Отыгрывать эльфа непросто! - Леонид Кондратьев

Короче жизнь удалась! Нормальная караулка, в которой разместились все солдаты, под боком тёплая речка и самое главное вокруг тишина. На других постах, как рассказывают ребята, периодически шалят окруженцы или пытаются контратаковать недобитые русские части. А у нас уже вторую неделю тишь и гладь, что не может не радовать. Устоявшаяся тёплая погода просто радовала моих ревматиков усевшихся на лавочках перед караулкой, как русские «кумусшки». Даже Готлиб с его постоянной язвой прекратил ныть и с удовольствием наигрывает на своей губной гармошке «Августина». Рихард и Вальтер неспешной похрамывающей походкой передвигались по мосту то и дело, стреляя сигареты и огонёк с одной стороны моста, а потом на другой. Райский денёк грозил плавно перетечь в такой же вечер. Парило. В связи с этим было просто необходима порция кофе, так как клонить ко сну стало просто неумолимо. Отправив нашего язвенника с кофейником к реке за водой, одновременно убил одним выстрелом двух зайцев — сделает кофе и прекратит жестоко фальшивить. После чего сдвинул фуражку на лицо и, пристроившись на скамейке, с лёгким сердцем прикрыл глаза.

Солнце медленно клонилось к закату, температура воздуха была такой, что даже мухи никуда не спешили и медленно и неохотно кружили в области полевого туалета.

Проснувшись от того что, почти соскользнул с лавки, фельдфебель потянулся, поправил фуражку и ремень и принялся громко звать Готлиба с перечислением его предков до десятого колена и описанием действий по приведению этой язвенной сволочи в состояние достойное солдата великого рейха. Как ни странно, в ответ не раздалось ни звука. Кинув злой взгляд на медленно приподнимающихся с завалинки солдат, фельдфебель не спеша принялся разбираться в долгом отсутствии кофе. В итоге выяснилось — Готлиба нет нигде. Вместе с ним пропал кофейник. На глинистом берегу реки в подсохшей от жаркого солнца глине следов спуска к воде не наблюдается. Возникло ощущение, что человек просто испарился.

Наорав на всех окружающих и заставив их долго и нудно звать Готлиба, фельдфебель пообещал себе, что когда этот эльзасский хряк вернётся, он устроит ему хорошую головомойку. Через час все попытки найти данного солдата провалились и фельдфебель был вынужден отчитаться по телефону начальству, о исчезновении одного из бойцов. Дежурный майор устроил форменный разнос с указанием, что свинячьи жандармские морды, скрывающиеся за спинами доблестных солдат вермахта, охренели совсем и он лично проследит о достойном наказании для расслабившегося в тылу фельдфебеля. Сорвав зло на подчинённых, фельдфебель весь вечер нервировал себя размышлениями, куда мог подеваться этот Готлиб Кармейер, с учётом, что его порошки от язвы остались в казарме. Так ничего и не придумав, проверив перед сном часовых, фельдфебель с неспокойной душой отошёл ко сну.

Утро началось с истерического крика в караулке, одного из бойцов не было на его месте. При опросе часовых выяснилось, что рано утром они видели его направляющимся к отдельно стоящему туалету с перекинутым на плечо полотенцем, но по их отзывам он от туалета не возвращался. Подняв бойцов в ружьё, фельдфебель обследовал туалет, на гвоздике у умывальника висело полотенце солдата и больше никаких следов его присутствия не наблюдалось. Затеянные поиски и прочёсывание близ лежащих зарослей не привели ни к каким результатам.

Висящее на гвоздике полотенце было сухим…

Настроившись на неприятный разговор, фельдфебель отзвонился и получил довольно непривычную дозу песочка от вышестоящего офицера, обозвавшего его не только заспанной косоглазой свиньёй, но и сравнившего его с лысой обезьяной в таких образных выражениях, что фельдфебель даже заслушался. Пообещал, впрочем, к вечеру роту для прочёсывания окрестных лесов. Высказав предположение о том, что подчинённые этого свинского фельдфебеля просто ушли в соседнюю деревню к "русским маткам".

Прибывшая через пять часов на мотодрезине рота жандармерии со служебными собаками проверила ближайший лес на глубину в пять километров, но так и ничего не обнаружила. К вечеру по посту поползли разные слухи, один страшнее и поразительней другого. Вспомнили и страшных русских медведей и неуловимых «косакоф». Венцом предположений стала мысль о наличии под этим мостом тролля. Причём было выдано предположение, что русские и убежали от него, а не от наступающей германской армии.

В приказном порядке разогнав всех по койкам, фельдфебель присел на крылечко караулки и в наступающих сумерках принялся рассматривать медленно прохаживающихся по мосту охранников и огоньки сигарет пулемётчиков на том и этом берегу. С реки начинал подтягиваться вечерний туман, медленно заполняющий чашу берегов, его гибкие полупрозрачные руки медленно ласкали опоры моста, поднимаясь всё выше. Почти такой же туман стоял на берегу Рейна, когда он с его Мартой в первый раз неуклюже пытался поцеловаться. Вспомнилось ощущение этой сладостной дрожи, которое его охватило и холодный камень, на который они перед этим присели. Поудобнее прислонившись к стойке крыльца, фельдфебель вынул из портсигара сигарету и, мечтательно медленно поднеся её ко рту, закурил. Воспоминания из далёкого детства смягчили его иссечённое морщинами лицо и заставили появиться на нём робкую и вместе с тем застенчивую улыбку — никто из знающих фельдфебеля Гейнса не поверил бы вообще в возможность её появления на этом волевом лице…

Туман продолжал подниматься…

Вдруг со стороны противоположного берега раздался испуганный крик часового.

Экстренно вскочив, застучав в стену караулки с криком "Аларм!", фельдфебель вместе с одним из часовых, расхаживавших до этого по мосту, побежал к месту переполоха. На противоположной стороне моста у пулемётного гнезда стоял часовой и с побелевшим от страха лицом вглядывался в окружающий лес, стискивая в руках винтовку. В пулемётном гнезде было пусто — только одинокая сигарета дымила, аккуратно пристроенная на станину пулемёта.

С реки вдруг потянуло резким холодом и сыростью, заставив фельдфебеля передёрнуться и ощутить мурашки, внезапно пробежавшие по его спине в разных направлениях. Прибежавшим солдатам было немедленно приказано в дополнение к керосиновым фонарям развести около пулемётных гнёзд костры и поддерживать их всю ночь. Из оставшихся незанятыми людей было выделено два пулемётчика и в добавление к ним на мост было выдвинута дополнительная мобильная команда из восьми человек.

Экстренный звонок командованию закончился истерическими воплями в телефонную трубку, так как в ответ на панические крики фельдфебеля, что до утра их тут всех перережут, руководство отвечало, что мобильная группа прибудет к ним только утром, потому что на соседних участках железнодорожных магистралей участились случаи диверсий и подрывов составов. И он, герр майор, не понимает, как сиволапый фельдфебель умудрился потерять уже четырёх своих подчинённых, без единого выстрела на заставе, оснащённой двумя пулемётами. И что утром прибудут специалисты из армейской разведки и прочешут окрестный лес полностью и горе будет, если его подчинённые обнаружатся в ближайшем селе, упитые русским деревенским шнапсом.