Этика - Бенедикт Спиноза

Идеи неполные и спутанные следуют с такой же необходимостью, как и полные, т. е. ясные и отчетливые.

Все идеи находятся в Боге (по пол. 15 части 1) и, поскольку относятся к Богу, они истинны (по пол. 32 этой части) и (по королл. пол. 7 этой части) полны; поэтому они бывают неполными или смутными лишь поскольку они относятся к отдельной душе какого-нибудь человека (об этом см. пол. 24 и 28 этой части). Следовательно, все, как полные, так и неполные идеи (по королл. пол. 6 этой части) следуют с одинаковой необходимостью.

ПОЛОЖЕНИЕ XXXVII

То, что обще всему (см. выше лемму 2) и что одинаково находится как в части, так и в целом, не составляет сущности никакой отдельной вещи.

Если ты отрицаешь это, то представь себе, если можно, что оно составляет сущность какой-нибудь отдельной вещи, предположим, сущность В. Следовательно (по опр. 2 этой части), оно не может без В ни существовать, ни быть представлено. Но это противоречит предположению. Значит, оно не принадлежит к сущности В и не составляет сущности никакой отдельной вещи, – что и требовалось доказать.

ПОЛОЖЕНИЕ XXXVIII

То, что обще всему и что одинаково находится как в части, так и в целом, не может быть понято иначе как вполне.

Предположим, что А есть нечто, что обще всем телам и что одинаково находится как в части каждого тела, так и в целом. Я говорю, что А может быть понято не иначе как полно. И действительно, его идея (по короли, пол. 7 этой части) в Боге необходимо будет полною, как поскольку он имеет идею человеческого тела, так и поскольку он имеет идеи испытываемых им впечатлений, которые (идеи) содержат в себе (по пол. 16, 55 и 27 этой части) как природу человеческого тела, так отчасти и природу внешних тел, т. е. (по пол. 12 и 13 этой части) эта идея необходимо будет в Боге полной, поскольку он составляет человеческую душу или поскольку имеет идеи, которые находятся в человеческой душе. Итак, душа (по королл. пол. 11 этой части) необходимо понимает А полно, и притом как поскольку она понимает себя, так и поскольку она воспринимает свое или какое-нибудь внешнее тело, и А иначе не может быть понимаемо, – что и требовалось доказать.

Из этого следует, что существуют некоторые идеи, или понятия, общие для всех людей. Ибо (по лемме 2) все тела схожи в некоторых отношениях, которые (по пред. пол.) всеми должны быть понимаемы полно, т. е. ясно и раздельно.

ПОЛОЖЕНИЕ XXXIX

Что общее и свойственно человеческому телу и некоторым внешним телам, обычно действующим на человеческое тело, и что одинаково находится как в части каждого из этих тел, так и в целом, идея того будет в душе полной.

Положим, А есть то, что обще и свойственно человеческому телу и некоторым внешним телам, что одинаково находится как в человеческом теле, так и в тех же внешних телах и что, наконец, одинаково находится как в части каждого внешнего тела, так и в целом. Идея самого А в Боге будет полна (по королл. пол. 7 этой части) как поскольку он имеет идею человеческого тела, так и поскольку он имеет идеи упомянутых внешних тел. Предположим, что внешнее тело производит действие на человеческое тело тем, что оно имеет общего с ним, т. е. посредством А. Идея этого действия будет содержать в себе свойство А (по пол. 16 этой части), и следовательно, (по королл. пол. 7 этой части), идея этого действия, поскольку она содержит свойство А, будет в Боге полна, поскольку он испытывает действие идеи человеческого тела, т. е. (по пол. 13 этой части) поскольку он составляет природу человеческой души. Следовательно (по королл. пол. 11 этой части), эта идея полна и в человеческой душе, – что и требовалось доказать.

Из этого следует, что душа тем способнее воспринимать больше предметов вполне, чем более ее тело имеет общего с другими телами.

ПОЛОЖЕНИЕ XL

Все идеи, вытекающие в душе из идей, которые в ней полны, сами тоже полны.

Это ясно. Ибо когда мы говорим, что в человеческой душе идея вытекает из идей, которые в ней полны, то выражаем этим не что другое, как то (по королл. пол. 11 этой части), что в самом божественном разуме есть идея, причина которой есть Бог не поскольку он бесконечен и не поскольку он испытывает действие идей многих отдельных вещей, но лишь поскольку он составляет сущность человеческого духа.

Этим я объяснил причину понятий, которые называются общими и которые служат основаниями для наших умозаключений. Но есть еще другие причины некоторых аксиом или понятий, которые следовало бы объяснить нашим методом. Из них бы выяснилось, какие понятия полезнее других и вряд ли полезны; затем – какие общи и какие ясны и отчетливы только для тех людей, которые не заражены предрассудками, и какие, наконец, имеют плохие основания. Кроме того, выяснилось бы, откуда берут начало те понятия, которые называются вторичными и, следовательно, аксиомы, которые на них основываются, и многое другое, о чем я некогда размышлял. Но так как я предназначил это для другого трактата, и чтобы не возбуждать скуки излишними подробностями об этом предмете, я решил не говорить здесь о нем. Впрочем, чтобы не опустить того, что необходимо знать, я кратко скажу еще о причинах, от которых берут свое начало термины, называемые трансцендентальными, каковы: существо, вещь, нечто. Эти термины происходят от того, что человеческое тело, так как оно ограничено, способно отчетливо образовать в себе одновременно только известное число образов (что такое образ, я объяснил в схолии пол. 17 этой части); если количество образов превышает это число, то образы начинают смешиваться; а если количество образов сильно превышает число образов, способных отчетливо образоваться одновременно, то они все совершенно смешиваются между собой. А если это так, то из ко– ролл. пол. 17 и пол. 18 этой части следует, что человеческая душа может сразу отчетливо вообразить столько тел, сколько может одновременно образоваться в ее теле образов. Но как только образы в теле совершенно смешиваются, то и душа будет воображать все тела смешанно, без всякого различения их, и представлять их как бы под одним атрибутом, а именно под атрибутом существа, вещи и проч. Можно это вывести также и из того, что образы не всегда одинаково сильны, и из других аналогичных причин, которые объяснять здесь нет необходимости; ибо для той цели, которую мы имеем в виду, нам достаточно иметь в виду только одну. В самом деле, все они сводятся к тому, что эти термины обозначают идеи в высшей степени спутанные. Затем, из подобных же причин произошли и те понятия, которые называются общими, каковы, например, человек, лошадь, собака и проч. Именно, в человеческом теле образуется одновременно столько образов, например людей, что они превышают силу воображения – если и не совершенно, то до такой степени, что душа не может вообразить небольших различий отдельных лиц (именно цвета каждого из них, величины и проч.) и их определенного числа, и отчетливо воображает только то, в чем они, поскольку человеческое тело испытывает их действие, все схожи между собою; ибо то особенно, что в каждой отдельной вещи есть общего, произвело на тело впечатление, и это-то душа выражает названием человек и придает его бесконечному множеству индивидуумов. Ибо, как мы сказали, душа не может вообразить определенного числа отдельных вещей. Но нужно заметить, что эти понятия не всеми образуются одинаковым образом, а у каждого различны, в зависимости той вещи, которая чаще действовала на тело и которую душа легче воображает или вспоминает. Например, кто чаще с удивлением рассматривал человеческий стан, тот под именем человека представляет животное прямостоящее; кто же привык смотреть на него иначе, тот иначе составит для себя общий человеческий образ, например, что человек есть животное смеющееся, двуногое, без перьев, разумное; и таким же образом во всем остальном каждый будет составлять общие образы вещей – в зависимости от расположения своего тела. Поэтому нет ничего удивительного, что между философами, которые старались объяснить естественные вещи только одними образами вещей, возникло так много разногласий.