Королевство украденных голосов - Эби Элфинстоун

Эска быстро вынырнула, от испуга широко раскрыв глаза и рот, и выбралась из воды. К счастью, при падении она не выпустила копьё.

Орлица приземлилась всего в нескольких метрах от неё. Эска не знала, могут ли птицы выглядеть разочарованными, но ей показалось, что у орлицы именно такой вид.

Эска кинула на неё хмурый взгляд.

– У тебя бы получилось лучше?

Орлица посмотрела на убежище, потом снова на реку, и Эске не нужно было понимать орлиный язык, чтобы понять, что ей говорят: «Обсушись. Возвращайся обратно и попробуй снова».

Некоторое время спустя Эска вышла из укрытия в сухой одежде, едва успев согреться. Близился полдень, а она ещё не поймала ни одной рыбы.

Девочка зашагала по берегу, и как раз в тот миг, когда она приготовилась снова прыгнуть на камень, орлица пронзительно заклекотала. Эска проследила за её взглядом, устремлённым на солнце, и, хотя не сразу, поняла.

– Моя тень, – пробормотала она. – Тень отпугивает рыбу…

Эска прошла чуть дальше по течению, и в том месте, где берег был низким, а прибрежный лёд растаял, опустилась на колени в снег и принялась ждать. В нескольких метрах от неё орлица тоже ждала.

Спустя несколько минут у Эски так затекло тело, что она вытянула ноги и сменила позу. Орлица зашипела, и Эска снова принялась ждать.

Когда спустя десять минут рыба так и не появилась, Эска воткнула копьё в снег.

– Ничего не выйдет.

Но птица не двигалась, прижав перья и не сводя глаз с реки.

Эска уныло сидела неподалёку, секунды плавно перетекали в минуты, и девочка начала замечать, какая вокруг тишина. Вся долина была окутана тишиной, и чем дольше Эска ждала – и прислушивалась, – тем больше различала в ней разных звуков. Журчала вода, стонал речной лёд, шуршали крылья куропатки, вот ласка взбежала на дерево. Почему Эска не улавливала всего этого раньше? Ей вдруг подумалось, что, возможно, быть охотником означает нечто большее, чем просто быть большим и сильным. Может, не менее важно оставаться спокойным, внимательно слушать и заглядывать в суть того, что большинство людей упускают из виду?

На то, чтобы добыть первую рыбу, ушло больше часа, но, когда Эска вытащила из реки насаженного на копьё лосося, её лицо сияло от гордости.

– Я справилась! – смеясь воскликнула она. – Вправду справилась!

Орлица взъерошила перья, и Эска поймала себя на том, что жалеет, что Флинта здесь нет и он не видит её удачи. Девочка попыталась вспомнить ритуал, о котором он рассказал.

– Спасибо тебе, Полярная Звезда, – прошептала она, сжимая трепыхающуюся рыбу и глядя в небо, – где бы ты ни была. И спасибо тебе, рыбка, за то, что решила отдать мне свою жизнь.

Эска помолчала, чувствуя, что надо ещё что-нибудь добавить.

– Я очень замёрзла, сидя на снегу, и мне было неудобно, поэтому ты появилась как раз вовремя. Спасибо тебе большое, и я надеюсь…

Орлица зашипела, и Эска решила, что пора завершить ритуал.

– …Надеюсь, что я отдала дань уважения связи между животными и племенами. Хотя я и не принадлежу к какому-нибудь племени. Но всё-таки.

Она выпотрошила рыбу так, как это делал Флинт, и вернулась в укрытие. Орлица сперва парила над ней, а потом, к удивлению Эски, влетела в отверстие во льду и наблюдала с площадки, как девочка поджаривает рыбу в очаге. Но Эска не закрыла дверь и не притворилась, будто орлицы здесь нет. Вместо этого она разговаривала с птицей, радуясь её молчаливому присутствию.

– Если ты собираешься остаться здесь, мне нужно знать, как тебя зовут.

Орлица заклекотала, и Эска подумала – не сердится ли она.

– Не потому, что ты домашнее животное, – быстро добавила девочка. – Скорее потому, что ты здесь, и я здесь, и…

Она хотела выпалить, что ей одиноко, что она боится засыпать, потому что у неё болит сердце даже во сне… Но ничего подобного она не сказала, а стала сосредоточенно переворачивать рыбу.

– В общем, было бы неплохо узнать твоё имя.

Орлица снова заклекотала, и Эска подумала, что могла неправильно истолковать прежний клёкот: теперь, прислушавшись, она уловила в нём нотки доброты.

– Твоё имя должно звучать дико.

Эска разрезала рыбу пополам.

– Такие звуки мог бы издавать ветер, если бы пытался заговорить.

Она подняла глаза.

– Потому что ты похожа на ветер. Быстрый, свободный, свирепый. – Эска подумала о том, что орлица показала ей укрытие и научила ловить рыбу. – Ты добрее ветра.

Она шагнула вперёд и положила половину рыбины на камень за порогом укрытия. Орлица не двинулась с места, и только когда Эска отвернулась и начала есть свою долю, птица тоже принялась за еду.

Они дружно ели, и Эска время от времени поглядывала на орлицу. Рана от петли почти зажила, и некоторое время спустя Эска почувствовала, что орлица кого-то ей напоминает. Птица была гордой и сильной, способной защитить… Во всяком случае, Эску она оберегала. Все эти черты как будто принадлежали кому-то, кого девочка раньше знала. Воспоминание мелькнуло – и ускользнуло, но осталось слово, женское имя, похожее на песнь ветра.

– Балапан, – прошептала Эска.

Орлица вдруг повернулась и посмотрела ей в глаза, как будто с момента их встречи ждала, когда Эска произнесёт её имя.

Глава двенадцатая

Эска

Эска вполне могла бы остаться в укрытии до конца дня, но Балапан не только защищала, но и командовала. Орлица клекотала за дверью до тех пор, пока Эска не схватила копьё и не спустилась в долину. Следуя за летящей птицей, прислушиваясь – не заскрипят ли полозья саней, девочка поднялась на самый высокий холм. На полпути она остановилась с блестящим от пота лицом и подняла глаза на Балапан. Парящая птица, в отличие от Эски, явно знала, куда направиться и на что смотреть, и девочка, внимательней оглядевшись по сторонам, увидела мир глазами орла. На горизонте на дальней стороне долины виднелось стадо северных оленей; похожий на призрак снежный заяц мчался вверх по холму; на снегу вокруг отпечатались следы волков, леммингов и сурков.

Эска отправилась дальше, продолжая внимательно за всем наблюдать, и вскоре нашла олений рог, из которого, как она знала, можно смастерить лук. Раньше она заметила в своём укрытии колчан со стрелами. Потом Эска вспугнула снежного зайца, а когда тот выскочил из норы, на него спикировала Балапан. Эска решила, что шкурка зверька сгодится на варежки, которые можно будет сшить его сухожилиями.

Дикая природа всё ещё была