Племя - Зигмунд Брауэр

Отчаянно хотелось пить, и это желание хоть как-то отвлекало юношу от горечи и боли, которые он испытывал, уйдя от Нутау. Мысли о воде захватили весь его разум: она нужна, чтобы напиться и смыть грязь, засыхавшую на коже.

Небольшие реки и ручьи питали главную реку Черепашьей долины. Атлатль решил, что если пойдет дальше на север, то в конце концов найдет воду, которая разорила долину. Местность здесь представляла собой широкие луга с редкими группами деревьев. По крайней мере, это были не самые плохие условия. Хотя бы не стоило волноваться о хищниках, которые могли устроить засаду: человек наверняка заметит их.

К сожалению, ему пришлось испытать на себе изнуряющую полуденную жару. Солнце припекало с безоблачного неба, а ветер иссушал влагу, но Атлатль заставлял себя идти дальше, потому что у него не было другого выбора. Он не знал, смог бы найти в себе силы, не будь с ним рядом Тигренка.

Существовала еще одна опасность. Каждому в племени было хорошо известно: если долго идти по прямой, то вместо того, чтобы продвигаться вперед, будешь бродить по кругу. Помня об этом и о том, что ему, возможно, придется слишком далеко отойти от края долины, который можно использовать как ориентир, Атлатль выбрал точку на горизонте и направился к ней.

Борясь с жаждой, Атлатль посмотрел в небо, чтобы по положению солнца определить, как долго еще продлится день. И внезапно там появилась она. Снова она. Огромная парящая тень. Громовая птица!

Птица как будто следовала за ним. Наверняка это ее Атлатль видел с уступа. Возможно, где-то в долине находилось ее гнездо, разрушенное наводнением. А может, птица, как и он, отныне обречена на скитания. Атлатль следил за ее парящим полетом, пока она не исчезла из его поля зрения.

Он пошел дальше и, пытаясь отвлечься от жажды, думал о Громовой птице.

«Оказывается, – сказал себе Атлатль, – мои рассказы для детей о Громовой птице вовсе не выдумка. Если бы только остальные поняли, что я был прав. Если бы»

Атлатль поймал себя на неожиданной мысли: из племени никого не осталось, вода смыла всех. Какая разница, правда ли то, что в детстве на него напала Громовая птица? Племени не стало – и некому было больше рассказывать об этом.

Несколько мгновений спустя он понял, что поет траурную песню. Юноше казалось, будто горе отвлекало его, и благодаря этому он находил в себе силы продолжать путь.

Наконец, когда солнце достигло середины неба, Атлатль набрел на овраг. Тигренок устремился туда рысью, и мальчик последовал за ним. Доковыляв до кромки оврага, Атлатль слабо улыбнулся: вода! Перед ними протекал мелкий ручей, который можно было перейти в четыре шага, но все же это была вода.

Дойдя до берега, Атлатль огляделся, высматривая хищников. Никого. А выше по течению, где русло ручья поворачивало, вода образовывала небольшой бассейн.

Атлатль оставил сверток с одеждой на берегу и погрузился в ручей по пояс. Вода была такой прозрачной, что он разглядел в ней больших блестящих рыб, снующих в разные стороны. Когда Атлатль стал смывать с себя грязь, ручей ниже по течению окрасился в серый цвет. Юноша нырнул и прополоскал волосы, затем склонился лицом к ручью, сложил ладони, зачерпнул воду и принялся жадно пить.

Никогда еще вода не казалась Атлатлю такой вкусной.

Тигренок сидел на берегу, шлепая лапой по воде.

– Вот были бы у тебя руки! – сказал Атлатль ему. – Какая польза от твоих когтей, когда хочется напиться?

Тигренок заметил рыбу и резко ударил по ней передней лапой, разбрызгивая воду во все стороны.

Появилась еще одна рыба, и зверь ударил снова.

Атлатль видел, как рыбы, будто серебряные стрелы, легко уклонялись от атак.

– Тигренок, – засмеялся он, – рыбу ловят не так!

Вспомнив, как в более счастливые времена племя ловило рыбу в подобном водоеме, Атлатль пошел вброд вниз по течению туда, где была отмель. Он обхватил руками округлый камень, наполовину торчавший из воды, и перетащил его на мелководье. Найдя еще дюжину камней такого же размера, Атлатль расставил их незамкнутым кругом с узким проходом со стороны течения. В щели меж камней проникала вода, но они были слишком узкими, чтобы рыба могла протиснуться сквозь них и уплыть. Теперь оставалось только проявить терпение и постараться загнать рыбу в ловушку.

Атлатль поставил еще несколько камней такого же размера в один ряд под небольшим углом к проходу и выложил такую же линию с другой стороны, чтобы оба ряда камней образовали букву V, соединенную с проходом в круге.

К тому времени Тигренок бросил попытки поймать рыбу лапой и заснул на берегу.

Атлатль улыбнулся. Зверю явно не понравится то, что он задумал.

Юноша на цыпочках подошел к животному и похлопал его по голове.

Тигренок открыл один глаз.

– Пора поплавать, – заявил Атлатль. Он обеими руками обхватил зверя за грудь. Еле-еле удалось приподнять его, настолько Тигренок подрос.

Юноша выпрямился, и зверь замахал лапами в воздухе.

Атлатль оттащил Тигренка на середину бассейна и бросил в воду.

Тот пищал и трепыхался, и его возня погнала всю рыбу вниз по течению. Некоторые рыбины выплывали на мелководье и пытались скрыться, протискиваясь через узкий проход в форме буквы V. Атлатль плескал воду сзади, еще больше пугая рыбу, пока она вся не оказалась внутри круглой каменной ловушки.

Тигренок выбрался на берег, стряхивая воду с шерсти и сердито глядя на своего «мучителя».

– Молодец, Тигренок! – воскликнул Атлатль.

В ловушку попались четыре толстые рыбины; их плавники торчали из воды.

Атлатль взял камень с острым краем. Подойдя к ловушке, он стукнул по голове самой большой рыбы и оглушил ее. Затем подхватил рыбу под брюхо и швырнул ее на берег, где лежал Тигренок.

Рыба прыгала, отчаянно пытаясь вернуться в воду.

Тигренок набросился на нее. В считаные секунды он разорвал рыбу на части и проглотил самый большой кусок. Затем, склонив набок голову, Тигренок посмотрел на Атлатля.

– Вот как, – улыбнулся тот. – Я один делаю всю работу, а ты только ешь?

Тигренок зарычал. На мгновение показалось, что таким образом он ответил Атлатлю, однако затем зверь перевел взгляд с ручья на склон оврага. Его рычание стало громче, а шерсть на холке поднялась дыбом.

Приближалось нечто опасное.

Сумка с орудиями и одежда Атлатля все еще лежали на берегу. У него не было времени выточить древко копья, и он оказался совершенно беззащитным. Обнаженный и безоружный, он был всего лишь медленным неуклюжим животным, которое не могло сбежать и у которого не было острых зубов и когтей, чтобы защититься.

Юноша прикинул: быть может, он еще успеет залезть на дерево?

Тигренок зарычал сильнее.

Высокие кусты на середине склона шевелились и дрожали. Какой бы хищник ни скрывался там, добраться до дерева Атлатль не успевал.

Пригнувшись, он стал двигаться обратно к бассейну вверх по течению. Вода приглушит его запах и скроет бóльшую часть тела. Он сомневался, что этого будет достаточно, но ничего другого сделать уже нельзя.

Держа нос над самой водой, Атлатль внимательно смотрел на кусты. И чуть не ахнул от ужаса, когда оттуда выступило громадное черное чудовище.

Короткомордый медведь!

Большинство медведей ростом были такими же, как и взрослый саблезубый тигр.

Но не короткомордый медведь. У этого зверя череп шириной с туловище человека, укороченная морда и маленькие подслеповатые глаза. Когда он стоял на четырех лапах, то в холке был выше Атлатля, даже если тот поднимется на цыпочки. Это был самый крупный хищник, с которым когда-либо сталкивались люди.

Атлатль старался не дышать, пока медведь пробирался сквозь кусты к берегу ручья.

Тигренок зарычал и попятился назад.

Медведь привстал на задние лапы, провел когтями по воздуху и, проревев, резко опустился назад.

Тигренок остался стоять на безопасном расстоянии от гигантских лап, способных переворачивать даже небольшие валуны.

Медведь, казалось, потерял интерес к Тигренку и фыркнул, будто саблезубый хищник был всего-навсего безвредной букашкой.

Затем медведь повернул голову в сторону Атлатля.