Призрак и я - Екатерина Мириманова

Сколько минут это продолжалось, я не знала, я просто стояла на обочине дороги и смотрела на домик. Внезапно сквозь свечение начал прорисовываться силуэт лица. Это была женщина, пожилая, с добрыми и усталыми глазами, абсолютно седая. В глубине души я все еще хотела бежать, но меня будто пригвоздило к месту, и вместо этого я жадно изучала лицо женщины. Внезапно она заговорила:

— Здравствуй, Лида! — Голос ее звучал словно издалека. Я не в силах была что-либо ответить. Пыталась повернуться или закричать, но лишь открыла рот, беззвучно хватая воздух губами. — Не бойся! — продолжал тем временем голос. — Я пришла, чтобы помочь тебе. — В ее лице было что-то отдаленно знакомое, но я никак не могла понять, что именно. — Я прекрасно знаю, что ты не любишь, когда тебе пытаются помочь, но уверена, что для меня ты сделаешь исключение.

«Это всего лишь сон», — твердила я про себя. Удивительно, но ход мысли был на удивление четким. Уже не первый раз замечаю за собой подобное в стрессовых ситуациях. Думаешь, что нужно сделать так-то и так-то, как будто ничего не происходит, но пошевелиться не можешь. Я отчетливо осознавала, что бояться нечего. В конце концов, что мне может сделать этот домик? Подняться в воздух и убить, как злую ведьму из «Волшебника Изумрудного города»? Так он слишком мал.

— Нет, домик не будет подниматься в воздух, — перебила старушка, — и, забегая вперед, скажу, что я не твоя галлюцинация, вызванная усталостью. И я не пропаду, вне зависимости от того, уедешь ты с этого места или проснешься. Нам предстоит провести некоторое время вместе. Мне очень не хотелось сразу пугать тебя наяву, тем более, у меня пока мало опыта.

В моей голове начали рисоваться забавные фразы типа «Призрак без опыта работы ищет место в чьей-то жизни», и я неожиданно для себя усмехнулась. Напряжение несколько ослабло. Я почувствовала, что могу двигаться и говорить. Первое желание было сесть в машину и уехать или хотя бы проснуться. Но я переборола его, поняв, что мне интересно, что произойдет дальше.

— Кто вы? — спросила я, нахмурившись.

— Скажем так, я твоя дальняя, давно умершая родственница. — И, немного подумав, призрак добавил: — По папиной линии. Ты никогда не знала меня, я умерла задолго до твоего рождения. В последнее время твоя судьба вызывает озабоченность там, — и призрак многозначительно поднял глаза к небу, что снова вызвало у меня усмешку. Ситуация выглядела и впрямь комично. Если рассказать кому-нибудь об этом сне, сразу же скажут, что мне пора отдыхать! — Ты не будешь возражать, если я выйду из своего укрытия?

Я только помотала головой, с интересом уставившись на нее.

Перед домиком начал вырисовываться полупрозрачный силуэт. Лицо осталось неизменным, зато появилась фигура. Женщина была чуть ниже меня и намного полнее. Ее спина изрядно прогнулась под тяжестью лет, на вид ей было хорошо за семьдесят, а может, и восемьдесят. Всегда плохо определяла возраст у женщин после пятидесяти. Голубое свечение в домике вдруг прекратилось.

— А вы умеете летать и проходить сквозь стены? — Мне показалось, что вопрос задала не я, но я понимала, что, помимо этой полупрозрачной женщины и меня, здесь никого нет.

— Ты все узнаешь, когда будешь к этому готова. Сейчас я хочу сказать только то, что скоро приду к тебе не во сне, и ты не должна меня бояться, иначе мы не сможем ничего решить, у нас слишком мало времени. Я хочу тебе добра. Меня зовут… — внезапно призрак запнулся. — Меня зовут… — призрак снова задумался. — Лия. А теперь тебе пора просыпаться.

16 марта 2010 года, 13.00

«Господи, ну и сон мне приснился!» — пронеслось в голове, как только я открыла глаза.

— Надо поменьше смотреть телевизор перед сном, — вслух сказала я себе.

Крис тихонько посапывал у моих ног. Как бы мне хотелось хоть изредка забываться таким же безмятежным сном, чтобы проблемы отодвигались на второй план!

В последнее время меня начала раздражать эта странная привычка: говорить сама с собой. Я всегда считала, что это удел сумасшедших, в действительности же это скорее неизбежность. Почти каждому хочется слышать хоть кого-то время от времени. Иногда, когда в одиночестве меня вдруг охватывало отчаяние, я начинала набирать номера друзей, подруг, родственников — все равно кого, лишь бы эту тишину разорвал живой человеческий голос, а не звук радио или телевизора. Частенько никто не отзывался, и вот в один из дней, когда я беспомощно плакала, слушая длинные гудки, поняла, что один собеседник у меня все же есть. Когда я произнесла первую фразу, обращенную к самой себе, мой голос показался мне противоестественным, натянутым, но скоро общение с самой собой, когда никого не было рядом, стало своеобразной отдушиной. А так бывало большую часть времени.

Я приподнялась на локте и сделала глоток воды из чашки, всегда стоявшей рядом с кроватью. Нажав на кнопку телефона, увидела, что на часах еще только семь утра. Но сон как рукой сняло, и возвращаться к просмотру очередной галиматьи не хотелось. Я откинула одеяло и только теперь ощутила, как холодно в комнате, накинула плед и быстро выбежала в ванную. Покосившееся надтреснутое зеркало не смогло меня порадовать. Я смотрела на себя и не узнавала. Лицо за прошедшую пару лет заметно изменилось. Кажется, годы не делали меня лучше, как это иногда бывает с определенной категорией женщин, которых возраст облагораживает, даря им особый шарм. Хотя в глубине души я понимала, что они так же, как и я, нервничают из-за своего отражения в зеркале.

Я быстро умылась и отправилась на кухню, если, конечно, этот закуток можно было так назвать. Поставив чайник на плиту, включила все газовые конфорки, чтобы немного прогреть помещение. К тому моменту, когда чайник закипел, я, наконец, сбросила с себя плед и начала нарезать бутерброды.

16 марта 2010 года, 7.00

Лида очнулась внутри небольшого замкнутого пространства. Последнее, что она смогла воскресить в памяти, — это молния и боль, позволившая ей на мгновение вспомнить, что она снова материальна. Правда, сейчас Лида скорее ощущала себя джинном внутри кувшина, нежели живым существом, что ее несколько расстраивало. Конечно же, она знала, что призраки — объекты бесплотные, а некоторые вообще подвергают их существование сомнению, но надеялась, что сможет еще раз насладиться окружающими запахами, привычными вкусами, да просто дотронуться до чего-то и ощутить радость от того, что можешь касаться. Мы ведь не задумываемся, как это прекрасно: чувствовать под своими пальцами гладь воды или снег, дотронуться до теплой и мягкой свежевыпеченной булочки. И только после смерти начинаешь ценить все то, о чем даже не подозреваешь при жизни.

Сейчас же Лида снова была в промежуточном состоянии. Иначе как объяснить, что смотреть на окружающий мир она может только сквозь маленькое деревянное окошко, находясь в полном одиночестве на незнакомой дороге. Ни одной проезжающей машины, ни единой души! И никаких ощущений… Ни запахов, ни звуков, ни страхов — просто пустота. Она было задумалась о том, что где-то сталкивалась с чем-то подобным, как вдруг увидела автомобиль, резко свернувший к обочине и затормозивший в нескольких метрах. Дверца распахнулась, и из машины быстро выскочила девушка. Лида замерла и перестала думать о чем бы то ни было.

Перед ней стояла она сама, но много-много лет назад. Она не могла точно сказать, сколько ей лет, но, определенно, в пределах сорока. Девушка (или правильнее в этом возрасте говорить «женщина»?) тем временем подошла к домику и внимательно начала рассматривать его. В ее глазах Лида прочитала удивление и страх. И вдруг она почувствовала, что знает, что происходит, что нужно говорить и как себя вести. Она зажмурилась и почувствовала, как откуда-то изнутри ее исходит голубое свечение, сначала немного тусклое, но становящееся все ярче и ярче. Услышала свой голос, немного непривычный, приглушенный и спокойный. Она знала, что времени у нее немного, и она должна действовать. Сказав свою речь быстро и на ходу придумав новое имя, чтобы молодая ее копия ни о чем не догадалась, Лида почувствовала подступающую темноту — такое же ощущение она испытала, когда в нее ударила молния.

16 марта 2010 года, 12.50

Очнулась Лида в какой-то до боли знакомой комнате. Вокруг никого не было. Потребовалось почти физическое напряжение, чтобы вспомнить. Это же та самая квартира в Ярославле. Значит, сейчас Лиде должно быть около тридцати пяти, судя по тому, что красный коврик на полу еще на месте. Она выкинула его после того, как рассталась с Мишей. Что ж, кажется, все не так плохо, как могло бы быть. Единственная проблема в том, что ее подопечная до сих пор не знает, что ее сон очень недалек от действительности, и пока Лида не представляла, как лучше появиться в реальности, чтобы не испугать девушку.