Том 25. Молчание мертвецов. Лотос для мисс Квон - Джеймс Чейз

— Вероятно. Как, по-вашему, я смог бы войти в число членов?

— Легче стать президентом Штатов, мистер Слейден, — рассмеялся Брэдли. — Уверяю вас, много легче.

— Тогда мне остается скрыть свои переживания по этому поводу за мужественной улыбкой. Вы знаете Леннокса Хартли? Вам что-нибудь говорит эта фамилия?

— Да вроде нет. Это тот самый малый, который утверждает, что опознал фотографию Бенсон?

— Он самый. К нему-то я и собираюсь зайти для начала.

— Послушайтесь моего совета — не торопитесь, — сказал Брэдли. — Особенно беспокоиться по поводу моих коллег не следует: я имею в виду патрульных. Конечно, они всегда готовы урвать лишний доллар при случае.

Стригут штрафы только так и делают это весьма энергично. Платите, не вступайте в пререкания, и все будет хорошо. Но с парнями в штатском лучше не связывайтесь. Ребята это крутые, и поверьте мне, когда я говорю крутые, именно это я и имею в виду. Когда я еще служил, капитан Мэтьюз ходил у меня в лейтенантах. Мне пришлось хлебнуть с ним горя в управлении полиции, очень жаль, что я не сумел тогда от него отделаться. Он не просто плохой полицейский, это зверь. Лейтенант Джо Карсон тоже не подарок, но чудовищнее всех сержант Карл Лэсситер. Если вы столкнетесь с последним, лучший выход — удрать из города как можно скорее. Я нисколько не преувеличиваю, мистер Слейден. У нас работал частный детектив из Уэлдена…

— Я слышал о нем от Крида.

— Это дело рук Лэсситера. Так что остерегайтесь.

Во мне опять стало нарастать ноющее чувство тревоги, и я пожалел, что рядом нет Берни. Выслушав советы Брэдли, он настолько перепугался бы, что на его фоне я почувствовал бы себя настоящим храбрецом.

— Чрезмерно усердствовать я не намерен. Благодарю за совет, а пока мне нужно подыскать удобную и не слишком дорогую гостиницу. Вы не могли бы что-нибудь порекомендовать?

— Попробуйте достать номер в отеле «Приморский» на Пальм-авеню. Там о вас позаботятся и не ограбят. И послушайтесь моего совета: никто не должен знать о нашей встрече. В Тампа-Сити я не пользуюсь популярностью, как, впрочем, и любой мой посетитель.

Я встал.

— Смогу ли я обратиться к вам, если мне потребуется совет?

— Конечно, но предварительно позвоните. Будет лучше, если автомобиль оставите в стороне от дома, а приходить сюда безопаснее, когда стемнеет.

— Вы говорите серьезно? — удивился я.

— Совершенно серьезно.

— Вы считаете, что кому-то в самом деле не нравится, когда у вас бывают посетители?

— Именно. С тех пор, как около года назад я вышел в отставку, не могу припомнить случая, чтобы кто-нибудь зашел ко мне в гости. Люди чураются полицейских, оказавшихся не у дел досрочно. Но это не беда. У меня чудесная жена, сад, обеспеченная старость, а что еще нужно человеку в моем возрасте.

— Вас вынудили уйти в отставку? — Я думал…

— Меня просто вышвырнули. Возможно, я расскажу вам об этом однажды, когда у нас обоих будет больше свободного времени. А сейчас у мен# масса дел; думаю, что и у вас тоже.

— Хорошо, — протянул я озадаченно. Услышанное меня поразило. — Спасибо, что приняли меня, капитан. До свиданья.

Оставив его, я направился по садовой тропинке к машине.

По противоположной стороне улицы прогуливался крепко скроенный, румяный полицейский-регулировщик. Увидев меня, он остановился и вытаращил от удивления глаза.

Я сделал вид, что не обращаю на него внимания, хотя сердце мое тревожно забилось, сел в машину и тронулся с места.

Последний взгляд на полицейского, брошенный в зеркало заднего вида, не успокоил моей тревоги: он держал в руках блокнот. Нетрудно было догадаться, что он записывает номер «бьюика».

Я остановился в отеле «Приморский», который оказался именно таким, каким его описал Брэдли: комфортабельным и не слишком дорогим. Администрация, как показалось, приняла меня с удовольствием.

Номер с ванной, расположенный на четвертом этаже, выходил окнами на пляж и океан. Коридорный, доставивший в номер вещи, сообщил, что если мне захочется выпить, следует обращаться к нему. Я нашел эту идею недурной. Он отправился за бутылкой и принес ее столь поспешно, что избавил меня от обычного раздражающего ожидания.

— Что-нибудь еще, мистер? — осведомился он. — Какие-нибудь мелочи?

— Скажи, где находится Кэннон-авеню?

— Найти проще простого. При выходе из отеля сверните направо и езжайте до главной улицы; на первом перекрестке сделайте правый поворот. Доберетесь до четвертого светофора — свернете налево и попадете на шоссе, идущее вдоль подножия холма. Кэннон-авеню — четвертая по левую сторону. На машине дорога займет у вас четверть часа.

Я даровал ему доллар и свои благословения, а когда парнишка вышел, разделся и принял душ. Сделав добрый глоток виски, я облачился в свой лучший летний костюм строгого покроя, повязал яркий галстук, заглянул в большое зеркало убедиться, что не опозорю славный Тампа-Сити своим видом, и вполне удовлетворенный спустился к машине.

Путь до Кэннон-авеню, судя по часам на приборном щитке, занял у меня четырнадцать минут. Это была одна из тех фешенебельных калифорнийских улиц, которые мгновенно снабдят любого человека с доходом, меньшим пятизначного, комплексом неполноценности.

Небольшие роскошные виллы стояли на огороженных, обсаженных деревьями участках с безупречно ухоженными садиками, словно соперничая друг с другом внешним видом.

Каждый дом отличался своеобразием. Было заметно, что каждый из владельцев стремился утереть нос соседу, возводя еще более красивое, современное, напичканное бытовой техникой здание.

Дом номер двести сорок шесть находился в самом конце улицы и, вероятно, был самой недавней постройки. Этакий двухэтажный особняк в стиле швейцарского шале, с нависающей крышей. Деревянная лестница с резными перилами вела к парадной двери из мореного дуба, на которой размещался дверной молоток в виде медвежьей головы. Над дверью висел замысловатый фонарь из кованого железа, скорее всего он был изготовлен местным кузнецом в момент вдохновения.

Сад был слишком опрятен, чтобы быть уютным. Если бы я владел таким садом, я просто боялся бы в нем гулять.

Поставив «бьюик», я толкнул калитку, прошагал по дорожке, обсаженной с обеих сторон стандартными кустами роз, взбежал по лестнице к парадной двери, приподнял медвежью голову и постучал.

Время шло, а я ждал, облокотившись о резные перила, чувствуя, как солнце припекает спину. Когда я приготовился постучать вновь, послышались шаги, и дверь отворилась.

На пороге стоял высокий, худой мужчина. Он упирался в дверной косяк мускулистыми, волосатыми руками и выглядел так, будто сошел с глянцевых страниц рекламного журнала. Человеку, которому в отличие от меня нравится голливудский тип внешности, его вытянутое загорелое лицо показалось бы красивым. Темные, редеющие на лбу волосы были зачесаны назад и блестели на солнце, как лакированная кожа. Он был одет в темно-синюю, открытую у ворота рубашку и расклешенные белые брюки, обут в белые туфли из оленьей замши. Его вид заставил бы встрепенуться сердце любой девчушки младше восемнадцати, но я давно миновал этот благословенный возраст, и у меня была несколько иная сексуальная ориентация.

— Привет, — сказал он. — Что вам угодно?

Моих ноздрей достигла мощная волна перегара. Этот человек не пил, он купался в виски.

— Мистер Хартли?

— Да, — он тверже оперся на косяк двери, и тогда я понял, что он здорово нализался.

— Я Чет Слейден из «Криминала». Мне надо с вами поговорить.

Он наморщил лоб и прикрыл глаза.

— «Криминал»? Вы имеете в виду журнал?

— Именно. Вы можете мне уделить минутку?

— Что за вопрос, дружище! Заходите, пропустим по маленькой, — он отступил в сторону. — Рад вас видеть. Собственно говоря, я тоскую, как вошь на лысине. Вы когда-нибудь испытывали тоску?

Я вошел в холл, все стены которого были завешаны причудливыми деревянными безделушками, узорчатыми коврами и лыжными палками. Со всем этим странным ассорти соседствовали старинные швейцарские часы.

Я ответил, что не могу припомнить, приходилось ли мне испытывать тоску.

— Счастливчик! — Это прозвучало у него вполне серьезно.

Он пересек холл и спустился по ступенькам в расположенную чуть ниже гостиную. При ходьбе он сохранял равновесие тем, что очень вовремя переставлял ноги. Если бы он не оперся о спинку стула, добравшись до места назначения, то наверняка уселся бы на пол.

Гостиная была комфортабельная, но излишне вычурная. Видно, дизайнеру, украшавшему интерьер этой комнаты, крепко запали в душу швейцарские мотивы. Подобный стиль мог еще сочетаться со снежными сугробами под окнами и грохотом срывающихся с гор лавин, но в солнечном калифорнийском городе он был по меньшей мере так же нелеп, как кимоно на шамане вуду.