Биармия: северная колыбель Руси - Марина Леонтьева

Как видно из этих строк, он все же различал жителей Перми и коренное население Биармии, т. е., получается, это не одна и та же страна, причем Биармию он отождествляет уже с Карелией. Из «Шведской библиотеки» Страленберг приводит одно интересное известие о Биармаланде: «Йокуль Седьмой, король Финляндский, имел мир и согласие со всеми своими соседы, с жителями же Биармскими учинил мирный завет, которыя тогда великое купечество с финляндцами производили, чему и Торфей [Тормод Торфей. – Авт. ] в гистории Норвегской согласует, объявляя, что область Биарма лежит на реке Двине и по Белому морю (то есть вышепомянутыя Холми или Колмогоры)». Кстати, упомянутый труд, составленный профессором права Христином Неттельбладтом (1696–1775), включало в себя неизвестное отечественным историкам анонимное латинское сочинение 1670-х годов «Хроника Финляндии», в котором перечислены 14 доисторических королей Финляндии, и что очень любопытно, там упоминались и короли (цари) соседней с ней страны – Биармии.

Итак, из двух появившихся Биармий, одну из которых он соотносил с Пермью, а другую с Карелией и Двиной, все же, в конце концов, Страленберг вместе с Тормодом Торфеем склонился в пользу последней. То есть он отождествил Холмогоры (а значит, Холмгардию) с Биармией, расположенной в Подвинье и на берегах Белого моря, богатой «рыбьим зубом», солью, шкурами морского зверя, салом, удивительной охотничьей птицей – соколом, мамонтовой костью и другими товарами.

Конечно, труд Страленберга оказал значительное влияние на последующих исследователей. Его книга в короткое время стала известна широкому кругу ученых, он становится самой яркой и авторитетной фигурой в изучении Севера и в частности Биармии. Позднее его отождествление Биармии с Пермью было принято отечественными и зарубежными историками безоговорочно, как нечто, не требующее доказательств.

Известный русский историк Василий Никитич Татищев не стал таким исключением. Он все сделал для того, чтобы интереснейшее сочинение Страленберга о древностях Российского государства вышло в России, но, к сожалению, у него ничего не получилось с этой затеей.

Они были хорошо знакомы, эти будущие две знаменитости. Еще находясь в Тобольске, накануне своего отъезда на родину, пленный швед встречался с нашим знаменитым историком, в то время управляющим казенными заводами на Урале. По долгу государственной службы, а именно для обучения молодых русских мастеровых горному делу и вербовке шведских мастеров для горных предприятий Урала, по указанию царя В. Н. Татищев в 1724 году был направлен в Швецию, где пробыл почти два года.

Находясь в Швеции, он не упустил возможности познакомиться с учеными, побывать в библиотеках и архивах в поисках материалов, связанных с историей Российского государства. В Стокгольме Татищев общался с учеными, знавшими скандинавские саги и предания о походах норманнов на восток. Там он снова встретился со Страленбергом. И позднее, когда писал российскую историю, В. Н. Татищев использовал исследования по Северу Страленберга, в том числе его сообщения о Биармии.

Как же дает объяснение названию Биармии и где располагал ее сам В. Н. Татищев? Во-первых, подобно Страленбергу, он отождествил ее название с Пермью и дал свое объяснение происхождения имени этой северной страны: «Бярмия, у оных писателей довольно часто упоминаемая область великая. Имя сие, думаю, сарматское, а поскольку тутошние сарматы вместо Б употребляли П, то имеет быть Пярмия. В оном языке точного значения названия не нахожу, а подобные ему Периама, – вольная земля или республика, Убеурма, или Пеурма – Оленья земля… по множеству тогда оленей, которых и ныне еще немало, Оленья земля могла быть именована».

Границы Биармии Татищев расширил от Финляндии до Уральских гор, включив в нее Карелию, Лапландию, Русь, Поморье с Пермью. Эту территорию, названную позднее новгородцами Поморьем, великий историк впервые отождествил со скандинавской Биармией. Одновременно Татищеву можно отдать пальму первенства в ошибочном выводе о происхождении ее названия от летописной Перми. Вероятно, он был введен в заблуждение, как и Страленберг, их звуковым сходством.

Поэтому не стоит удивляться, что не смог избежать отождествления Биармии и Перми и наш знаменитый земляк Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) – поэт, художник, ученый-естествоиспытатель мирового значения, поборник отечественного просвещения, развития русской науки, экономики, прекрасно владеющий более чем 30 иностранными языками и ко всему прочему – еще замечательный историк. В своей знаменитой «Древней Российской истории» М. В. Ломоносов, ссылаясь на «северных авторов» (Снорри Стурлусона, а также Саксона Грамматика), пишет о Биармии буквально следующее: «Пермия, кою они Биармией называют, далече простиралась от Белого моря вверх, около Двины-реки, и был народ чудской сильный, купечествовал дорогими звериными кожами с датчанами и с другими нордмандцами. В Северную Двину с моря входили морскими судами до некоторого купеческого города, где летом бывало многолюдное и славное торговище: без сомнения, где стоит город Холмогоры, ибо город Архангельской едва за двести лет принял свое начало (в 1584 году. – Авт.). Народ почитал идола Иомалу, что на ливонсокм, финском и на других чудских диалектах бога значит».

Кстати, эти «северные авторы», при всем нашем уважении к великому земляку, никогда Биармию не называли Пермью, – они вообще не знали такого топонима и этнонима. Но что самое интересное в данном фрагменте, М. В. Ломоносов отождествляет Биармию с Пермью, вероятно, позаимствовав такие сведения у Страленберга, но локализует ее, однако, на Северной Двине, взяв это из исландских саг Снорри Стурлусона, а столицей Биармии объявляет Холмогоры, вероятно, благодаря сведениям своего постоянного научного оппонента – академика Герарда-Фридриха Миллера (1705–1783). Только аргументация у Ломоносова иная – потому Холмогоры были главным торговым местом Биармии, что в те времена еще не существовало города Архангельского.

Стоит еще подчеркнуть, называя столицей Биармии Холмогоры, М. В. Ломоносов выступает против отождествления их с Холмгардом скандинавских саг. В своих замечаниях к диссертации Г.-Ф. Миллера русский ученый пишет, что ни в коем случае нельзя производить имя города Холмогоры от Холмгардии: «Имя Холмогоры соответствует весьма положению места, для того, что на островах около его лежат холмы, а на матерой земли горы, покоторым и деревни близ оного называются, например, Матигоры, Верхние и Нижние, Каскова гора, Загорье и прочее».

Не будем комментировать такое, мягко говоря, наивное объяснение нашего знаменитого земляка, ведь кому как не ему было знать, родившемуся в этих местах, что никаких высоких холмов, тем более гор на островах, где он родился, отродясь не бывало. В русских летописях, начиная с XIV века, эти места отмечены под названием Колмогоры, вероятно, образованные от угро-финского слова Кольм – значит три.

Вероятно, не избежал влияния Страленберга и Ломоносова Михаил Дмитриевич Чулков (1743–1792), по праву названный историками «Отцом русской коммерции» за создание своего интереснейшего фундаментального многотомного труда «Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах…». М. Д. Чулков, опираясь на известия византийского историка Лаоника Халкокондила (1430–1490), книгу далматинского историка Мавро Орбини (ум. 1614) «Славянское царство», произведения Снорри Стурлусона, Саксона Грамматика, а также – на упомянутых историков, представил живописную картину торговых отношений на Севере в древние времена.

Хотя Чулков, как и предыдущие авторы, является сторонником отождествления Биармии с Пермью, однако столицей древней Биармии у него являются наши Холмогоры: «Славены-руссы производили торговлю мехами и прочими товарами на Белом море и по Северному океану еще до времен Рюрика. Пермия или Биармия далече простиралась от Белого моря вверх около Двины реки, где обитал народ чудской сильный, купечествовал дорогими звериными кожами с датчанами и другими нормандцами. В Северную Двину реку входили с моря морскими судами, где летом бывало многолюдное и славное торжище. Без сомнения, где стоит город Холмогоры, бывший столицей древней Биармии».

Знакомы Чулкову и путешествия арабских купцов. Он подробно рассказывает о былом торговом величии Перми и значении ее столицы Чердыни, как связующего звена между торговцами из Персии, Индии и племенами, обитающими на побережье Ледовитого океана, а также говорит о древних водных путях, соединяющих юг и север Европы и Азии: «Пермия имя сей стране осталось от древней северной области Биармии, которая до Рурика, праотца великих князей Российских, имела собственных своих государей, мужеством и воинами славных, и простиралась от рек Вишеры и Печеры к западу даже до Финляндии… Из древнего города Чердыни, или стоявшего от него в 25 верстах, на самом берегу реки Камы города, которого и ныне знатные развалины еще видимы[9], где находят множество золотых и серебряных вещей, из древних купеческих городов Волгары и других, яко центра европейской и азиатской торговли, в Северный океан рекою Печерою; а в залив онаго или Белое море Двиною, также и из Скифскаго и Белаго или Мурманскаго моря, в оные города ходили купеческие караваны. А иногда индийские и персидские купцы из Каспийскаго моря реками Волгою, Камою, Печерою и Двиною в Северный океан, или по тогдашнему названию в Скифское море, для торговли со Швециею, Норвегиею и прочими государствами приходили».