу. Я уже говорил с твоим начальником, они тебя не уволят. – Полковник встал и направился к двери. На пороге остановился и еще раз сказал: – Извини. Уродов больше, чем людей. Да ты и сам это понимаешь.

Через пятнадцать минут майор Чикалин явился в кабинет начальника.

– Кто тебе, говнюк, разрешил устраивать побои в изоляторе?

– Я все могу объяснить, товарищ полковник. Вчера без вашего ведома меня вызвал к себе генерал Черного ров. Вы уехали за город на осмотр найденной «газели». Я сразу понял, что генерал воспользовался этим случаем, так как с вами ему трудно договориться. Он дал мне конкретное задание. Надо выбить признание у цветочника любой ценой. Церемониться с ним не следует. Мне показалось, что на генерала надавили. Ему самому эта идея не нравилась.

– Кто? Министр, что ли? – крикнул Липатов.

– А почему и нет, если им позарез нужен козел отпущения. Мы же сидим в глубокой… извините. Слишком много шума разразилось вокруг ограбления.

– Я тебя отстраняю от расследования, майор Чикалин. Убирайся.

– Зря, – возразил майор, что уже считалось хамством.

– Твоего совета забыл спросить.

– Генерал поймет, что я вам все рассказал. Он попросту передаст дело в другой отдел. Вы станете помехой в его или чьих-то целях, кто повыше генерала. Лучше вам не заметить этого инцидента. Тем более что вам уже ясно, что Бартеньев не подпишет никаких признаний. Скорее сдохнет. Я это еще вчера понял. Другие начальники не будут спорить с генералом, и парня добьют до смерти.

– Ладно. Иди. Когда понадобишься, вызову.

Конечно, он прав. Никто все равно не раскрутит этот клубок, только дров наломает. А если его отстранят, то он не сможет держать ситуацию под контролем. События только начали развиваться, и на взлете отходить в сторону нельзя.

В понедельник Черногоров устроит ему скандал за самовольство. Могут даже выговор объявить. Но хуже всего то, что он вновь арестует Бартеньева и посадит его уже не в местную клетку, а в Бутырку. А из нее так просто не выйдешь. Постановление суда потребуется.

Основания найдут. Подбросят наркотики в дом цветочника, сделают обыск, и готово дело. Элементарщина. Избитых приемов сотни. Важен результат. Бартеньева надо куда-то спрятать. Что важно, с него не взяли подписку о невыезде, а значит, исчезновение парня не причислишь к категории «побег».

Липатов потер руки. Он остался доволен собой.

Глава II

5 мая. 13 ч 27 мин

Нам придется вернуться к самому началу. Мы начали с кабинета частного детектива и продолжим с того же места. Не всех посетителей вспомнили и не все время выставили. Пора заполнить пробелы. Итак, у сыщика было плохое настроение.

После ухода дочери из конторы пауза продлилась недолго.

Следующий его гость тоже не привел Визгунова в восторг. Мужчина лет сорока в хорошем дорогом костюме, высокий, худощавый, с надменным взглядом и неторопливый в движениях.

Сначала он распахнул дверь и долго не решался переступить порог, будто боялся угодить в капкан.

– Заходите, – громко произнес сыщик, – безопасность вам гарантирована.

И только после того как гость вошел, Визгунов узнал этого человека.

– Помимо того, что ты трус, Генри, так еще и перестраховщик, – откинувшись в кресле, начал Визгунов. – Но что могло привести процветающего коммерсанта к рядовому частному сыщику?

– Могильная вывеска для лохов, как я понимаю, Андрей Борисыч. Отвлекающий маневр. Такие люди, как вы, мелочевкой не занимаются.

Оправдываться Визгунов не стал. Генриха Житинского он брал лично, используя многоходовую операцию и тщательно подготовленный план. Житинский входил в число лучших аферистов страны и требовал к своей персоне особого подхода. С тех пор прошло десять лет. Теперь Житинский – известный финансист и руководитель крупной уважаемой компании с безупречной репутацией. Ну а известный сыскарь, которого знал и уважал весь криминальный мир, сидел в убогой конторе и большую часть времени ковырял в носу.