Я тебя (не) прощу - Амелия Борн

«Посмотрите, кто теперь нищая бродяжка. Ахахахаха».

Негнущимися пальцами Аврора заблокировала телефон и засунула его в карман пальто. Осенняя ночь окутывала ее холодом, но она этого почти не замечала.

Сгорбившись на ледяной скамье, Аврора беззвучно плакала.

* * *

Настоящее время

— Ава, помочь тебе как-то?

Я замерла с секатором в руках, только сейчас вообще заметив, что отделала несчастный куст гортензии куда суровее, чем планировала. Вздохнув от собственной рассеянности, повернула голову в ту сторону, откуда послышался голос.

— Да не надо, Галина Ивановна, — ответила своей помощнице — женщине, о чьем возрасте я никогда не спрашивала, лишь предполагала, что она, должно быть, разменяла уже шестой десяток. — Дел не так уж и много, — добавила бодро, и ласково, словно извиняясь, провела пальцами по огромным раскидистым листьям пострадавшей от моих рук гортензии.

Она оценивающе посмотрела на меня в ответ и сокрушенно покачала головой. Мы были такими разными — начиная с возраста и заканчивая жизненным опытом, но так случилось, что ближе этой женщины у меня сейчас никого не было. Кроме, конечно, дочери.

Мы были такими разными… но нас свели весьма похожие обстоятельства. И каждая неожиданно нашла в другой то, на что совсем не надеялась.

— Ты тут с самого утра торчишь, — проворчала Галина Ивановна.

— Ну, это все-таки моя работа, — улыбнулась я. — Где же еще мне быть?

— Молодой девочке вроде тебя на свидания бы ходить, а не хоронить себя среди растений.

— Ну, за девочку, конечно, спасибо, — рассмеялась я. — Но мне уже тридцать два года…

— Тем более! — горячо перебила меня помощница. — Пора налаживать личную жизнь.

Я подавила тяжелый вдох. Как выяснилось, наладить мне под силу было многое — быт, собственное дело, но вот только не личную жизнь. Арсений прошелся по ней разрушительным торнадо и, как показали несколько попыток завести хоть какие-то новые отношения — восстановлению эта разруха не подлежала.

Умом я понимала, что через прошлое надо просто переступить и дать шанс себе и тем, кто мог быть искренне во мне заинтересован. Умом, но не душой. Внутри все панически сжималось от страха снова быть брошенной. Ненужной. Обманутой. Куда как проще казалось жить только для дочери, без всяких эмоциональных потрясений.

И кроме того, призрак бывшего мужа все еще витал надо мной, заставляя сравнивать, заставляя… бояться. А уж теперь, когда он снова ворвался в мою жизнь… я вообще не знала, что со мной будет.

— Галина Ивановна… — с подозрением прищурилась я. — А к чему вообще все эти разговоры про личную жизнь?

Она не стала притворяться и уходить от вопроса — впрочем, ей это было и несвойственно. Сказала честно и открыто:

— Ну, во-первых, потому что я записала тебя на свидание вслепую…

Я с грохотом уронила лейку.

— Кудаааа?

— На свидание вслепую! — повторила она. — И если не хочешь меня обидеть…

Я застонала вслух.

— Чувствую, я еще не раз пожалею, что научила вас пользоваться интернетом… Но это еще не все, да?

— А во-вторых, — невозмутимо продолжила она, — тебя мужчина ждет. Высокий такой, красивый…

Сердце нервно дернулось. Опять Арс? Вряд ли меня мог искать еще какой-то мужчина.

— И вы мне только сейчас об этом говорите? — возмутилась я, поспешно вытирая руки.

— Красивым мужчинам ждать полезно, — наставительно заметила Галина Ивановна. — Ценить больше будут.

Я рассмеялась, но сквозь смех пробивалась горечь. Знала бы моя помощница, что это за мужчина! Впрочем, может она даже была права. Я ведь настолько растворилась когда-то в Арсе, что у него не было никакой надобности меня ценить. Потому и выкинул так легко… как только получил что хотел.

— Пойду к нему, — сообщила я очевидное, выныривая из теплицы на свежий, прохладный воздух.

Он стоял неподалеку. Облаченный в темное, явно модное пальто, вновь задумчиво изучал то, что его окружало. Словно все никак не мог решить какую-то дилемму у себя в уме.

— Что тебе нужно? — спросила я без излишних предисловий, подходя к нему ближе.

Он повернулся ко мне и только теперь я заметила в его правой руке какой-то пакет с логотипом известного магазина игрушек. Губы презрительно поджались и это не ускользнуло от его внимания.

— Привет, — произнес он миролюбиво, и с долей неловкости протянул мне пакет. — Это для Леси.

Я не сделала ни единого движения навстречу. Напротив — скрестила руки на груди, давая ясно понять мое отношение к его подаркам для моей дочери.

— Ты купил ей что-то, предварительно не убедившись, что она все-таки от тебя? — насмешливо удивилась я. — Какая щедрость, Богданов! Надеюсь, ты не разорился?

Он стиснул челюсти, но ответил все так же нарочито-дружелюбно:

— Думаю, нам пора с тобой наладить нормальный диалог. Так что, буду признателен, если…

— А я вот думаю, что вообще не хочу иметь с тобой никаких диалогов, — прервала его я. — Как тебе такое, Илон Маск?

— Мне казалось, что мы договорились… — сухо заметил он.

— Не припоминаю такого. У тебя есть письменное свидетельство этой договоренности, подписанное мной? Впрочем, вряд ли. С некоторых пор я не подписываю никаких бумаг из твоих рук.

Пуля угодила точно в цель. Он мгновенно понял, на какие события прошлого я намекаю.

— Это мы еще отдельно обсудим, — процедил Арсений сквозь зубы. — А пока… просто передай Лесе подарок. Я не знаю, что она любит…

— Ты серьезно думаешь купить ее расположение подарками? — зло поинтересовалась я.

— Я думаю, что нужно с чего-то начинать…

— И начал со своего любимого — материальных благ, — фыркнула с отвращением.

— Может, ты перестанешь огрызаться на все, что я говорю?

— А может, ты поймешь наконец, что тебе тут не рады?

Он сделал ко мне резкий, широкий шаг. Так, что я оказалась окутана его, таким хорошо мне знакомым, ароматом — густым пряным облаком из ванили и кардамона.

— Аврора, тебе придется смириться с тем, что я буду часто присутствовать рядом, если выяснится, что Леся — моя дочь. И для начала мы наконец сделаем чертов тест…

Я понимала, что это неизбежно. Но как человек, приговоренный к казни и сознающий, что ее не избежать, все равно до последнего пыталась обмануть ненавистную старушку с косой.

— Делай, что хочешь, — пожала я плечами. — Ты же сам заявил, что тебе все равно, дам я свое согласие или нет.

Его пальцы неожиданно впились в мой подбородок, заставляя поднять голову так, что невозможно было избежать до боли знакомого взгляда темных глаз оттенка горького шоколада.

— Я хотел все сделать по-хорошему, — почему-то очень тихо и от того даже более весомо проговорил он. — Но ты, видимо, намерена меня вынудить сделать